Отряд (Аш - Тайная история - 2) - Мэри Джентл

Женский голос спросил от двери:

- Аш? Зачем ты хотела меня видеть?

- Давай сюда. Здесь теплее.

Заскрипели дубовые половицы. Спотыкаясь в смутном свете тонкого фитиля и затухающих углей, придвинулась к камину человеческая фигура, принесла с собой резкий морозный запах и холод промерзшей одежды. Зазвенела железом, подняв руки, чтобы откинуть капюшон, и превратилась в Фарис - на лодыжках и запястьях тяжелые железные браслеты, соединенные короткими, грубой ковки цепочками.

Свет углей окрасил румянцем щеки, еще пухлые от приличного питания, и отразился в блестящих глазах. Аш молча указала ей место на полу рядом с собой. Визиготка огляделась и предпочла опуститься на окованный железом сундук, стоявший по другую сторону очага. Аш собиралась возмутиться, но передумала и только усмехнулась.

- А, все равно... Если найдешь там что-нибудь, кроме пауков, бери себе!

- Где?

- В сундуке с отрядной казной, - пояснила Аш, изучая сидящую напротив женщину. Свет играл на оковах. - По правде сказать, деньги теперь без толку. Что на них купишь? И даже в самые лучшие времена я не зарабатывала столько, чтоб хватило подкупить короля-калифа!

Фарис не улыбнулась. Она оглянулась через плечо в темную пустоту зала. Стены и балки были теперь невидимы, и окна в нишах угадывались только по стуку ставней на ветру.

- О чем ты хочешь говорить? - повторила женщина.

Аш повысила голос:

- Паоло?

- Да, босс?

- Вали этажом ниже. Меня не беспокоить.

- Слушаюсь, босс, - из темноты донесся смешок лучника. - Позовите нас с ребятами, когда закончите с ней - у нас для нее кой-чего есть!

Холодный воздух обжег лицо Аш; под мышками выступил пот. Память звучащих над ней мужских голосов, выражавших ту же презрительную усмешку, пронзила тело.

- Вы будете обращаться с ней по-людски или попробуете плетей - ясно?

После заметной паузы послышалось бодрое:

- Да, босс!

Аш медленно остывала.

Прислушалась. По лестнице звучали удаляющиеся шаги. Она снова взглянула на Фарис.

- Все, что ты могла рассказать, я узнала из рапорта Ла Марша. Ты здесь, потому что мне нельзя поговорить с ним, - она указала туда, где только что стоял Паоло. - Или с Робертом. Или с Анжелотти. Ни с кем из отряда. По тем же причинам я не могу поговорить с Ла Маршем или с бургундским епископом. Доверие... палка о двух концах. Вот так...

"Флориан уехала. И Джон де Вир с ней.

Годфри мертв".

-...поэтому - ты.

- Разве мы не все сказали?

Ее поразила глубина чувства в неправильном выговоре женщины. Аш пошарила среди чашек и тарелок, выискивая еду, которую должны же были оставить для главнокомандущей бургундской армии. Больше ощупью, чем взглядом, она откопала флягу, в которой еще булькала жидкость, и вытащила ее на свет.

- Мы вообще ни разу не говорили. Мы с тобой. Всегда мешало что-то еще.

Визиготка сидела как статуя. Вытертый кафтан покрывал ее мешковатый камзол и белые от холода руки. Почувствовав на себе взгляд Аш, она шевельнулась, протянула пальцы к теплу.

- Тебе следовало давно приказать меня убить, - наконец сказала она на карфагенской латыни.

Аш плеснула мутноватую воду в две более или менее чистые кружки и привстала на колени, чтобы протянуть одну Фарис. Женщина добрую минуту смотрела на нее, прежде чем неуклюже протянуть навстречу сразу две скованные руки.

- А герцогине, твоей женщине-мужчине, - добавила Фарис, - теперь следовало бы убить тебя.

Аш сказала:

- Я знаю.

Почему-то ее встревожила необходимость вести себя так, словно Флориан все еще в городе.

Огарок замигал и выпустил густую струйку черного дыма. Аш, не желая звать пажа, поднялась, морщась от боли в затекших ногах, и, прихрамывая, потащилась через комнату искать новую свечу-маканку и обратно - зажигать ее от огня в камине. Всего в ярде от огня стоял стылый холод.

От красного пламени волосы Фарис казались не серебряными, а красновато-золотистыми. "И мои, должно быть, мои тоже", - сообразила Аш. Грязь на лице в этом освещении казалась выпуклой. "Войди сейчас кто-нибудь, сумел бы он разобрать, где она, а где я?"

- Слишком уж много времени мы потратили, спасая друг другу жизни, когда обстоятельства этого не требовали, - усмехнулась Аш. - Флориан, ты, да и я... Хотела бы я знать, зачем?

Фарис ответила, словно давно обдумала этот вопрос:

- Потому что у моего квахида Лебрии один брат погиб на войне, а другой живет в Александрии, и еще сестра замужем за кузеном амира Чильдерика. Потому что бургундский лорд де Ла Марш через браки породнился с половиной Франции. А у меня только ты, а у тебя, Джунд Аш, только я. - Она помедлила и невыразительно договорила: - Аделиза, и Виоланта.

"Это и есть семья?" - спросила себя Аш.

- Я так и не смогла решиться убить тебя. Хотя должна была, - Аш вставила свечу в подсвечник и снова уставилась в огонь камина. - А Флориан... не смогла убить меня. Она рискнула тысячами жизней, чтобы спасти одну. Тысячами тысяч.

- Плохо. - Фарис быстро вскинула взгляд. - Я была не права. Когда ты во время охоты оказалась среди моих людей, я не хотела смириться с тем, что должен умереть один человек. Мой отец Леофрик, machina rei militaris - они могли бы сказать мне, насколько это неправильно, - и были бы правы.

- Ты это говоришь, но сама себе не веришь, верно?

- Верю. Иначе разве я могла бы посылать людей в бой? Даже если я побеждаю, люди-то умирают.

У Аш выступили слезы на глазах. Она закашлялась, отмахиваясь руками от тонкой струйки свечной копоти, подняла чашку, отхлебнула. Кисловатая вода смыла комок в горле.

"Люди-то умрут..."

- Как ты с этим живешь? - спросила Аш и вдруг тряхнув головой, рассмеялась. - Господи! Вальзачи спрашивал меня тогда в Карфагене: "Как ты живешь со своим ремеслом?", а я ответила: "Меня это не беспокоит". Меня это не беспокоит!

- Аш...

- Ты здесь, - резко проговорила Аш, - потому что я не могу спать. И напиться не могу - вина не осталось. Так что можешь, черт тебя возьми, посидеть здесь и ответить в конце концов: как я живу со своим ремеслом?

Она ожидала задумчивого молчания, но голос Фарис без промедления отозвался из тени:

- Если Господь будет к нам милостив, то жить с этим нам осталось недолго. Гелимер казнит тебя завтра утром, едва ты сложишь оружие. Я только молю бога успеть добраться до него раньше - или чтоб успел мой отец, лорд-амир Леофрик, - и убедить подождать с казнью герцогини Флоры, пока ты не будешь мертва.

Фарис склонилась вперед, в освященный пламенем круг; ее глаза спокойно смотрели на Аш.

- Ты могла бы, по крайней мере, послать меня к нему завтра рано утром. И молиться, чтоб он выслушал меня, прежде чем казнить.

У Аш вырвался короткий смешок. Она вытерла рукавом лицо и снова присела на корточки, покачивая в ладонях пустую чашку.