Пока смерть не разлучит нас - Галина Романова

– Чтобы я что? – поторопил он ее.

Надоело ему выяснять отношения, которых пока еще не существовало вовсе. Которые, случись они вдруг, его и тяготили бы, и мучили, и лишними бы казались.

– Чтобы ты просто вкусно пожрал, Грибов!

И она ушла. Ушла, забрав с собой поварскую косынку и передник, забыв снять с плиты картошку, и та разварилась вдрызг, пришлось Грибову черпать ее ложкой и хлебать, как суп. А мясо, между прочим, так себе получилось. И он совсем не придирался к Зое. Просто не так она его приготовила, и все. Напрасно Ленка ему подругу расхваливала и навязывала напрасно. Ничего бы у них не вышло, ничего.

Мыть посуду Грибов не стал, покидал все в раковину, и тарелки, и кастрюльку из-под картошки, противни залил водой и поставил на обеденном столе отмокать. Влез под душ, где драил себя нещадно мочалкой, обдавал то ледяной, то горячей водой, пытаясь избавиться от противного чувства вины. Вышло не очень. Мясо все глаза намозолило, и куда, спрашивается, столько наготовила.

К телевизору, короче говоря, Грибов подсел совершенно расстроенным и сразу полез по спортивным каналам. И там сегодня будто заговор! Ни единого матча футбольного.

Ленка позвонила дважды, но он не ответил. Тогда она, не успокоившись, прислала ему сообщение из одного слова – сволочь. Ему и без этого было понятно, что она его обвинять станет. А он при чем? Пускай не лезут!

Звонок в дверь в начале десятого для Грибова оказался полной неожиданностью.

Может, Ленка приперлась, не дожидаясь утра, чтобы выплеснуть ему в лицо все, что она о нем думает? Так Сашка вряд ли ее в такой час из дома отпустит и сам с ней не поедет, дело потому что деликатное.

Зоя не могла вернуться. Она ушла насовсем, он, во всяком случае, на это надеялся. И фартук забрала, и косынку, и ключи его не забыла оставить. Тут никакого теперь продолжения. Фомин в командировку отправился, прийти никак не мог.

Тогда кто?!

– Добрый вечер!

Она поздоровалась так, как обычно кричат «караул» или «спасите, тону». Именно с таким надрывом поздоровалась Виктория Мальина, переступая через порог.

– Что стряслось? – мгновенно свел брови на переносице Грибов.

Все, он решил теперь с бестолковыми бабами быть суровым. Две за один вечер – это, пожалуй, уже перебор. Одна свои кулинарные способности явилась ему демонстрировать. Вторая, возможно, из пустого дома удрала, мучимая и преследуемая призраком своего удавившегося супруга.

– Он пропал!!! – еле выдавила из себя Виктория и медленно поползла по стенке коридора, к которой успела прислониться.

– Кто пропал?

Он все еще был суровым, решив, что дамочка сходит с ума от горя и одиночества, и пропажей запросто может оказаться носок покойного.

– Чаусов Иван! Начальник службы безопасности у нас в фирме, – начала объяснять она, немного порадовав Грибова тем, что речь идет о вполне реальных людях. – Он пропал сегодня вечером.

– Куда пропал и откуда?

Бестолковый вопрос, конечно, но это лучше, чем просто молчать, ничего не понимая. А он ведь пока ничего не понимал.

– Куда пропал, не знаю, – сказала Виктория, значит, его вопрос все же не был лишним. – Когда? Между шестью и восемью часами вечера. Откуда? От моего дома пропал, Анатолий Анатольевич! Это беда!

– С чего вы взяли? И что он делал возле вашего дома?

Спросил и тут же пожалел. Видел же, что парень всюду сопровождал девушку. И когда труп ее мужа обнаружили, этот здоровяк с ней был, и потом в отделение ее привозил. И возле морга, санитары рассказывали, он толкался. Грибов тогда значения этому не придал. Решил, что по службе тот обязан ей помогать. А раз возле ее дома отирался, откуда и пропал, то это могло означать лишь одно – у этих двоих либо был, либо намечается роман.

– Только вы ничего такого не подумайте, он охранял меня, – как-то сумела догадаться Виктория о мыслях Грибова. – Я была, конечно, против, но он настырно вел меня от работы до дома и не уезжал, пока я спать не лягу. Как свет в моих окнах гас, так он уезжал.

– Странно, – пожал Грибов плечами. – Почему он охранял вас, разве вам что-то угрожало?

– Не знаю. Я считала, что нет, Иван ничего конкретного не говорил, но и не уезжал. Нет, сначала говорил, что будто бы по привычке, а потом не знаю почему.

– Его руководство к вам приставило?

– Нет, он ничего об этом не говорил.

Виктория покусала нижнюю губу и глянула на него оценивающе, словно решала: можно его посвящать в их общий с Иваном секрет или нет. Потом все же решилась.

– Знаете, – начала она медленно. – Руководство наблюдать за мной Чаусова не приставляло.

– А за кем? – заинтересовался внезапно Анатолий. – И вы сказали, по привычке… Он что же, и раньше наблюдал за вами?

– Не за мной, – мотнула она головой.

– А за кем же?

– Бобров просил Чаусова последить немного за моим мужем, – нехотя призналась Виктория.

– За покойным мужем? – уточнил на всякий случай Грибов.

Мало ли, может, девица уже успела оплакать предыдущего и нашла себе нового.

– Да, он следил за Виктором. За Виктором Синицыным. Послушайте… – Она начала неуклюже подниматься с пола, роняя то шапку, то сумку. – У вас не будет стакана чая? Я пока летела сюда, столько всего передумала!

Налил он ей чая, жалко, что ли. И даже мяса предложил, что Зоя наготовила. И внимательно следил за тем, как Виктория пережевывает.

– Немного пересушено, – рассеянно заметила она, даже, видимо, не осознавая, что говорит, все время о чем-то думала. – Вы готовили? В следующий раз под противень ставьте другой, в который налейте воду.

Ну! А он что говорил! Не умеет Зойка мясо по-французски готовить.

– О результатах слежки вам известно? – напомнил ей Грибов, не решаясь признаваться и называть имя повара.

– Да. Иван рассказал мне, что все было нормально. Что он ничего не заметил. И даже в тот день, когда Витя погиб, будто бы все было как обычно. Но знаете, что мне показалось странным…

Виктория, не доев, отодвинула тарелку с извиняющейся улыбкой. Он понимал ее. Ему тоже не очень-то Зойкина стряпня пришлась по вкусу, третий кусок ему тоже в горло не полез.

– Когда он рассказывал мне о последнем дне, о том трагическом дне, когда Вити не стало, Иван словно что-то вспоминал все время. И как-то… Как-то вел себя странно.

– Он рассказывал вам, что его тревожило?

– Нет, но от дома почему-то не уезжал! – Виктория снова испуганно округлила глаза. – А как-то раз, уезжая от меня, попросил быть осторожней. Почему?!

Грибов отвернулся к окну и задумался.

Нет, совсем не над тем он думал, куда мог запропаститься начальник службы безопасности. Думал он над тем, с какой это стати его покоробили ее слова: «когда он уезжал от меня»? Ну, уезжал и что? Ну, от нее, а от кого еще-то? Чего заводиться-то? К кому ревновать? Бредятина, Грибов! Полная бредятина, опомнись!

– У вас были отношения? – спросил он напрямую.

– У кого?! – Она даже отпрянула от неожиданности. – У кого отношения?

– У вас с вашим начальником безопасности?

– Как вы можете!!! – ахнула она и заморгала часто, со слезой. – Как вы можете такое предполагать?!

– Знаете, могу, – спокойно парировал Грибов. – Я много чего могу предполагать, очень много! И даже могу предположить, что это вы довели своего мужа до самоубийства, именно из-за того, что у вас был роман на стороне.

Кажется, она не поняла до конца, что он имеет в виду. Пыталась, видно было, что пыталась. И лоб морщила, и губами беззвучно шевелила, будто все им сказанное еще раз проговаривала. Но так и не поняла.

– Вы и правда так думаете? – уточнила она. – Прямо вот так вот и думаете, как сказали?

– Я так думаю, – кивнул он. – А что?

– Да так, ничего. – Виктория вдруг начала отодвигаться от стола вместе с табуреткой. – Это… Это какой же надо быть сволочью, чтобы так думать!

Ну, вот, дождался? А ведь тебе говорили, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным!

Второй раз за вечер ты, Грибов, в сволочах оказался. Первый раз за Зойку получил хлесткое словцо в свой адрес. И не за нее даже, а за то, что на поводу у глупых баб идти не пожелал. Теперь вот от Виктории. То ли еще будет, Грибов, то ли еще будет!..

– Сволочью быть совсем не обязательно, Виктория, – проговорил Грибов.

Он изо всех сил боролся с искушением выставить девушку из квартиры и обрести наконец покой до утра, когда Елена начнет выедать ему печень за свою подругу.

– Достаточно быть профессионалом в своем деле, чтобы предполагать и это тоже, – закончил он с таким тяжелым вздохом, что Виктория устыдилась и забормотала извинения.

– Поэтому я к вам и обратилась, Анатолий Анатольевич. В милиции же меня никто слушать не станет, засмеют просто и все! Перво-наперво спросят, как вот вы: а что у меня было с Чаусовым? А почему он торчал возле моего дома?

– Ну, правильно спросят. И я спросил. А вы вот не ответили ничего толком.

– Да потому что я сама толком ничего не знаю! – вспылила она. – Сначала Иван следил за Витей, чем издергал его до невозможного. Он же заметил слежку и говорил мне о ней. И думал, что…