Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США - Коллектив Авторов

Но даже после этой операции ШОС не стала бы блоком, если бы не растущий антагонизм США и Европы в отношении Китая. Тесные связи Китая с Соединенными Штатами странным образом легитимизировали Китай. Китай также выигрывал от американского присутствия в регионе; азиатские соседи Пекина проявляли бы гораздо большую обеспокоенность подъемом Китая, если бы у них не было защиты со стороны США. Китай и Индию устраивал статус-кво, и они не хотели прочного альянса с нами, русскими, из-за боязни вызвать враждебность Соединенных Штатов. Пока такое положение сохранялось, перспективы ШОС как блока были весьма ограниченными.

Но потом проявили себя растущие протекционистские движения в США и Европе, возглавляемые коалициями сил от левых до правых представителей политического спектра. Китайские инвестиции подвергались тщательному изучению и все чаще отвергались. Тот факт, что Китай и Индия оказались в числе первых, кто внедрял новые технологии – Интернет следующего поколения, технологии очистки воды, хранение энергии, биогеронтотехнологию, «чистый уголь» и биотопливо, – лишь усугублял неудовлетворенность, коренящуюся в экономике. Появились протекционистские торговые барьеры. Кто угодно, но только не Запад, должен был заплатить за рецессию, которая затянулась именно там и гораздо меньше в других местах. Китайская военная модернизация также рассматривалась как угроза и вызвала на Западе пересуды о том, как усиливающиеся державы отказываются от защиты морских торговых путей со стороны США. Не стоит упоминать, что антагонизм со стороны Запада разжег националистическое движение в Китае.

Интересно, что мы, русские, глядя на все это со стороны, даже не имели представления о том, что следует делать. Нам было приятно смотреть, как нашим добрым друзьям на Западе задали хорошую экономическую порку. Конечно, все это было не сравнить с тем, через что мы прошли в 90-е годы, и мы, разумеется, тоже пострадали от того, что цены на энергоносители претерпели спад в связи с западной рецессией. Но мы аккумулировали крупные резервы до того, как это произошло.

В конце концов эти события оказались подарком небес, поскольку вынудили Россию и Китай устремиться в объятия друг другу. До этого Россия относилась к подъему Китая даже с большим недоверием, чем Соединенные Штаты. Да, мы много говорили о переориентировании энергопоставок на восток, чтобы время от времени пугать европейцев. Мы также пытались стравить Китай с Японией, но эти планы не имели опоры и поэтому провалились. Самую большую тревогу у нас вызывал Китай. Частично из-за того, что Китай нависал над российским Дальним Востоком, но, я полагаю, больше всего мы боялись усиления мощи Китая – например, появления такого Китая, который перестанет вечно прятаться от ООН за юбкой России. К тому же на заднем плане всегда маячил советско-китайский раскол. Лично меня бесили бесконечные китайские разговоры о том, чтобы не повторить советских ошибок. Это причиняло боль. Не потому, что китайцы были неправы, но допустить, что мы потерпели поражение там, где они могут преуспеть – это уязвляло русскую гордость. Но теперь все это в прошлом. Обладание технологиями, которые позволяют использовать экологически чистое природное топливо, стало даром богов. Дал ли нам эти технологии Запад, или, как нас обвиняют, мы их украли, является несущественным. Мы увидели шанс скрепить наши связи – предложив китайцам возможность безопасных энергопоставок, тем самым уменьшив их зависимость от поставок с морских месторождений Ближнего Востока. Они нам отплатили долговременными контрактами. Мы также сумели научиться сотрудничать в Центральной Азии, вместо того чтобы пытаться подорвать позиции друг друга своими действиями в отношении различных режимов. Наблюдая усиление китайско-российского партнерства, Индия, Иран и другие страны не захотели оставаться в стороне и присоединились к нему. Конечно, помогло и то, что американские и европейские протекционисты фактически объединили Индию с Китаем и в действительности не оставили им большой свободы для маневра.

