Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Чума закончилась больше года назад, но уцелевшие все еще не до конца разобрались с трупами.

Рак-амн-хотеп проехал через пустой базар, поднимая тучи пепла и пыли, потом через купеческий квартал. Здесь опытный глаз царя отметил, что многие дома были разграблены бандами обезумевших жертв чумы, обломки мебели и осколки посуды валялись у закопченных дверных проемов. Зловещие пятна на стенах некоторых домов напоминали о страшной судьбе их хозяев.

Но разрушения в купеческом квартале не шли ни в какое сравнение с кварталами аристократов. Складывалось впечатление, что горожане возложили всю вину за постигшее их бедствие на царя и тех, кто его поддерживал. Все дома разграбили и подожгли. Когда деревянные части сгорели, стены и крыши обвалились. Лишь самая середина улиц здесь была кое-как расчищена, и колесницы одна за другой проезжали мимо гор битого кирпича и обгоревших бревен.

И только приблизившись к стенам Белого Дворца, Рак-амн-хотеп наконец-то увидел первые признаки жизни. Огромное здание, возведенное, чтобы соперничать с роскошью Дворца Сеттры в Кхемри, и в конце концов затмившее его, было окружено парком с фонтанами, вода в которые поступала из подземных источников. В парке стояло множество старых, засыпанных пеплом палаток и разваливающихся хижин, построенных из обломков глинобитного кирпича. Вокруг фонтанов толпились изможденные люди с запавшими глазами, закутанные в лохмотья. Они стирали одежду и наполняли кувшины водой. Немногие уцелевшие во время чумы провожали колесницы взглядами, полными страха и тоски.

Хотя на стенах Белого Дворца еще оставались следы мерзкого проклятия Нагаша, самого дворца совершенно не коснулся хаос, охвативший город. Воины царской стражи Кватара, облаченные в белые доспехи, стояли у дворцовых ворот и держали огромные кривые мечи. Когда колесницы прогрохотали мимо, они сурово склонили головы, и процессия двинулась дальше по широкой аллее, по обеим сторонам которой выстроились высокие статуи слуг Джафа с головами шакалов. На западе Рак-амн-хотеп увидел белую глыбу погребального храма, а на востоке виднелся зловещий Дворец Заката, храм бога смерти. Сам Белый Дворец — растянувшееся во все стороны строение, облицованное белым мрамором, — находился впереди и возвышался, как сфинкс, над всеми остальными зданиями города.

Проехав по широкой аллее, колесницы остановились на небольшой площадке перед широкими ступенями. Там, в шеренгах по десять человек, ждали воины, одетые в тяжелые чешуйчатые доспехи разетрийской пехоты. Впереди стоял высокий широкоплечий командир. Он отсалютовал мечом, и все воины, как один, издали приветственный клич.

Рак-амн-хотеп приказал вознице развернуть колесницу так, чтобы лучше видеть своих воинов, а те лучше видели его. Величественно улыбаясь, царь приветственно вскинул руки.

— Бесстрашные души! — прокричал он. — Прошло слишком много времени с тех пор, как я лицезрел вас, и я радуюсь, найдя вас в прекрасном состоянии духа! Шесть долгих лет вы удерживали этот город, несмотря на все бедствия. Шесть долгих лет вы одни стояли между чудовищем из Кхемри и царствами на востоке! Вся Разетра знает о ваших отважных деяниях! Ваши имена с почтением перечисляют в храмах, ваши семьи получили от меня богатое вознаграждение в благодарность за вашу службу. Наши братья и кузены уже в пути, сотрясая своей яростью землю! Скоро они встанут рядом с вами, и мы отправимся на восток, чтобы завершить дело, начатое так давно!

Воины встретили эти слова ликующими криками и застучали булавами по щитам. На их лицах появились гордые улыбки, и только по жестким взглядам темных глаз можно было понять, через какие испытания им пришлось пройти. Экреб, командир этого отряда, опустился на одно колено перед царем, выходившим из колесницы.

— Не надо этого! — заявил Рак-амн-хотеп и нетерпеливо замахал рукой на полководца. — После всего, с чем тебе и твоим людям пришлось столкнуться, ты больше никогда ни перед кем не должен склоняться! — Царь быстро шагнул вперед и сжал плечи полководца, буквально силой подняв его.

— Добро пожаловать, о великий, — ответил Экреб низким голосом.

Полководец был крепко сложен и благословен силой и жизненной энергией, как один из любимых сыновей Птра, с широким лицом, тяжелым выпуклым лбом и темными глазами. Солнце светило на его бритую голову и отражалось от золотых колец в ушах.

