Перешагни бездну - Михаил Иванович Шевердин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он понял, что лишь отчаяние может заставить туземца поднять руку на белого человека. От белого человека зависит вовремя предотвратить подобную опасную вспышку, во всяком случае найти способ отвести от себя удар. И до сих пор ему всегда удавалось это даже в условиях крайней опасности.
Но на этот раз он в чем-то просчитался. Или он переоценил непререкаемость авторитета белого человека, или ошибся в своих силах. Или, что гораздо хуже, что-то произошло в сознании туземцев, что-то покачнулось в здании империи, появилась трещина в несокрушимых стенах «Пакс Британика».
Ведь всё шло в селениях Гиндукуша по издавна установленному порядку. Вождь вождей держал в руках царей и правителей. Цари и правители управляли своими подданными, распоряжались их имуществом, жизнью, душами на пользу Британской империи.
И вдруг…
Он отдавал себе отчет, что, если появилась трещина, всё здание может рухнуть. Если горцы сознательно восстали, то рассчитывать больше не на что. Значит, советский пример проник в сознание диких насельников верховьев Инда, значит, он, Пир Карам-шах, и вся администрация империи просчитались, проглядели. Значит, идеи Советов оказались слишком сильны. Гораздо сильнее страха, в котором удавалось держать народы и племена перед одним словом «инглиз». Оставалось изумляться, как хитро и тонко эти дикари умели скрывать свои настроения, свой заговор. И хуже всего — значит, они уже изверились в силе и могуществе белого человека.
Вождь вождей не видел выхода.
И вот теперь сразу пришло облегчение: базарный купец Молиар произнес имя Белой Змеи, и сразу прошел кошмар. Участие в мятеже невесты Живого Бога всё прояснило. Между прочим, и то, что его, вождя вождей, не швырнули вслед за его гурками в пропасть, а держат в заключении в яме. Надо полагать, госпожа Белая Змея задумала произвести в Мастудже государственный переворот. Видимо, она мастерица интриг и перемутила всё.
Пир Карам-шах знал, что нити от Белой Змеи тянутся к Ага Хану, но не придал этому в свое время должного значения. И напрасно.
— Джинья и неистовая змея замутила умы язычников исмаилитов, — снова заговорил Молиар, — и повелевает в Мастудже не царь-козел, а она.
В словах его звучали нотки удовлетворения. Будто Белая Змея наградила его тысячью золотых, а не приказала бросить в зловонную яму.
— Что ты болтаешь?
Но он понимал, что в болтовне бухарского торгаша гораздо больше смысла, чем могло показаться на первый взгляд. Приходилось поверить во всемогущество Белой Змеи. Пир Карам-шах припомнил.
Однажды ранней весной гурки схватили путника. Его обыскали и обнаружили при нем… сосуд с «мархабо» — вареньем из апельсинов. «Для невесты Живого Бога», — признался задержанный. Кто мог поверить, чтобы человек пробирался через горные дебри по оврингам, ущельям, перевалам сотни миль, терпел капризы погоды, переплывал вплавь ледяные потоки, обмерзал не перевалах — и все лишь для того, чтобы Ага Хан мог дать своей невесте полакомиться вареньем? Пир Карам-шах приказал пытать путника. Беднягу вызволил сам Гулам Шо. Он доверительно доложил вождю вождей: «Да что там! Каждодневно из Бомбея приезжают люди. Привозят Белой Змее подарки — то сандал красный, то тибетский мускус, то зеленого попугая, то связку бананов, то блюдо из лазурита, то варенье из манго и тамаринда, то ожерелье из сапфиров, то флакончик с маслом индийской розы, то засахаренный кокосовый орех, то браслеты и серьги, да мало ли еще что. Живой Бог хочет, чтобы каждый день, каждый час что-нибудь напоминало невесте о нем». Поразительна сила Белой Змеи, если малейшее желание ее — закон для Живого Бога. Пир Карам-шах из-за закрытых перевалов в те дни уже больше месяца не имел связи с Пешавером, а ради прихотей какой-то девушки десятки гонцов подвергали свою жизнь смертельной опасности.
Молиар знал о Белой Змее больше любого другого.
— Притаившаяся на горе Белая Змея сводит со мной счеты, — добродушно добавил он. — Меня не касаются дела вашей мировой политики и всякие государства Тибеты и Бадахшаны. Белая Змея, наверно, обиделась, почему, когда я приехал, не подарил ей маргиланский хан-атлас. Стоит одна штука его несколько червонцев. Пустяк! Но жизнь и смерть человека в Мастудже — тоже пустяк.
«Возможно, этот мелкий торгаш врет, — думал Пир Карам-шах, — он хитрит, выкручивается. Прав он в одном. Белая Змея одна из бесчисленных невест Живого Бога. Все девушки-исмаилитки его невесты. Но появление Белой Змеи в Горной стране надо понимать как ход конем Ага Хана».
И вдруг сомнения заворочались в мозгу с новой силой. Да, хуже нет, когда деятельного, подвижного человека подвергают пытке бездельем. Можно с ума сойти от одних мыслей.
Неужели чиновники из Англо-Индийского департамента проникли в самые сокровенные его замыслы, в которых он боялся признаться сам себе? Никому и никогда он не говорил о них. Давно уже бессонными ночами, обуреваемый самыми странными фантазиями, он строил планы один поразительнее другого… Что из того! Разве когда-то простой английский матрос не завладел престолом раджей Саравака на острове Борнео? А Наполеон? Разве на протяжении истории человечества не было и других энергичных, предприимчивых людей, сделавшихся родоначальниками целых владетельных династий? Пусть в наш XX век всякие там короли, цари не модны. Но он и не собирается нацеплять себе на голову царскую корону. Не присвоил же себе Бенито Муссолини королевского титула, а прибрал к рукам наследие Римской империи. До сих пор Пир Карам-шах создавал государства для кого-то. Не пришло ли время подумать о себе! Фашистский диктатор Муссолини именует себя дуче — вождем. Вождю вождей Пир Карам-шаху вполне пристало сделаться диктатором и объединить под своей рукой мусульман, буддистов, исмаилитов, индуистов… Мания величия? Пусть мания, но он так хочет.
Хотел… Теперь, в яме ему оставалось лишь думать, что он так хотел.
Неужели департаментские тупые чинуши разгадали его замыслы и нашли способ вывести его из игры? Чепуха! Чиновникам такое не под силу. Это… Ему даже жарко стало. Как он до сих пор не понял! Мисс Гвендолен! Тихая экономка! Конечно, она, не мистер Эбенезер. Хозяин бунгало со своей ограниченной пунктуальностью видел в нем, в Пир Карам-шахе, исполнителя таких-то и таких-то параграфов лондонских инструкций. Пир Карам-шах для мистера Эбенезера — просто параграф в плане нападения на советские границы. Очень важный параграф, ответственный
