ДРАКОНЫ СЕВЕРА - Алексей Фирсов

Рыцарь сплюнул и дал шпорами коню.

Его люди промчались мимо нас в сторону звуков боя.

— Ты находчив, Дуган, не ожидал от тебя такой прыти! Откуда тебе известно о пропавшей собаке барона Мэрфи?

— Я встретил его людей, когда шел в замок. Поспешим!

Только оставив далеко позади взбудораженный ночным нападением лагерь, мы упали на траву и отдышались.

— Нам идти еще через один лагерь…

— Не потребуется…

Я не узнавал Дугана. Скромный юноша проявил столько смелости и находчивости!

Он заслужил золотые шпоры рыцаря. Сделаю парню сюрприз по возвращении.

Мы прошли берегом Дойла еще примерно милю.

Мой проводник свернул к зарослям прошлогоднего камыша. Двухместная лодка была притоплена и завалена сломанными стеблями.

Дальше мы уже плыли по реке, держась подальше от берега. Течение нам помогало. Словно дух реки стремился загладить свою вину…

Вспышка огня была такой яркой, что наши фигуры на поверхности вод отбросили длинные черные тени.

Мы обернулись. Фонтан алого огня медленно опадал далеко на востоке. Потом пришел тугой грохот взрыва. Замок Сэвидж прекратил свое существование…

Перед рассветом мы проплыв вдоль стен Лонгфорда, вошли в канал, что отделяет город от замкового парка.

Здесь нас окликнули со стены:

— Не двигайтесь! Пароль?

— Талисман! — живо отозвался Дуган, откидывая капюшон плаща на спину.

Мы причалили, нам помогли выйти из лодки и подняться к калитке два гвардейца.

Через калитку, а потом каменным коридором мы прошли в небольшое помещение со сводчатым потолком.

— Наконец‑то мы на месте!

Голос Дугана прозвучал неожиданно тонко.

Он обернулся ко мне.

Лицо его поплыло, меняясь. Усталая, но улыбающаяся Габриель протянула ко мне руки.

— Признайся, Грегори, ты ничего не заподозрил?!

Она, смеясь, обняла меня.

— А я собирался произвести Дугана в рыцари… Где же настоящий Дуган?

— Полагаю, мирно спит в своей постели!

Глава 16

Я улегся спать на рассвете, а проснулся после обеда. Звякнула посуда, и я открыл глаза.

У стола посредине комнаты Грета, расставляла блюда, накрытые крышками.

Моя курносая подруга была в новом синем бархатном платье с широкими рукавами и разрезами, с белоснежным воротником. Вместо чепца ее волосы уложены в сетку. На шее жемчужные нитки. Никто бы сейчас не принял девушку за шлюху. Молодая аристократка, придворная дама…

Она попробовала что‑то, взяв рукой с блюда, и облизнула испачканный пальчик.

— Грета!

Она обернулась на мой голос и приблизилась с улыбкой.

Перед постелью она присела в поклоне.

— Ваше величество уже выспались?

— Я просил называть меня по имени. Ты скучала по мне?

— Очень…

— Я всю неделю думал только о тебе. Тебя здесь хорошо приняли?

— Ее светлость очень любезна со мной. Она милая и добрая…

— Присядь…

Грета села на краешек постели, скромно сложив руки на коленях.

Мы смотрели в глаза друг другу и улыбались.

Я сел на постели и мы оказались лицом к лицу.

Я смотрел в голубые чистые глаза Греты и на языке вертелось заклинание истинной правды.

Что там в этой головке, за чистым гладким лбом? Что за мысли и намеренья?

Но, подавив этот порыв, я обнял девушку и поцеловал в губы нежно, но со всем пылом после недельной разлуки… Голубые глаза закрылись…

Я ласкал Грету, торопливо раздевая ее. Она, послушно-покорная в моих руках, помогала освободиться от своего нового платья.

Девочка благодарна мне и боится меня. Она сделает все, что я захочу, но я хотел для себя хоть капельку чувства, не за то, что я король, и не в благодарность, а просто немного любви для Грегори, горца из Холлилох…

Наконец оболочка снята и жемчужина обнажена. На Грете осталась только сетка на волосах и шнурок с талисманом на шее. Я залюбовался ею. Юная, свежая женщина в соблазнительной наготе была передо мной. Она так же улыбалась, но чуть напряженно. Видимо, не понимала моего внезапно возникшего промедления….

Блаженно улыбаясь, я лежал на спине, а Грета нежно, короткими поцелуями ласкала мою шею, плечи, грудь,…опускаясь ниже…

Но продолжить игры нам бесцеремонно не позволили.

В дверь постучали дважды.

Не дожидаясь приглашения, вошла герцогиня.

Окинув взглядом наши обнаженные тела, она улыбнулась.

— Прошу прощения, государь, но ваше присутствие необходимо на военном совете. Все собрались и ждут только вас.

— Весьма лестно, что вы сами пришли об этом мне сказать, герцогиня!

Я сел во главе стола, окинув взглядом знакомые лица.

Комната эта, судя по всему, была кабинетом покойного герцога.

Богатое оружие на стенах вперемежку с портретами высокомерных мужчин в доспехах.

Габриель сидела по правую руку. Рядом капитан Гризелл.

По левую руку — Жасс, Фостер и капитан Гринвуд.

— Герцогиня, уважаемые сьерры, прошу высказаться о существующем положении!

Положение было сложным, но не безвыходным. Но время не работало на нас.

Лонгфорд с севера блокирован конными отрядами Руперта численностью около двадцати тысяч. С запада вдоль берега Дача замечены только небольшие конные отряды противника.

На юг вдоль Дойла противник не замечен. Герцогиня ждала оттуда подхода подкреплений во главе с бароном Корки.

Конфланские наемники по–прежнему сидели в Суффолке и вокруг него. Руперт нанял их, но, высадившись в порту Суффолка, они взяли город и окрестности под свой контроль и дальше не двинулись. По данным Фостера отряд наемников насчитывал около пяти тысяч пехоты под командой графа Морана.

Отряды бастарда Финнея численностью три–четыре тысячи пеших и конных воинов на северо–западе Лонгшира захватили городок Лонгдерри.

— Бастард добивается встречи с вашим величеством! — Фостер многозначительно посмотрел на меня.

Наши силы в Лонгфорде составляли шесть ослабленных боями реджиментов пехоты и конницы, в сумме около четырех тысяч воинов.

За две недели я потерял половину армии. Тысячу я потерял в бою с наемниками князя Фрусберга. Тысячу потерял Жасс в бою за укрепленный лагерь. О реджименте Макгайла и гарнизоне Сэвижда ничего не известно. Смогли ли они пробиться на север?

У герцогини в городе три тысячи гвардейцев.

Выходить сейчас с семью тысячами против двадцати тысяч латной конницы — безумие.

Ждать подхода основных сил Руперта — безумие вдвойне. Тогда соотношение сил будет — шестьдесят тысяч против семи.