Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Ковальская Елена

Все здоровы; Аликс берет грязевые ванны, Ольга и Татьяна соленые. Собственно для этого мы и приехали сюда, пожертвовав в этом году пребыванием в Дармштадте. От смотра пяти кавалерийских дивизий под Скерневицами я остался в восторге. Мое сердце радовалось при виде успеха в полном знании своего дела и безукоризненного исполнения программы смотра, исполнения замечательного своим однообразием, что так важно.

Надеюсь для вас, что ваши планы насчет путешествия этой осенью не изменились вследствие медленности периода обеззаражения бедных детей д. Павла. Кстати — он мне не обмолвился ни единым словом о своей вторичной поездке за границу. Цель ее я вполне понимаю, но, кажется, можно было предупредить о ней короткой телеграммой.

Думаем остаться тут до 21 окт<ября>, затем переехать в Скерневицы дней на десять и возвратиться в Царское к началу полковых праздников.

Я должен Тебе сознаться, что мне очень не достают твои письма; я так привык к ним, что в этот раз кажется странным, почему Ты Мне не пишешь?

Часто вспоминаю один разговор летом в Петергофе, за который еще и еще благодарю Тебя от глубины любящей Тебя души. Христос с Тобой мой милый! Крепко обнимаю Тебя и Твою дорогую жену.

Искренно и сердечно

Твой Ники.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д.71.А. 64–67об.)

…Государь не написал Сергею Александровичу об одной важной для него встрече со своим «другом» Филиппом в Реймсе.

Дневник Николая II

6 сентября.… Имели большое удовольствие видеть «нашего друга», кот<орый> приехал навестить нас из Лиона!

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 243. Л. 109.)

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

30 сентября. Ильинское.…Получил милейшее письмо от Ники — совсем неожиданно — очень тронут…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 37. Л. 139.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

4 октября. Ильинское

Дорогой Ники,

Ты себе и представить не можешь, до чего меня тронуло и порадовало твое милейшее письмо! Это был полный сюрприз, и оно подбодрило меня в минуту извода, ибо вот уже два месяца мы не можем выйти из глупого карантина. Ну, теперь-то наконец: у Дмитрия ничего уже нет, т. е. микробов, а у нее есть, но крайне мало; так что мы надеемся переехать в Усово в конце недели для полной отчистки детей. Ты так верно понял, что я измучился с этой отвратительной болезнью! Были минуты тяжелые, но за все благодарение Богу.

Как мне было интересно читать все твои впечатления о визитах: тем лучше за все. А теперь ты отдыхаешь и свободно дышишь, а это главное. Мы следили с трепетом за всем, что во Франции происходило. Меня тоже именно поразило, что простой народ столь восторженно вас всюду встречал. Но с Парижем вышло огорчение[1568]. Henry тебе на нервы не действует?! Тем лучше.

И у нас была очень поразительная по теплоте и по бездождию погода. Но мы жили как зачумленные, никого не видя, не принимая: был Шлиттер, и Павел провел 5 дней! Он к счастью поправился — шея выздоровела и <нрзб.> и 7 недель лечения принесли полную пользу; но он очень от этого ослаб и поехал подбодриться в Зальцбург, в горы, а теперь в Париже и в конце октября рассчитывает быть в Царском. Я решительно не понимаю, каким образом он тебе не сообщил о своих действиях? Я ему об этом написал несколько теплых слов. Единственным утешением служили спорты[1569]: во-первых, мне на остроге <?> удалось заколоть около 25 крупных судаков — были в 10 ½ и 11 ½ фунтов; во-вторых, облавы довольно удачные в смысле зайцев и пера.

