М.С. - Владимир Чистяков

— То, что ты сказал про арсенал. Двадцать тысяч стволов вашего оружия. Более чем серьёзный аргумент для переговоров с любыми бандитами.

— Да мы и своим неплохо справляемся.

— Ваше лучше.

— Это верно. Только с техобслуживанием будут проблемы… Глянь-ка, вроде всех выгрузили. Сходим, взглянем, что нам досталось?

М. С. достаёт из кармана коробочку.

— Я и так могу посмотреть. — она открыла коробочку. Небольшой экран и клавиатура. Пальцы М. С. стремительно забегали по клавишам.

— Сколько лет прошло, а коды доступа так и не сменили.

— Многогранная ты личность.

— Жизнь заставила такой быть.

— Вношу другое предложение: чем стоять и мёрзнуть, может, погреемся внутри. А то сероводородом что-то попахивает.

— Это уже интереснее.

Трофеи захвачены богатейшие: полный комплект оборудования для постройки небольшого города, масса транспортной и горнодобывающей техники, арсенал и даже два истребителя. Правда, извлечение истребителей представляло определённую проблему, ибо корабль садился на брюхо, а ангар внизу.

И это, не считая военнопленных, которых предполагалось обменять на столь необходимое продовольствие. На пару дней саргоновцы решили устроить привал на корабле. Места хватило всем, ибо военнопленных просто разместили на трёх ярусах вместо семи и выставили охрану. Кэрт, естественно, монополизировал медицинский отсек, ибо было довольно много раненых. Помощь оказывали и раненым защитникам корабля. А относительно гражданских, Кэрт не поленился сообщить по внутренней связи, что если саргоновцы задержатся у корабля надолго, то вскоре кончатся все средства от поноса, столь необходимые теперь гражданским. Это встретили диким ржанием как саргоновцы, так и пленные защитники корабля.

''Юморист, — подумала М. С., - он же вроде в медицинском отсеке должен быть, а там передатчика нет. Где его носит?'' Но из медицинского отсека донесли, что Кэрт там, но не в состоянии ответить, так как очень занят. И не уточнили, чем.

''Если он нажраться решил, то я ему устрою.''- решила М. С. направляясь в медицинский отсек. Хотя если по совести, то даже в случае пьянки устраивать нагоняй не за что. Кэрт начинает пить не раньше, чем заканчивает с последним раненым. А на случай экстренных случаев таскает опохмелятор собственного изобретения. Таблетки. Просто убойные. Сколь угодно перебравшему дай одну — и через двадцать минут будет как стёклышко. Правда, эти минуты подарят желудку и прочим органам незабываемые воспоминания. Несколько человек, пробовавших опохмелятор Кэрта после приема одной дозы из чуть ли не алкоголиков превратились в завзятых трезвенников.

М. С. к ним не относилась, а генерал перед войной грозился написать статью о проблемах лечения от алкоголизма гибридов. В ответ М. С. обещала гибридизировать его с телеграфным столбом при помощи верёвки и куска мыла.

В медицинском отсеке на первый взгляд нет ничего интересного. Внешне — госпиталь как госпиталь, только двери раздвижные и зачем-то с узорами. У некоторых стоят часовые, внутри — раненые чужаки. Все часовые из подразделения Кэрта. Она осведомилась, где генерал. Ей показали на дверь, у которой тоже почему-то стоят часовые. Явно из мобилизованных перед самой войной. Лет восемнадцать-девятнадцать каждому. Тоже мне, караул почётный.

— Лучше пока туда не входить, — сказал один из них.

Другой поспешно добавил.

— Это приказ генерала, он очень занят.

— Ничего, для меня время он всегда найдёт, — сказала М. С. входя.

За своей спиной она услышала, как один солдат сказала другому. ''Что сейчас будет!!!''

''Непременно будет. За неуставные разговоры на посту. И хреноватое соблюдение субординации'', - подумала М. С…

Помещение больше всего напоминает операционную. По крайней мере, под потолком находится нечто, напоминающие очень мощные хирургические лампы. Однако, операционных столов нет. Вернее, парочка всё-таки имеется, но либо М. С. ничего не понимает в медицине, либо анатомия кэртэрцев очень сильно отличается от людской, ибо как в подобной конструкции можно разместить человека, ничего ему при этом, не сломав, М. С. совершенно не представляет.

За одним из этих столов и восседает Кэрт. И он не один. Прямо перед ним стоит кэртэрская девочка-подросток, примерно возраста Марины, одетая в какое-то странное долгополое белое одеяние. Птенец и птенец неоперившейся.

Похоже, она недавно плакала.

