Дракула, любовь моя - Сири Джеймс

Я села на одном конце лодки, мистер Вагнер устроился напротив и взялся за весла. По-видимому, эта задача ничуть его не тяготила. Вскоре мы покинули причал и заскользили по воде.

— Вы с поразительной легкостью управляетесь с лодкой, мистер Вагнер.

— Это только кажется, поскольку я гребу по течению.

Я сняла перчатку и поболтала рукой в прохладной воде, глядя на свое искаженное отражение на зыбкой поверхности. Я заметила, что мистер Вагнер почему-то не отражается в ней.

«Как странно, — подумала я. — Наверное, игра света».

— Я вижу, вы захватили с собой «Липпинкоттс мансли мэгэзин», — заметил он, когда мы уверенно поплыли вверх по реке. — Это июльский номер?

— Да. Откуда вам известен «Липпинкоттс»?

— Я подписан на новую лондонскую версию, как и на множество других английских журналов и газет. Они помогают мне совершенствовать владение вашим языком и держаться в курсе всех новинок и шедевров литературы. Вы читали повесть Артура Конан Дойла в февральском выпуске?

— «Знак четырех»? Конечно! На редкость увлекательная история. А в этом номере напечатано новое произведение Оскара Уайльда — «Портрет Дориана Грея». В нем говорится о человеке, который пожелал навсегда остаться молодым… и преуспел в этом. Вы читали?

— Да. Я уехал из дома прежде, чем пришел подписной экземпляр, но вчера купил в киоске другой. Вам понравилась эта история?

— Вовсе нет. Она показалась мне скандальной, местами страшной и невыносимо грубой. В то же время я не смогла ее отложить, прочла уже два раза!

— Не правда ли, любопытная концепция — идея вечной юности? — Мистер Вагнер засмеялся. — Разве вам не хочется быть богатой, красивой и вечно юной?

— Полагаю, мало кто откажется от немеркнущей юности, — признала я. — Но ближе к концу роман становится сделанным в духе Фауста предостережением о тщете и легкомыслии, опасности попыток вмешаться в фундаментальные законы жизни и смерти. Если поразмыслить над этим как следует, я бы не хотела оставаться вечно юной.

— Неужели? Почему же?

— Потому что мне пришлось бы наблюдать, как стареют и умирают все, кого я люблю.

— А вдруг это было бы не совсем так? Если бы один человек, которого вы любите всем сердцем, с которым могли бы жить вечно, не старился бы вместе с вами?

Я помедлила и ответила:

— Тогда я могла бы согласиться, если бы не требовалось продать душу дьяволу. Но пока мне не встретился волшебник, способный зачаровать нас с Джонатаном без каких-либо неприятных последствий, я готова элегантно стареть, как все смертные.

Внезапно я поймала себя на мысли, что сожалею о том, что упомянула Джонатана. Мое замечание было искренним, но, конечно же, неловко говорить о своем женихе, катаясь на лодке с другим мужчиной.

Мистер Вагнер, однако, как будто вовсе не заметил моей промашки и спросил:

— Кажется, вы говорили, что ваш жених находится в деловой поездке. Есть новости от него?

— Нет. — Я нахмурилась, и все мои тревоги вернулись с поразительной силой. — Я ожидаю известий со дня на день, но уже довольно давно ничего не получала.

— Сочувствую. Куда, вы сказали, он уехал?

— В Трансильванию.

— Знакомые края.

— Правда? И каково там?

— В сельской местности очень красиво. Горы, леса и старинные городки, на вершинах холмов щедро разбросаны древние замки. Но для меня там слишком тихо и уединенно. Скажите… как бишь зовут вашего жениха?

— Джонатан.

— В какую именно часть Трансильвании он направился?

— Ближайший город — Бистрица. Его клиент живет в замке рядом с каким-то горным перевалом… кажется, Борго.

— Перевал Борго? Вот как! Это все объясняет.

— Неужели? Как именно?

— Перевал Борго расположен на самом востоке Трансильвании, посреди Карпатских гор, на границе с Буковиной. Это поистине край света, одна из наиболее диких и неизведанных областей Европы, крайне малонаселенная. Хороших карт почти нет. Даже самый опытный путешественник не сразу разберется в ее извилистых дорогах. — Мистер Вагнер добавил зловещим тоном: — Осмелюсь предположить, что он заблудился и попал в плен к цыганам.

— Цыганам? — в тревоге переспросила я.

— Многие мужчины и женщины неделями томились в добровольному плену у цыганского костра. — Его глаза блеснули. — Подобно царю из сказок «Тысяча и одна ночь», они не могли оторваться и пропустить очередную часть еженощных рассказов.

Я засмеялась в ответ на его мягкое поддразнивание.

— Неплохое объяснение, сэр, будь на его месте вы или я, но у Джонатана очень практичный характер. Он любит книги, но его настоящий конек — архитектура и история.

— Архитектура и история, говорите? Смею заметить, Будапешт просто очарователен, не говоря уже о Вене и Городе света.[8] Джонатан прежде бывал в Париже?

— Ни разу.

— Вот видите! Человек, который любит путешествовать, обожает архитектуру и историю, может потеряться в любом из этих городов на долгие месяцы. Да что говорить! Только на осмотр Лувра необходимо полгода.

Я кивнула. Тем не менее веселость, которую он пробудил, вскоре испарилась, и мы умолкли. В глубине души я знала, что разумного объяснения отсутствию Джонатана нет. Вероятно, мой спутник почувствовал, что мне больше не хочется шутить по этому поводу.

Мы довольно долго скользили в тишине по реке среди идиллически-прекрасной сельской местности. Наконец мы причалили в чудесном местечке под названием Кок-Милл-Крик, где высадились на берег и некоторое время прогуливались по нему. Когда мистер Вагнер спросил, не угодно ли мне поесть, я призналась, что очень голодна. Мы заглянули в небольшую таверну в Глен-Эске, где нас проводили за столик на веранде с видом на реку, и я заказала сэндвич и лимонад. К моему удивлению, мистер Вагнер не попросил ни еды, ни питья.

— Прошу прощения, но я уже пообедал, а вечером у меня назначена встреча, которая подразумевает обильный, просто незабываемый ужин. Не хотелось бы портить аппетит.

Некоторое время мы сидели молча. Я обедала, внимая бормотанию реки, которое чудно сливалось с гудением насекомых и щебетанием птиц. Облака еще не разошлись, но легкий ветерок, несущий ароматы летних цветов, бойко шелестел в листьях деревьев окружающих рощиц.

— Какое красивое место, — произнесла я. — Спасибо, что привели меня сюда.

— Это вам спасибо.

Я взглянула на него и застигла врасплох. Взгляд этого человека был таким искренним, восхищенным и полным интереса! Я внезапно ощутила, что могу поведать ему все, ничуть не сомневаясь, что он никогда не причинит мне вреда.