Его губы изогнулись в кривой усмешке.

— Шесть лет без тебя — это слишком большой срок.

— Ты чересчур добр ко мне, друг мой, — ответил Рак-амн-хотеп.

— Вовсе нет. Мы думали, что ты вернешься через год. Собственно, перед отъездом ты примерно так и сказал.

— Вероятно, я слишком оптимистично оценил положение.

— На пятом году ожидания мы пришли к тому же выводу.

Оба фыркнули, но лицо царя тут же снова сделалось серьезным.

— Ну, насколько все плохо? — негромко спросил он.

Усмешка исчезла с лица Экреба, оно сделалось бесстрастным. Полководец подбирал нужные слова, но в конце концов просто вздохнул.

— Это было ужасно, — признался он. — Никто из нас после этого не сможет вести добродетельную жизнь. Нет такой преисподней, которая сравнится с тем, с чем мы столкнулись в Кватаре.

Рак-амн-хотеп поморщился, увидев взгляд полководца, и посмотрел на ликующих воинов за его спиной.

— Это все, что осталось от сорока тысяч? Едва наберется полк?

Экреб кивнул:

— Только богам известно, сколько дезертировало и сбежало домой в первые месяцы. Мы пытались их остановить, но тут началась чума, и все, что мы могли, — это попытаться остаться в живых. Ливарская армия почти вся погибла в первые шесть месяцев. Мы уцелели только потому, что заперли дворцовые ворота и не пускали сюда толпу. — Экреб пожал плечами. — Хотел бы я поведать тебе истории о мужестве, но правда в том, что мы укрылись за этими стенами и молились, чтобы выжить. В конце концов мы поняли, что чума не может проникнуть во дворец.

Рак-амн-хотеп нахмурился:

— А почему?

Лицо Экреба помрачнело.

— Мы тоже пытались это разгадать, — ответил он, — и в конце концов решили, что есть только одно разумное объяснение: Нагаш этого не хотел. Немухареб боится, что Узурпатор уготовил ему и его семье особую судьбу.

Царь нахмурился еще сильнее:

— Немухареб доставлял вам неприятности?

Экреб помотал головой:

— Нет. Он человек сломленный, топит свои кошмары в вине и млечном соке черного лотоса. Его не свергли только потому, что здесь мы.

— Я удивлен — неужели тут есть кто-то, кто желает занять его место? — угрюмо пробормотал Рак-амн-хотеп. — Сколько жителей города осталось в живых?

— Только боги знают, — ответил Экреб. — Но наверняка меньше тысячи. Поисковые отряды прочесывают поквартально весь город, и мы до сих пор находим трупы. Город превратился в одну большую гробницу. Потребуются поколения, чтобы он возродился, и то неизвестно, получится ли это.

Царь кивнул.

— Теперь мне понятно, почему армия Ливары предпочла встать лагерем за городскими стенами, — произнес он.

— А что насчет нашей армии? — спросил полководец. — Когда они будут здесь?

— Через несколько недель, — вздохнул царь. — Когда ливарская небесная лодка нас нашла, мы были в нескольких днях похода от Долины Царей. Путь от Разетры долог, и передвигаемся мы медленно. Собралось шестьдесят тысяч пехотинцев и кавалеристов, да еще двенадцать тысяч дикарей с их громовыми ящерами. — Рак-амн-хотеп покачал головой. — Не знаю, как Гузебу удалось уговорить меня взять ящеров. Пока от них больше хлопот, чем пользы. К счастью, оказалось, что Нагаш не торопится идти на город, а это волновало меня больше всего.

— За это благодари Хекменукепа и Небунефера, — сказал Экреб.

— Небунефера? — Брови царя удивленно поползли вверх. — А что здесь делает этот старый интриган?

— Прибыл вместе с ливарцами, — ответил полководец, — и почти сразу же отправился в Ка-Сабар. Ходят слухи, что он придумал план, как удержать Нагаша, пока мы соберем свои силы.

— Не уверен, что эта мысль мне понравится. — Царь нахмурился, глядя на дворец. — Пойдем, старый друг, — проворчал он, поманив за собой Экреба. — Пора выяснить, что задумали наши союзники, пока меня тут не было.

Черная башня вздымалась вверх, как каменный клинок посреди бурлящего моря песка. На краю Великой пустыни вокруг нее вечно бушевали песчаные бури. Песок отшлифовал до зеркального блеска большие базальтовые блоки, которыми была выложена поверхность башни. Звук, с которым он сыпался на камень, походил на шипение сотен тысяч голодных змей, выискивающих трещину, чтобы проникнуть внутрь.