Искатель приключений - Ксавье Монтепен

Один взгляд, брошенный на него девушкой, испугал ее. Откуда происходил этот инстинктивный испуг? Бланш этого не знала. Она поспешно встала со своего места, вызвала на губы притворную улыбку и сказала приветливо:

– Чему я обязана вашим любезным и неожиданным посещением, кузен?..

Бланш невольно сделала ударение на слове» неожиданным».

– Я хотел бы поговорить с вами, прелестная кузина, – отвечал Филипп, – если только вы удостоите подарить меня разговором, которого я прошу…

– Вы пришли поговорить со мною, кузен?.. – повторила Бланш.

– Да… Я желаю этого более всего на свете.

– Это, кажется, очень легко…

– Как? Вы соглашаетесь?..

– Охотно…

Филипп уже хотел было броситься перед девушкой на колени; но она не дала ему времени и поспешно сказала:

– Погода прекрасная, хотя немного и холодна… Пойдемте в сад, там нам будет удобнее разговаривать.

– Почему же не остаться здесь, кузина? – спросил Филипп.

– Когда вы постучались ко мне в дверь, кузен, я только что хотела выйти.

– Как? – вскричал Филипп, – вы хотели прервать эту чудную арию, которую ваши очаровательные пальчики перебирали на струнах арфы?..

Застигнутая в своей невинной лжи, Бланш слегка покраснела. Филипп продолжал:

– Сделайте милость, кузина…

– Какую милость?..

– Выслушайте в этой комнате то, что я хочу вам сказать…

– Зачем непременно в этой комнате, а не в саду?

– Потому что это мое желание… потому что так надо!

– Так надо? – повторила Бланш с удивлением.

– Да, кузина, так надо!

Филипп сделал ударение на последних словах; но Бланш, несмотря на свою кротость, имела в жилах горячую кровь дочерей благородного рода. Она с гордостью подняла голову.

– А если моя воля не такова? – сказала она.

Во второй раз Филипп колебался; но и на этот раз также демон восторжествовал в его мыслях.

– Так надо, кузина, – отвечал он, – и если не хотите этого вы, то так хочу я…

И подойдя к двери, Филипп задвинул засов.

CLXXVIII. Опасность

Бланш заметила это движение и поняла, что ей угрожает опасность. Девушка сильно побледнела и прошептала голосом, который старалась сделать твердым, но который был едва внятен:

– Если вы меня принуждаете насильно остаться здесь… выслушать вас в этой комнате… я уступаю… я готова… говорите: чего вы от меня хотите?..

Филипп, на которого собственный низкий поступок навеял нечто вроде опьянения, как подмешанное вино, отвечал смело:

– Уже давно, кузина, вы отказываетесь выслушать меня, или если и слушаете, то не хотите понять… Сегодня вы должны выслушать меня со вниманием… так надо… То, что я хочу вам сказать, очень серьезно, и я настоял, чтобы вы остались в вашей комнате, я даже осмелился запереть двери только затем, чтобы никто не помешал нам… Конечно, это преступление; но, Боже мой! я и не отпираюсь!.. Ослушаться этих нежных глаз, этого очаровательного ротика значит совершить преступление против красоты! Хуже, это – тиранство! Я, однако, надеюсь скоро доказать вам, что мое преступление не так велико, как кажется, и что я не могу быть тираном той, рабом которой я считаю себя…

Бланш сначала не поняла двусмысленности этого любовного объяснения. Филипп это заметил и решился объясниться прямее. Он продолжал:

– С той минуты, как я увидел вас, кузина, в первый раз, вы произвели на меня глубокое, неизгладимое впечатление; стрела, вылетевшая из ваших победоносных глаз, осталась в моем сердце… словом, я вас люблю…

– Конечно, вы меня любите как брат, – с живостью перебила Бланш, – и хотя в эту минуту я недовольна вами, кузен, но все-таки разделяю эту привязанность и благодарю вас за нее…

– Я люблю вас не как брат, – отвечал Филипп, качая головой.

– Как же вы меня любите, Боже мой? – пролепетала молодая девушка.

– Я вас люблю как любовник, – отвечал Филипп.

И в то же время, желая сопровождать эти слова пантомимой, приличной обстоятельствам, которая всегда ему удавалась, он встал перед молодой девушкой на колени. Бледное лицо Бланш вспыхнуло.

– Кузен, – сказала она с гордостью, – разве вы не знаете, что я невеста вашего старшего брата?..

– Напротив, знаю как нельзя лучше.

– Вы это знаете… и осмеливаетесь говорить со мной таким образом?

– Тем более я могу…

– Это новое оскорбление?

– Это не оскорбление, кузина, это правда. Альберик недостоин вас; это тяжелый провинциал, без ума, без блеска, без живости; он не может научить вас тому, что значит любовь, между тем как я знаток в этой сладостной науке… Что может предложить вам Альберик большее, чем я?.. Титул и богатство, которых у меня нет, это правда… Ну, пожалуй, если вы дорожите этим титулом и деньгами, возьмите их… я согласен от всего сердца… пусть Альберик будет вашим мужем, лишь бы только я был вашим любовником… Ну, кузина, согласны ли вы?

Побледнев от негодования и ужаса, Бланш вскрикнула и бросилась к дверям. Филипп без труда удержал ее.

– Куда вы бежите, милая Бланш? – спросил он.

– Вы видите, я бегу от ваших оскорблений!..

– От моих оскорблений?.. О! кузина, что за выражение!.. Можно ли называть так искреннее безыскусное признание в самой чистой любви!.. Полноте!.. Я предлагаю вам счастье… если же будет необходимо, я заставлю вас насильно принять его…

И произнося эти слова, Филипп обнял Бланш.

– Помогите! – закричала девушка.

Филипп расхохотался.

– Помогите! – повторяла Бланш.

– Кузина, никто не придет сюда… отец и брат отсутствуют, и я принял все меры предосторожности… Прекратите же напрасное сопротивление, прекратите бесполезный зов… полноте, очаровательная кузина… поцелуй не запятнает ваших розовых губок… Вы знаете, что я вас люблю… или я должен еще раз сказать вам это… повторить мою клятву на коленях?..

И Филипп постарался приблизить свое лицо к лицу молодой девушки, Бланш резким движением и с неожиданной энергией вырвалась и отскочила назад. Филипп сделал шаг к ней.

– Не подходите! – вскричала девушка, сверкая глазами. – Не подходите!..

– Почему же? – спросил Филипп. – Неужели вы думаете, прелестная кузина, что, желая сорвать розу, я побоюсь уколоть пальцы о шипы?..

И он сделал еще шаг вперед. Бланш обернулась. На стене у изголовья ее кровати висела шпага ее отца, как священный сувенир. Она схватила это оружие, отбросила далеко бесполезные ножны и, размахивая сверкающим клинком, сказала Филиппу с презрением:

– Теперь попробуйте подойти…

Филипп колебался. Он рассчитал все шансы борьбы и нашел их очень слабыми. Конечно, Бланш была слабая юная девушка, но она была вооружена, и пойти в эту минуту ей наперекор, ей, раздраженной и угрожающей, значило подвергать себя явной опасности. Поэтому он ограничился только тем, что сказал, вынужденно улыбаясь: