Вячеслав Тихонов. Князь из Павловского Посада - Наталья Тендора

Сначала задумывалось сделать три серии, но стремление Сергея Бондарчука к новому, самостоятельному прочтению русской классики расширило эти рамки. Постановке четырехсерийного фильма было отдано шесть лет напряженного труда огромного коллектива. В течение нескольких лет на экран выходили одна за другой серии картины.

Бондарчук как-то признался, что на момент съемок «Войны и мира» его настольной книгой стали девяносто томов Л. Н. Толстого, которые стояли у него в рабочем кабинете. «Работая над сценарием картины «Война и мир», – говорил он, – я проштудировал с карандашом в руках, делая выписки, десятки томов: литературоведческие исследования, переписку Толстого, военные источники – книги, известные только специалистам. И это все для того, чтобы понять, как, какими путями развивалась мысль Толстого».

Михаил Шолохов, чей рассказ «Судьба человека» Бондарчук незадолго до этого с большим успехом экранизировал, узнав о страстном желании режиссера взяться за Толстого, в одном из разговоров многозначительно изрек: «Да это ж даже с полу трудно поднять» и посмотрел на режиссера, как на человека, который решился взять на себя непосильную ношу.

Максимальная близость к литературному оригиналу стала целью постановки, с доскональной точностью воспроизводившей композицию романа в сокращенном варианте – от 1500 страниц толстовского текста до 250 страниц сценария, только в очень трепетном и одновременно серьезном, обдуманном сокращении.

Истинно титанический труд режиссера и всего коллектива был борьбой за подлинность во всем – начиная от дислокаций в сценах великих исторических битв и кончая малейшей деталью – например, подсвечником в доме Ростовых, глобусом в кабинете старого Болконского или формой шпор.

Пятьдесят восемь музеев страны предоставили для «Войны и мира» свои фонды. Тысячи людей прислали на студию личные вещи – кружева, веера, предметы обихода, десятилетиями хранившиеся в семьях. Оператор фильма А. Петрицкий, художники Г. Мясников, М. Богданов, А. Дихтяр, С. Валюшек, С. Меньшиков внимательнейшим образом изучали эпоху по литературным и музейным источникам. Картину стремились снимать в подлинных интерьерах, в исторических местах событий. В тех случаях, когда это было невозможно – например, в сцене первого бала Наташи Ростовой, в павильоне выстраивалась декорация, воссоздающая образ интерьера – в данном случае зеркального барочного зала.

Особую постановочную трудность представляли собой, естественно, сцены исторических сражений – при Аустерлице, Шенграбене и – главное – Бородинской битвы. Бородино, составившее самостоятельную серию фильма, разрабатывалось с предельной тщательностью. Были изучены все сохранившиеся документы о битве, свидетельства очевидцев, не говоря о толстовских описаниях. План сражения сначала был разработан С. Бондарчуком на бумаге, а затем уже осуществлялся на съемочной площадке. Для этих съемок была изготовлена специальная сложная техника. Снимая панораму «центр сражения» непрерывным планом с движения, группа построила эстакаду длиной в двести метров с поворотным кругом в конце. Это обеспечивало огромный охват действий камерой в разных направлениях, на разных уровнях, во всех перипетиях боя с его тысячами участников, конницей, пожарными, дымами сражениями и т. д.

Усилия коллектива оправдались. Батальные сцены «Войны и мира» и прежде всего Бородино буквально поразили зрителей всех стран своим огромным масштабом, исторической точностью, слаженностью, партитурой, разработанной виртуозно. Ни один из режиссеров, ставящих своей целью гигантских размах баталий, не достигал прежде такого эффекта, как фильм, где их масштаб не был самоцелью, а лишь играл роль подчиненную по отношению к замыслу в целом.

О том, каков этот внутренний замысел, было заявлено уже в эпиграфе к картине. Это были слова Л. Н. Толстого – о необходимости единства людей хороших, людей доброй воли, способных своим союзом победить зло и несправедливость. Война и мир, как два противоположных враждующих начала, – неизбежность победы мира над войной – воплощались и в метафорическом начале картины, где черный цвет развороченной земли уступает на экране зеленому цвету травы, цвету мира, цвету надежды. Контрапункт ведущих тем и мотивов фильма был продолжен и развит в музыке, написанной композитором Вячеславом Овчинниковым. Системой образов картины и, прежде всего главных ее героев – Пьера Безухова в исполнении Бондарчука, Андрея Болконского – Тихонова, Наташи Ростовой – Савельевой – должна была подтвердиться эта важнейшая толстовская мысль, заявленная в эпиграфе.

Вместе с тем роман Толстого даже в условиях подобной тщательнейшей экранизации не мог не понести потерь. Они происходили вследствие объективной невозможности воплотить в неприкосновенности творение гения средствами другого искусства – кинематографа. В своем творчестве Бондарчук не раз обращался к русской классической литературе. В «Войне и мире» он показал космическую бескрайность мыслей писателя, от отдельного персонажа с его внутренним миром до исторических событий мирового масштаба и вопросов вселенского порядка. Опираясь на классику, режиссеру легче было преодолевать узколобость чиновников от культуры. То, что написано признанным гением, легче было отстоять. Есть у Толстого размышления Андрея Болконского о сущности жизни и смерти или слова Пьера Безухова о бессмертии души, которую «невозможно арестовать»? Есть! И никакие цензоры не имеют права их вырезать из фильма.

За это Бондарчука не любили многие кинематографисты: почему ему можно, а мне нет? Но знали бы они, чего ему стоило это противостояние. Каких душевных сил и какого здоровья – на съемках этого фильма у него дважды останавливалось сердце. И как только он приходил в себя, вновь брался за работу. «Война и мир» стал одним из самых грандиозных фильмов за всю историю мирового кино. Бондарчук не искал легких путей. Битва при Бородино была сенсацией, только статистов-солдат в батальных сценах участвовало 120 000, что вошло в «Новую книгу рекордов Гиннесса» Пэтрика Робертсона (1993 г.), а режиссер заслужил репутацию выдающегося постановщика батальных сцен и исторических сюжетов. Это сегодня на помощь кинематографистам пришли технологии, позволяющие создавать видимость большого скопления людей на экране. А в «Войне и мире» над каждым эпизодическим героем работали так же кропотливо, как и над образом Наташи Ростовой. И зритель чувствует это до сих пор. Режиссер очень внимательно относился и к деталям, даже на задних планах, отсюда такая впечатляющая достоверность.

Как писали американские специалисты, кадры разграбления и сожжения Москвы «несравнимы с голливудскими стандартами». Ошеломляющими называли они и картины из жизни российской аристократии, особо полюбился им «один из самых романтичных моментов в истории экрана» – первый танец на балу Наташи Ростовой с Андреем Болконским.