За дверью - Антон Козлов

Я не слишком уютно чувствовал себя под пересечением трех десятков пар глаз. Некоторые самые храбрые малыши дошли до того, что начали ощупывать мою одежду и рюкзак. Я улыбался (боюсь, что это выходило довольно натянуто и глупо) вместо того, чтобы шлепнуть им по рукам.

Варинамин еще раз представил меня, а потом назвал имена всех обитателей дома. Я с первого раза запомнил меньше половины, но переспрашивать из вежливости не стал. Кроме того, я не собирался надолго задерживаться в этом месте, поэтому продолжительного знакомства не планировал.

- Все вы знаете, - обратился Варинамин к своему народу, - что на нас возложена почетная обязанность - встречать пришельцев из других миров. Последний раз это событие произошло давно, и многие из вас знают о нем только из моих рассказов. Теперь вы своими глазами видите мага Калки, который пришел к нам, чтобы отыскать Маркандею. Мы должны ему помочь. Кроме того, вы, младшие, должны запомнить все происшедшее и передать знания своим детям. Пусть не прервется нить нашей жизни!

- Пусть не прервется нить нашей жизни! - нестройным хором отозвались все присутствующие в комнате.

Одна из старших девушек (ее звали Нарастоей, у нее было двое детей одного года и трех лет) сказала:

- Я хорошо помню Браспасту. Она тоже искала Маркандею. Старшие тогда указали ей дорогу к озеру Лотосов. Браспаста силой своей магии заставила подняться в воздух большую корзину, в которой мы хранили запас орехов. Так в корзине она и улетела.

Рассказ Нарастои удивил только меня. Все остальные, наверняка, слышали его уже много раз.

- Калки не просто ищет Маркандею, - сказал Варинамин, - он еще не научился использовать свой магический талант. Я правильно тебя понял, Калки?

Я кивнул головой:

- Увы. Все навалилось на меня так неожиданно...

Почти не желая того, я подробно поведал благодарным слушателям историю о том, как из обычного московского школьника всего за один день превратился в мага Калки, которого враги преследовали по всем Отражениям. Наверное, мне надо было обязательно выговориться, чтобы привести в порядок собственные мысли и впечатления.

Я почти не удивился, узнав, что обитателям Детского мира было хорошо известно о существовании других обитаемых Отражений. Точнее, они знали, что не одиноки во Вселенной, но понятия не имели о том, что происходит в других мирах. Мой рассказ заинтересовал детей, разжег их любопытство, и мне пришлось ответить на множество вопросов о Земле и об Изначальном мире. Пока мы беседовали, обитатели дома непринужденно брали со стола еду, сидя или стоя жевали свежие и вареные плоды. Я едва успел подключиться к этому процессу, вовремя сообразив, что отдельно потчевать гостя никто из хозяев не собирается.

Еда закончилась, но разговор продолжался. Старшие ребята рассказали мне о Детском мире. Младшие тоже с удовольствием еще раз повторили неоднократно услышанные истории. Собственно, об истории этой планеты я не узнал почти ничего сверх того, что уже сообщил мне Отшельник. Более шестидесяти лет назад в Детском мире произошла война, в ходе которой был применен "Вирус старости". Так рухнула создаваемая тысячелетиями цивилизация. На ее руинах возникла новая жизнь: юная, светлая, но, к сожалению, недолговечная.

Впрочем, почему "к сожалению"? Детский мир избавился от многих взрослых качеств, которые и привели людей к гибели. Детям неведомы были жадность, зависть, ревность, тщеславие. Они знали о том, что все равны перед скорой неотвратимой смертью. У них не было нужды копить богатства и обустраивать личное благополучие, так как не было возможности ими воспользоваться. Они не стремились к власти, так как в Детском мире не было правительств и правителей. Наоборот, заботясь о своих младших товарищах, они обретали уверенность в том, что их собственные дети также получат добро, внимание и ласку.

"Пусть не прервется нить нашей жизни!" - говорили обитатели Детского мира. В этих словах был заключен основной принцип их существования. От старших ребят к младшим передавались знания и умения. Письменность была почти забыта, радио и телевидения не существовало. За шестьдесят с лишним лет сменились несколько поколений, так что довоенная жизнь казалась нынешним обитателям Детского мира чем-то легендарным, примерно как современным землянам - времена фараонов. Дети не представляли себе другой жизни, кроме той, которую вели. У них не было "детства" в привычном земном понимании. Едва войдя в сознательный возраст, они на равных трудились вместе со старшими.

Почти все обитатели Детского мира жили небольшими общинами численностью от десяти до ста человек. Они в основном питались растительной пищей, но яйца, мясо и рыба также входили в их рацион. Особенно популярным было мясо крокодилов и больших ящериц, которых добывали в южных озерах и болотах. Община, в которой я оказался, получала мясо рептилий в обмен на сушеные фрукты, грибы и орехи (деньги ушли в прошлое наравне с прочими "достижениями" взрослой цивилизации).

Я подумал, что в Детском мире практически воплотились идеи Дао: "Если не почитать мудрецов, то в народе не будет ссор. Если не ценить редких предметов, то не будет воров среди народа. Если не показывать того, что может вызвать зависть, то не будут волноваться сердца народа. ...Когда будут устранены мудрствование и ученость, народ будет счастливее во сто крат; когда будут устранены человеколюбие и "справедливость", народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут уничтожены хитрость и нажива, исчезнут воры и разбойники. ...Нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные желания и освобождаться от страстей"

Лао-цзы, наверняка, был бы счастлив, узнав, что по крайней мере в одном из миров кто-то следует его учению, даже не подозревая о существовании книги "Дао-дэ-цзин". Но были две вещи, которые поразили меня больше всего и которые мало соответствовали основным постулатам Даосизма.

Первое: от детей не скрывали правду об их судьбе. Они знали, что умрут, едва став взрослыми. Первые признаки действия "Вируса старости" проявлялись в виде темных пигментных пятен на коже. Получив такие "черные метки", повзрослевшие дети уходили в старые заброшенные города. Они не хотели причинять своим родственникам и друзьям боль. Города стали своеобразными лепрозориями и кладбищами, где обреченные на смерть люди доживали остатки своих дней. Смерть наступала примерно через два-шесть месяцев после появления первых пигментных пятен на коже. За это время пятна разрастались, покрывая всю поверхность тела. Плоть становилась рыхлой, кости - хрупкими. К счастью, умирающие не чувствовали боли, так как нервные окончания разрушались в первую очередь. Создатели "Вируса старости" некогда цинично называли его "гуманным оружием".