Лекции Президентам по Истории, Философии и Религии - Роман Ключник

Денег России не спешили давать, с каждым днём её положение усугублялось. Наконец, как и ожидалось, — взамен денежной помощи, которая всё равно вернётся с огромными процентами и прибылью на оружии в Англию или Америку — европейские олигархи потребовали равноправия евреев в России и в первую очередь (!) — свободного расселения по всей территории России.

То есть парадоксально — первой задачей ставилось не полное равноправие, — а возможность полного экономического захвата страны, что было намного важнее.

К реализации идеи равноправия евреев был подключён Распутин. Чтобы растрогать Распутина и усладить его эго, — евреями было организовано специальное торжественное мероприятие, о которое описал Симанович:

«При появлении Распутина в салоне Гинцбурга ему была устроена очень торжественная встреча. Многие из приветствовавших его плакали. Распутин был очень тронут встречей. Он очень внимательно выслушал наши жалобы на преследования евреев и обещал сделать всё, чтобы ещё при своей жизни провести равноправие евреев. К этому он добавил: «Вы должны помогать Симановичу, чтобы он мог подкупить нужных людей. Поступайте как поступали ваши отцы, которые умели заключать финансовые сделки даже с царями… еврейский вопрос должен быть решён при помощи подкупа или хитрости. Что касается меня, то будьте совершенно спокойны. Я окажу вам всякую помощь».

В российском правительстве разгорелась интересная дискуссия, которую описал Солженицын:

«За временное открытие всех городов еврейскому населению выступал Кривошейн:

«Льгота евреям будет полезна не только с политической точки зрения, но и с экономической точки зрения… До сих пор наша политика напоминала того скупого, который спит на своём золоте, сам не извлекая из него доходов и другим не позволяя».

Но протестовал министр Рухлов: предлагаемое право евреям свободно расселяться по России «является коренным и бесповоротным изменением исторически сложившегося законодательства, имеющего целью оградить русское достояние от еврейских захватов…

Вы оговариваете, что льгота даруется только на время войны… такая оговорка ничто иное, как фиговый листик», после войны уже не «найдётся такой власти», чтобы «снова погнать евреев обратно за черту оседлости…

Русские мрут в окопах, а евреи будут устраиваться в сердце России, извлекать выгоды из народного бедствия и всеобщего разорения. А как на это взглянет армия и весь русский народ?»,

«Русские люди несут невероятные лишения и страдания и на фронте, и в тылу, а еврейские банкиры покупают своим сородичам право использовать беду России для дальнейшей эксплуатации обескровленного русского народа».

Это тот реальный пример действий международного еврейского сообщества в достижении своих целей. Богаче этой нации в этот момент истории в мире не было. И российские евреи в целом жили лучше любой другой нации в стране. Но речь шла о максимуме. Максимум охватить своей экономической доминантой, следовательно и своим политическим влиянием территорию страны.

Те, кто в различных дискуссиях говорили и говорят сейчас, что все разговоры об организованном мировом еврейском сообществе — это миф антисемитов, теперь воочию убедились, когда эта сила вышла наружу и проявила себя в реальных эффективных крупномасштабных действиях, заставляя правительства империй (!) поступать так — как им надо. Что и фиксирует история.

«Но министры соглашались — другого выбора не было… И все, кроме Рухлова, подписались под циркуляром: открыть евреям свободное поселение (и с правом приобретения недвижимого имущества) — повсюду в Империи за исключением столиц, сельских местностей, казачьих областей и района Ялты…

Так навсегда рухнула продержавшаяся век с четвертью черта еврейской оседлости. Причём, констатирует Слиозберг, «эта мера, столь важная по своему содержанию… означавшая отмену черты оседлости… прошла незаметно», — фиксирует Солженицын успешное завершение этого международного шантажа.

Итак, говоря языком знаменитого еврея Маркса — вопрос с экономическим базисом был почти решён, осталось решить вопрос с его надстройкой.