Первый чистокровный кэртерский ребёнок увиденный М. С…

— Развлекаешься? — безо всякого выражения сухо спросила генерал-полковник усаживаясь на стол.

— Слезь. Стерильно же.

— Пошёл ты! — беззлобно отозвалась М. С. и с интересом уставилась сначала на кэртэрку, потом перевела взгляд на генерала. Ничем предосудительным он здесь, похоже, не занимался, и даже не собирался. Но откуда взялось это чудо чуть ли не в перьях, в любом случае выяснить стоит.

— Слышь, Кэрт, а это, — она показала большим пальцем на девушку, — ты где раскопал? И почему она здесь, а не с прочими пассажирами или ранеными?

— Да она прямо тут была, в этом помещении.

— Спряталась что ли?

— Нет. Во-первых, она вообще не с этого корабля.

М. С. выразительно уставилась на него.

Кэрт взял со стола маленькую пластиковую карточку с кэртэрским текстом на одной стороне и какими-то полосами на другой.

— В курсе, что это такое?

— Удостоверение личности гражданского, а также военного не находящегося на действительной службе.

— Верно. А ты в курсе, что на ней нанесена вся информация о человеке от рождения до смерти?

— В курсе. И что?

— А то, что Е-10, кроме всего прочего, ещё и эти карточки читает.

— И что же вычитал относительно данной личности?

— О! Это самое интересное. Она умерла год назад. Ещё до старта этого корабля. Я с покойником оказывается разговаривал.

М. С. заинтересованно посмотрела на кэртэрку.

— Может, документ не её?

Кэрт показал наманикюреным ногтем на одну из полос на карточке.

— ДНК у всех разное. Это результат анализа ДНК, который делается после рождения и сразу заносится сюда. Процедура быстрая и безболезненная. И всегда используется для идентификации личности. Я сделал анализ. С точки зрения нашего закона, её не существует.

— А с чего тебе взбрело в голову делать этот анализ?

— Так её в списке пассажиров не оказалось.

— Интересно. Сказала бы я, но выражаться не хочется. Насколько я знаю ваши законы, карточка умершего уже должна быть уничтожена.

— Именно так. И ещё такой интересный момент. Точнее, пока самый интересный во всей истории. Колонистами могут быть только семьи, не имеющие детей, или любые совершеннолетние граждане. На подобном корабле в принципе не может быть детей. Есть медицинская теория, с моей точки зрения довольно спорная, но официально признанная о большой опасности межзвёздных перелетов для лиц не достигших тридцати лет. А ей четырнадцать. Причём по вашему счёту.

А по кэртерски она ещё младше. Сутки-то у них, в метрополии, по двадцать девять часов, да сам год в 380 дней. При любом раскладе — дуреха несовершеннолетняя.

М. С. весьма заинтересованно посмотрела на кэртэрку. Внешне — ребёнок как ребёнок. Довольно высокая, худенькая, тёмноволосая, сероглазая; кэртэрка как кэртэрка. Даже остренькие ушки из за волос почти не торчат. И какому психу она так помешала, что её отправили чёрти куда, сделав при этом официально умершей? Впрочем, лично М. С. на своём веку подобных психов уже видала, и каким-либо проявлением свинства со стороны одних людей к другим, генерала уже не удивить. В общем, не всё в порядке и в королевстве Датском, Империи кэртерской, чтоб ей пусто было.

— Теперь давай вернёмся к тому, с чего начали. Где ты её нашёл?

— Я же сказал, прямо здесь. Тебе известно, что это нечто вроде реанимации?

— Да.

— Видишь, что у той стены?

— Что-то похожее на морозильник в морге.

— До чего ты остроумна!

Но чёрная шуточка М. С. на самом деле недалека от истины. Вся стена и в самом деле в небольших дверцах, за каждой из которых вполне мог находиться один стол с покойником.

— На морг это, действительно, похоже, только это не морг, а реанимация. По нашему жаргону — ''инкубатор''. В каждом из ящиков можно сколько угодно поддерживать жизнедеятельность сколько угодно живого субъекта. Включая здорового и в полном сознании. Ну, вот в одном из них она и была. И почти весь год, правда, в основном она была в анабиозе, но месяца два бодрствовала. В этом ящике.

— Весьма похожем на гроб. У кого-то проблемы с остроумием. И кто же сей остроумец?

— Спрашивал. Не говорит.

— А до слёз то ее, зачем доводил? Герой!

— Да я тут собственно и не причём, это у неё просто истерика была, когда я её из ящика вытащил. А как разглядела кто я, то вообще в обморок брякнулась. Из военных, а до чего же нервная!