Насколько стабильны наши отношения? Не стоит меня цитировать, но это не новая холодная война. Конечно, мы говорим о большой игре, о государственном капитализме и авторитаризме, но это не идеология, такая как коммунизм. И в наших общих интересах, чтобы демократия не потерпела поражения в Центральной Азии, поскольку и Китай и Россия станут основными мишенями любых таких выступлений. Я не могу сказать, что мы, русские и китайцы, стали нравиться друг другу больше, чем прежде. На самом деле и нам и им приходится следить, чтобы националисты в наших странах не встали на пути наших общих интересов. Скажем так, русский и китайский народы не в восторге друг от друга. Русские хотят, чтобы их считали европейцами, а не евразийцами, а сердца китайской элиты все еще устремлены на Запад. Но нет ничего более постоянного, чем временное, Вы же понимаете это…

Глава 4

Дефицит посреди изобилия?

Международная система подвергнется испытаниям, связанным с растущей нехваткой ресурсов и с одновременным воздействием появления новых игроков. Доступ к относительно безопасным и чистым энергетическим ресурсам, как и разрешение проблем с нехваткой еды и воды, будут приобретать растущее значение для все большего числа стран в ближайшие 15–20 лет. Прирост более чем миллиарда человек в мире к 2025 году сам по себе станет дополнительной нагрузкой на эти необходимые для жизни ресурсы. Увеличивающийся процент населения мира переместится из сельских районов в городские и развитые районы в поисках большей личной безопасности и экономических возможностей. Многие, особенно в Азии, примкнут к среднему классу и будут пытаться подражать стилю жизни на Западе, что подразумевает большее потребление на душу населения всех доступных ресурсов. В отличие от ранних этапов, когда скудость ресурсов часто принимала угрожающие масштабы, значительный рост потребления в развивающихся рынках, соединенный с вынужденными ограничителями новых производств, такими как контроль, осуществляемый государственными компаниями на глобальном энергетическом рынке, уменьшает вероятность того, что рыночные силы сами по себе смогут нормализовать дисбаланс между спросом и предложением.

И без того испытывающий давление сектор ресурсов окажется в еще более сложной ситуации и во многих случаях будет обострен изменениями климата, физические воздействия которых станут еще более пагубными на протяжении данного периода. Продолжительная эскалация спроса на энергию ускорит изменение климата. С другой стороны, насильственные ограничения, налагаемые на использование природного топлива, до того как станут широко доступными заменители, могут оказаться серьезной угрозой для экономического развития, особенно таких стран, как Китай, промышленность которого не достигла пока высокого уровня энергетической эффективности. Достижения технологии и политические решения во всем мире, призванные разрешить соответствующие проблемы выбросов парниковых газов, на протяжении следующих 15 лет, вероятно, определят, является ли, в конце концов, повышение температуры более чем на 2 градуса Цельсия порогом, после которого процессы становятся неуправляемыми.

Проблема еды и воды тесно переплетена с изменениями климата, энергетикой и демографией. Растущая стоимость энергии повышает цены для потребителя и «цену» для окружающей среды в ситуации индустриализированного сельского хозяйства и применения удобрений, произведенных на основе нефтехимии. Переключение с использования возделываемых для производства продуктов питания земель на производство биотоплива не является оптимальным решением и может обострить как энергетическую, так и продовольственную ситуации. Климатические аномалии в выпадении осадков, сократившиеся сезоны снегопадов и таяние ледников ухудшают ситуацию с нехваткой водных ресурсов, наносят вред сельскому хозяйству во многих районах планеты. Сочетание энергетической и климатической динамики расширяет возможность возникновения различных других проблем и бедствий, таких как проблемы здоровья населения, потери сельского хозяйства от действия сельскохозяйственных вредителей и ущерб от ураганов. Самый большой ущерб может возникнуть от сочетания и одновременного взаимодействия различных негативных факторов. Такой комплекс и беспрецедентный синдром проблем может оказаться чрезмерным для лиц, принимающих решения, что сделает слишком трудной задачу своевременного реагирования, с помощью которого можно было бы повысить шансы на хороший исход ситуации и избежать худших результатов.

Закат постнефтяного века? К 2025 году мир окажется в центре фундаментального энергетического сдвига как с точки зрения типов топлива, так и с точки зрения источников его добычи. Уровень добычи жидких углеродов (т. е. сырой нефти, сжиженного природного газа и нетрадиционных ископаемых типа битумных песков) вне рамок ОПЕК окажется несовместимо низким по сравнению со спросом. Уровень производства многих традиционных производителей энергоресурсов – Йемена, Норвегии, Омана, Колумбии, Великобритании, Индонезии,