Открывал я в Москве первый дом трезвости для народа и чайную; удача такая, народу валит тысячи. Бильдерлинг[1570] и Джунковский, его помощник, действуют прекрасно и работают вовсю. Засим 25 сент<ября> мы были у Троицы, провели там ночь, молились у мощей Пр<еподобного> Сергия и в Посаде открывали убежище для больных сестер милосердия. Что касается нашего путеш<ествия>, то мы ничего не решили; тут и болезнь детей затянулась, да, кроме того, есть еще одно обстоятельство (частного, личного характера), которое заставляет меня повременить и тебя видеть. Если ты позволишь, мы к вам приедем в Царское в начале ноября, т. е. когда вы вернетесь.

Позволяю себе тебе переслать речь Стаховича[1571] на съезде миссионеров в Орле, по своему поразительному неприличию она — верх совершенства — прямо возмутительная.

Еще раз от всего сердца благодарю тебя за письмо и замечательные слова, которые меня тронули до глубины души. Храни вас Господь — вас обоих нежно обнимаю.

Твой Сергей.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1341. Л. 77–80 об.)

Николай II — вел. кн. Сергею Александровичу

7 октября. Спала — Ильинское

От души благодарю Тебя за милое письмо. Рад, что Ваш карантин кончился. Были сегодня на освящении собора в соседнем городе Томашович. Погода ясная, прохладная. Крепко обоих обнимаем.

Ники

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1.Д. 95. Л. 117.)

Наконец, дети выздоровели, и Сергей Александрович с Елисаветой Феодоровной снова погружаются в свои общественные дела. Так, у великой княгини 11 октября состоялось освящение здания общежития сестер в Иверской общине. После молебна она «собственноручно приколола красные кресты 19 испытуемым сестрам, выдержавшим экзамен на звание сестры милосердия»[1572].

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

11 октября. Усово.… Жена в Москву на освящение — я на лодке в Ильинское за судаками; там узнал о приезде митрополита[1573] — застал его у священника, пригласил сюда и бегал домой. Встретил его с детьми в дверях церкви…

13 октября. Москва. Около 10 ч. с Джунк<овским> в Москву — чудное утро. Прямо на девичье поле на освящение приюта митр<ополита> Сергия для неизлечимых; конец обедни — отличное устройство — все осмотрел…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 37. Л. 145,146.)

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — вел. кн. Сергею Александровичу

13 октября. Ильинское — Москва

Долго два часа гуляла с детьми перед завтраком, после катались. Вечером перед обедом читала Марии и Дмитрию, все хорошо. Пойду в церковь завтра, так как служба в зимнем храме. Нежно целую.

Элла.

(ГА РФ. Ф. 648. Оп.1.Д.95.А.118. — на англ. яз.)

Из Дармштадта приходят грустные вести о решении гессенской четы развестись.

Дневник вел. кн. Сергея Александровича

19 октября. Усово… Гулял с женой и детьми; она расстроена вестью о предполагаемом разводе Ducky и Ernie — очень это печально!.. Дети и я устраивали стол жене и до обеда подарки — симпатично.

20 октября. <День рождения вел. кн. Елисаветы Феодоровны, день памяти Александра III>. Усово.…Храни Господь жену!.. В ½ 10 ч. к обедне зауп<окойной> — молилось тепло!.. Жена получила письмо от Мари насчет развода — тяжело! Писал Ники с фельдъегерем…

(ГА РФ. Ф. 648. Оп. 1. Д. 37. Л. 149.)

Воспоминания В. Ф. Джунковского

20 октября.…я вернулся к выходу Их Высочеств в церковь. Днем была охота на зайцев, Великая Княгиня стояла со мной на одном номере. Этот раз я не осрамился, Великая Княгиня принесла мне счастье, и я убил на ее глазах одного зайца…

(ГА РФ. Ф. 826. Оп. 1. Д. 45. Л. 140.)

Вел. кн. Сергей Александрович — Николаю II

20 октября. Усово

Дорогой Ники,

Пользуюсь фельдъегерем, чтобы прислать тебе эти строки. В вечно тяжелую сию годовщину горячо молился за него сегодня за обедней!