Чужая корона (Чужое тело-2) - Алексей Изверин

Засаду на той дороге устроить запросто, а отбиться от неё трудновато будет.

Вообще, барон Шорк посоветовал мне отпускать всех мятежников из города.

— Тут они могут бузу устроить, с поджогами и резней ваших подданных, а за городом пошумят да успокоятся. Может, потом и прощения просить придут.

Я фыркнул.

Как раз в это время верная мне дворянская конница наконец‑то обошла город и ударила отступающим в тыл… Нда. Ударила — это, пожалуй, громко сказано. Оруженосцы и прочие остались позади, а рыцари разделились на парочки и принялись сходиться друг с другом в поединках. Впрочем, всего лишь часть, основная масса предпочла отступать по дороге.

Хотелось сплюнуть. Нет бы отрезать отступающих, ударить в бок, побить кого получиться. Так нет же, предпочли не пойми что…

Один плюс, это хоть верные мне части.

Если не считать вот этого спектакля на поле за стенами города, рыцари и наемники отошли практически без боя. Единственная стычка кроме моего отряда досталась на моряков, которые сцепились с пьяными рыцарями около винного обоза храма Одина–Всеотца. Да и то, стычка‑то так себе…

Отряд рыцарей обоз перехватил, доблестно прогнал охрану, и приступил к битве с зеленым змием. Принявшие дозу разбрелись по войску и разносили весть о рыбном месте остальным… Не получилось у нас перепить всё войско, сам Каллуф и его вернейшие из верных пробили топорами днища у бочек и выплеснули вино на мостовую. Вино разлилось по улице, протекло меж камнями, образовало целые ручьи в отводных канавах.

Отчасти помогло. Но я сам лично видел, как стражники вылавливали из винных луж упившихся в дюпель воинов и волокли куда‑то.

Пленных не много, вопреки моим ожиданиями. Большая часть успели уйти сами или спрятались в Верхнем городе, родни и знакомых у каждого рыцаря тут было множество. Постучались в ворота, да и ищи его, свищи…

Итого получилось всего десяток рыцарей со слугами, которых не сразу смогли и разбудить, и трое наемников, которых взяли люди Грошева в порту, когда высадились с драккаров.

Остальные ж, кто не сбежал из города и не спрятался, сделали вид, что просто мимо проходили.

Не, не было ничего, Ваше Величество, мы так — заглянули на огонек, поглядеть, кто же тут безобразничает? Хорошо хоть, что к тому времени Мойки как таковой не было уже, уж кто‑кто, а эти никогда бы не упустили возможность немножко пограбить.

Куда‑то пропала и Морская Герцогиня Валерия. Отступили они в порядке, всех своих кольчужников забрали с собой. С ними видели графа Олега, бывшего командира Морской стражи. Вроде бы как даже ушли на драккарах.

И прихватили с собой нескольких людей.

Привел я сдавать в Западную башню на время бароненка, а там меня ожидал небольшой сюрприз. И прямо даже и не знаю, как же к нему относиться‑то. То ли сразу волосы на голове вырывать, то ли биться головой глупой о стену?

Нападавшие, проломив‑таки лихим наскоком ворота и стену, первым делом рванулись к Западной башне. Словно знали, где тут и что находится. Словно очень хорошо знали.

И теперь я глядел на трупы.

— За что их? — Спросил бароненок у меня.

— Оказались не вовремя не в том месте. — Ответил я. — Феликс! Где ты есть? Комнату одну отмыть, там поживет пока что барон Мург. Я сам с ним чуть позже поговорю.

Феликс испытующе глянул на барона Мурга, чуть заметно поклонился, сделал какой‑то знак. Я думал, что бароненок упрется рогом, но тот не стал устраивать спектакля, пошел вслед за слугами, высоко вздернув подбородок.

В комнате бывшей королевы все перевернуто вверх дном, вповалку лежат трупы слуг и караульных. Даже рабов зачем‑то поубивали, хотя уж кто‑то, а они‑то… Безобиднее людей я и не встречал.

Королева пыталась спрятаться под кроватью, да не получилось у нее. Кто‑то молодецким ударом приколол её копьем к полу, пришлось древко рубить, чтобы снять.

Перевернули в комнате всё хорошо, даже замечательно перевернули. Пух от вспоротых подушек напитался кровью и налип тут везде, на стены, на пол, на потолке даже. Кровать в щепки вот изрубили, шкафы все или перевернуты, или порублены тоже.

Не надо и говорить, что все ценные вещи исчезли, самая богатая одежда в тюки увязана, подсвечники золотые с мясом выдраны, не хватает и ламп Алладина, а я помню, что в комнату‑то эту приказывал три поставить.

В центре комнаты уже собрали тряпки и пытались развести костёр, да не успели, времени не хватило.

Нападавшие заодно прошлись по всем камерам, убивая узников. Зачем это было сделано, я не понял. Вроде бы старая королева могла подтвердить легитимность власти королевы новой в обход меня, нет? Все равно ж, убили.

Первожреца вообще прикончили страшно, разрубили ему грудь и проткнули мечом. Едва глянул я на него, так сразу и плохо стало.

Бароненок, видевший все это, с лица сразу резко спал.

Пропала только графиня Нака и сыновья ее, Нрав и Оплот. На кой они кому понадобились? Я уже и сам про них забывать стал, только и ждал удобного случая, чтобы быстренько выдворить из замка. Корми ее ещё казенными харчами, когда мы сами только–только от призрака голода избавились…

Вот, избавили.

Выжил только мастер Велимерий, который заблаговременно прикинулся ветошью — умудрился подобрать меч, перемазался в крови, царапнул себя мечом пару раз и лег в угол, изобразив мертвого.

Его не тронули.

Пожарникам повезло. Студентов–недоучек убили в канцелярии, двух караульных прикончили на их посту внизу, ещё трех — вверху, около палат королевы. Остальные во время штурма были на стенах, сумели отойти в сторону отстойника и уже было собрались улепетывать, когда услышали гром пушек.

После чего нападавшие, расхаживающие по Западной башне как у себя дома, дернули подальше. Их, конечно, в пятки пожарили, но это уже капля в море… Хорошо хоть, что получилось отстоять архив, его с самого начала предусмотрительный Феликс приказал паковать в мешки и прятать в отстойнике, авось, пригодиться когда‑нибудь ещё.

И вот теперь я стоял над трупом королевы.

Ее привели в порядок, пока я ходил, Феликс нашел парочку рабов, те омыли тело и положили на кровать. Привели в порядок и одежду, кто‑то сорвал с королевы всё золото, одну руку прикрыли другой. Кольцо золотое снять не смогли, так отрезали с пальцем. И даже все золотые пуговицы с платья сорвали, на их местах теперь зияют прорехи.

Мертва.

Была большая властная женщина. Потом стала всего лишь хитрой толстой теткой. А теперь‑то уже всего лишь старуха. Старая и несчастная. Кому она могла сильно помешать? Прикончили походя, чтобы сорвать дорогие украшения, к которым королева всегда была охоча.