А в этой надстройке уже давно правила бал «свободная» пресса и те Эфросы и Гершензоны, которых мы встречали в главе посвящённой Розанову. Предусмотрительно «свадебным генералом» у них был М. Горький. В 1916 г. Максим Горький в сборнике «Щит» выражал радость по поводу увеличения в России числа сект субботников и «Нового Израиля», а по поводу русского народа сказал следующее —

среди «крупных мыслителей Европы считают еврея, как психический тип, культурно выше, красивее русского». А в конце этого года по воспоминаниям С.П.Мансырева — М. Горький в «Прогрессивном кружке» «своё двухчасовое выступление посвятил всяческому оплёвыванию всего русского народа и непомерному восхвалению еврейства». Интересно, он искренне так думал или так льстил перед издателями, редакторами газет и прочими «прогрессивными людьми. Помним, что Розанов в этой России уже не мог издаваться.

«Да не только оппозиционные партии. Но и многочисленное среднее чиновничество дрожало выглядеть «непрогрессивным». Надо было иметь полную материальную независимость или обладать выдающейся духовной свободой, чтобы с мужеством устоять против напора общего течения. В мире же адвокатском, артистическом и учёном — за отклонение от этого Поля люди тотчас подвергались остракизму», — описывает ситуацию в этот период в России А. Солженицын.

В столице оставалась фактически всего одна популярная независимая газета — «Новое время» старика Суворина. То как эту газету решили захватить еврейские толстосумы и сделать «свободной» рассказывают в своём исследовании Э. Радзинский и А. Солженицын.

Чтобы лучше понять этот случай необходимо вернуться в «Семью», которая также является важной осью «надстройки» и глянуть, что там происходило в этом же году.

Григорий Распутин выздоровел, вернулся в столицу, занял прежний статус и занялся прежними делами. Всё вернулось на свои круги с той лишь разницей, что Распутин стал много пить вина, а поэтому иногда вёл себя особенно безобразно.

Произошли серьёзные перемены и в окружении Распутина — теперь его окружали не только воздыхающие поклонницы, но и различные политические советники и меценаты, которые использовали большие возможности Распутина в достижении своих целей.

В ближний круг Распутина входил картёжник, авантюрист и коммерсант разовых сделок еврейской национальности по фамилии Манасевич-Мануйлов, который за несколько лет общения с Распутиным и благодаря ему сколотил огромное состояние. Как описывает его в своей книге Э. Радзинский — Манасевич по складу своего характера мог работать сразу на несколько разведок.

Пытались в доверие к Распутину втереться и англичане, чтобы использовать в своих интересах его огромное влияние на императорскую семью. «Однажды через одну из поклонниц Распутина к нему обратилась одна английская художница с просьбой разрешить писать с него портрет.– рассказывает в своих мемуарах Арон Симанович, — Он согласился, но работа продвигалась очень медленно. После истечения около полгода Распутин выбросил художницу со словами

— Я знаю, что ты от меня добиваешься, — сказал он, — но ты меня не перехитришь.

Оказалось, что эта художница старалась приблизиться к Распутину по поручению английского посла Бьюкенена…».

Ещё одной яркой фигурой обвинённой в шпионаже в окружении Распутина был банкир Дмитрий Львович Рубинштейн. Послушаем рассказ Арона Симановича о том — для чего Рубинштейн использовал Распутина:

«К началу войны министром-президентом в России был Горемыкин… Известный петербургский банкир Дмитрий Рубинштейн, человек очень честолюбивый, высказал пожелание познакомиться с Горемыкиным. Я посоветовал для этой цели пожертвовать Горемыкину для содержания лазарета некоторую сумму денег. По моему совету Рубинштейн через Распутина просил передать Горемыкину для пожертвования соответствующую сумму для лазарета. После этого Распутин представил Горемыкину Рубинштейна. Сумма пожертвования была 200 000 рублей.

Госпожа Рубинштейн была назначена начальницей лазарета и, таким путём, Рубинштейн имел возможность часто встречать Горемыкина… Очень часто во время разговора с каким-либо лицом, с которым он считался, Рубинштейн звонил по телефону к Горемыкину и справлялся о здоровье его супруги или заводил с ним какой-нибудь незначительный разговор, чтобы этим импонировать присутствующему при разговоре».

Эта живая история является почти точной копией сказки Салтыкова-Щедрина «Пропала совесть».

В то время, как мы видели из дневника С. Дубнова, когда российские власти закрыли во время войны некоторые еврейские газеты, еврейский банкир Рубинштейн решил купить самую популярную российскую патриотическую газету «Новое время».