Танцуй, пока можешь - Сьюзен Льюис

– А знаешь, Элизабет, о чем я думал? – Генри потянулся и зевнул. – Как бы так устроить, чтобы ты смогла поехать в Оксфорд вместе с нами.

Глядя на Александра, который снова сел и взял газету, я с трудом заставила себя улыбнуться. Генри коснулся больной темы. Мысли о разлуке я усиленно гнала прочь, хотя и понимала, что скоро наступит день, когда Александр покинет Фокстон навсегда.

– Надеюсь, что студентки Оксфорда несколько более соблазнительны, чем девицы из школы Святой Винифред, – продолжал размышлять вслух Генри. – Представляю, какие оргии мы будем там закатывать! Наверное, имеет смысл слегка попрактиковаться. Не могу же я допустить, чтобы все женщины доставались только тебе.

Уходя, я слышала, как Александр сердито произнес:

– Генри, друг мой, что случилось с твоей головой?

Последовала пауза, после которой снова заговорил Генри:

– Извини! Не знаю, что на меня нашло. Просто говорил, не подумав.

Несколько минут спустя, сидя в кабинете, я услышала звук открывающейся двери.

– Не надо ничего говорить! – опередила я его. – Нам следует примириться с неизбежным. И когда наступит время уезжать, то…

– Это будет еще нескоро. Кроме того, мой отъезд в Оксфорд ничего не изменит в наших с тобой отношениях. Мы будем видеться все время.

Он поцеловал меня, и в который раз я почувствовала, что моя воля как бы распадается на части. Я потеряю его, очень скоро я его потеряю! Отпустив меня, Александр широко улыбнулся.

– Не понимаю, что тебя так развеселило, – сказала я. – Ты. – Я? Почему?

– Сам не знаю. – Александр беззаботно пожал плечами и снял с меня шапочку. Он стал вытаскивать шпильки, и мои волосы рассыпались по плечам. – Волосы и глаза цвета черного дерева. Подними юбку, я хочу видеть твои ноги.

– Можешь прийти ко мне в коттедж сегодня вечером попозже, где-то после десяти? – спросила я, когда он запустил пальцы под мои чулки. – Я хочу заняться с тобой любовью.

Александр перестал улыбаться и очень серьезно ответил:

– Я буду у тебя после десяти.

Я купила немного вина, достала арахис с хрустящим картофелем, но пришел Александр, и все это было забыто. Позднее, когда мы сидели у камина, среди разбросанной повсюду одежды, Александр начал говорить о том, что произошло между нами. В тот вечер мы впервые попробовали оральный секс. И вдруг, сама не знаю почему – может быть, потому, что целый день меня не оставляло какое-то смутное беспокойство, – я расплакалась.

Александр осекся на полуслове и подсел поближе ко мне.

– Что с тобой? Мне казалось, что тебе понравилось. Извини, мы больше не будем этим заниматься.

– Конечно, понравилось! – рассмеялась я сквозь слезы. – Поэтому и плачу.

Вздохнув, я склонила голову ему на плечо. Александр поднес бокал к моим губам, потом сам сделал глоток.

– О чем ты думаешь? – спросил он, придвигая стул и облокачиваясь на него.

– О том, что однажды ты оглянешься назад и вспомнишь, как все это было у нас. Как сильно мы любили друг друга, как многому друг друга научили…

– Мне не нравится, как ты это говоришь. Мы будем оглядываться назад вместе, разве не так?

– Я только хотела сказать, что если по какой-то причине мы все-таки не сможем быть вместе, то все равно всегда будем помнить друг друга. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Перестань, Элизабет. Не смей говорить таких вещей. Тебя расстроили слова Генри, там, у кортов, да? Ну что ж, тогда послушай, что я тебе скажу: я не поеду в Оксфорд! Я решил, что так для нас будет лучше.

Я улыбнулась:

– Конечно же, ты поедешь в Оксфорд. Если ты этого не сделаешь, мне действительно придется оставить тебя. И вообще не обращай на меня внимания: я просто хандрю. Где наше вино?

Александр поднялся и принес бутылку. Я наблюдала, как он разливает вино по бокалам.

– Улыбнись, пожалуйста. Хочу еще раз увидеть твой искривленный зуб.

Он рассмеялся и поцеловал меня. И сразу тревога, не оставлявшая меня весь день, куда-то ушла, потому что каждый раз, когда мы были вместе, мы становились одним целым.

Утром, несколько дней спустя, мы с мисс Энгрид паковали аптечки первой помощи и лениво обсуждали недавнее посещение Фокстона девочками из школы Святой Винифред. Высказав категоричное мнение о том, что во время подготовки к выпускным экзаменам мальчикам нужно думать об учебе, а не о девочках, мисс Энгрид вышла, чтобы заварить себе чаю. Вернувшись с полной чашкой, она не стала сразу пить, а села: на стул й посмотрела ни меня долгим, тяжелым взглядом.

Я почувствовала себя неловко и попыталась рассмеяться:

– Мисс Энгрид, это я, Элизабет. Вы смотрите на меня так, словно видите впервые.

Мисс Энгрид, однако, была серьезна.

– О нет, моя дорогая. Я видела вас множество раз.

– Боюсь, что я вас не совсем понимаю, мисс Энгрид.

В ответ она тяжело вздохнула и принялась за чай. Похолодев от страха, я ждала продолжения.

– Понимаете, Элизабет, вся эта болтовня насчет девочек из Святой Винифред… – снова начала мисс Энгрид. – А впрочем, давайте не будем ходить вокруг да около! Вы же прекрасно знаете, о чем я хотела поговорить с вами. – Мисс Энгрид немного подождала, но, поняв, что я не собираюсь отвечать, без всяких обиняков спросила: – Вы знаете, что вы делаете, Элизабет?

– Собираю аптечки первой помощи, – попыталась отшутиться я.

– Элизабет!

Я покраснела и отвела взгляд.

– Прошлой ночью я видела, как он выходил из коттеджа.

Решившись наконец поднять глаза, я прочитала па лице мисс Энгрид молчаливую просьбу не лгать и не изворачиваться. И хотя мне очень хотелось сказать, что это неправда, что ей показалось, я почувствовала, что не могу этого сделать. Поднявшись со стула, я прошла в другой конец комнаты и встала у окна, спиной к мисс Энгрид.

– Я не знаю, что сказать.

– А говорить ничего и не надо. Сейчас надо подумать о том, что вам делать.

Я сглотнула застрявший в горле ком. Мне хотелось плакать, кричать, что она, сующая нос не в свои дела старая дева, не имеет права вмешиваться в мою жизнь. Но в глубине души я понимала: она права.

– За последнее время он очень сильно отстал в учебе. Он даже провалился на последнем экзамене по латыни. Вам известно об этом? Наверняка нет. А сегодня, кажется, он сдает английский? – Я кивнула. – Мистер Лир уверен, что его постигнет та же участь.

– Мистер Лир знает? – испуганно выдохнула я.

– Нет. Но у него, как и у всех, начинают возникать вопросы. Ведь Александр всегда учился лучше других. Значительно лучше. А теперь… Вы знаете, что его вызывал к себе мистер Лоример? Мальчик одержим вами, Элизабет. Он утратил способность мыслить и трезво оценивать происходящее. И не мне говорить вам, что произойдет, если в следующем году он тоже завалит экзамены.