Охотники за алмазами - Уилбур Смит

Они стояли у лендровера, пытаясь выжать воду из одежды.

- Ты чудовище! - сквозь смех и слезы сказала Трейси. Волосы у нее превратились в спутанную мокрую массу, капли воды повисли на ресницах, как роса.

Джонни обнял ее и поцеловал, и они сразу перестали смеяться.

Она прижалась к его груди, закрыв глаза, ее губы, соленые от морской воды, раскрылись навстречу ему.

Рядом в лендровере загудел сигнал вызова, вспыхнула тревожно красная лампочка.

Они неохотно оторвались друг от друга и смотрели ошеломленными глазами.

Джонни потянулся к машине, достал микрофон и поднес его к губам.

- Да? - хрипло произнес он. Откашлялся и повторил: - Да?

Послышался искаженный помехами голос десятника:

- Простите, мистер Ленс, что я... - он запнулся, - мешаю вам. - Он замолк и начал снова. - Я думаю, вам нужно знать, что дано штормовое предупреждение. На севере быстро собирается буря. Если хотите вернуться в Кейптаун, вам лучше вылететь немедленно, иначе застрянете здесь на несколько дней.

- Спасибо. Мы возвращаемся. - Он повесил микрофон и слегка улыбнулся Трейси. Ее голос звучал тоже хрипло и неестественно:

- Очень вовремя!

Волосы у Трейси все еще были мокрыми, она тонула в одолженной водолазке; брюки на ней тоже были чужие, она подвернула их, обнажив ноги.

Она сидела тихо и неподвижно на пассажирском сидении "бичкрафта". Далеко внизу под ними виднелся небольшой рыболовный корабль, над ним вилось белое облако морских птиц, и она с преувеличенным вниманием смотрела туда. Теперь между ними чувствовалось напряжение, они старались не смотреть друг другу в глаза.

- Сардинный траулер. - Джонни заметил ее взгляд.

- Да, - ответила Трейси, и они снова замолчали.

- Ничего не произошло, - снова заговорил Джонни.

- Да, - согласилась она. - Ничего не произошло. - Потом стыдливо потянулась и взяла его за руку. Слегка потерла сустав недостающего пальца.

- По-прежнему друзья? - спросила она.

- По-прежнему друзья. - Он облегченно улыбнулся, и они полетели в Кейптаун.

Хьюго Крамер в бинокль следил за самолетом, прочно стоя на мостике.

- Полицейский патруль? - спросил стоявший рядом рулевой.

- Нет, - ответил Хьюго, не опуская бинокль. - Красно-белый двойной "бичкрафт". Регистрационный знак ZS-PTB. Частный самолет, вероятно, принадлежит одной из алмазных компаний.

Он опустил бинокль и подошел к борту.

- Ну, во всяком случае, мы далеко за пределами территориальных вод.

Гул самолета замер вдали, и Хьюго перенес свое внимание на лихорадочную деятельность на нижней палубе.

Траулер "Дикий гусь" наклонился под тяжестью наполненной рыбой сети. Не менее ста тонн серебряной сардины распирало эту сеть, превратив ее в шар диаметром в пятьдесят футов. А над сетью вилось множество птиц, кричащих от жадности.

Три члена экипажа поднялись на грузовую стрелу и потоком направляли рыбу в трюм корабля. Вспомогательный двигатель лебедки хрипло ворчал в такт их движениям.

Хьюго смотрел с удовлетворением. У него хороший экипаж, и хоть рыбная ловля - лишь прикрытие для основной деятельности "Дикого гуся", но Хьюго гордился тевтонской тщательностью, с которой он сделал прикрытие неотличимым от истинной деятельности. И во всяком случае прибыль от рыбной ловли шла на его личный счет. Это было особо оговорено в его договоре с Кругом.

Он аккуратно спрятал бинокль в кожаный футляр и повесил на стену рядом с картой. Потом по стальной лестнице быстро спустился на палубу, двигаясь с кошачьей грацией, несмотря на тяжелые резиновые сапоги.

- Я тут посмотрю немного, - сказал он человеку у лебедки. Говорил он на африкаанс, но с акцентом немецкой Юго-Западной Африки.

Широкоплечий, в голубой рыбачьей робе, он действовал спокойными экономными движениями. Руки, лежавшие на рукоятях лебедки, загрубели и покраснели от ветра и солнца: у него слишком тонкая кожа для такой погоды. Кожа лица тоже покраснела, она была обожжена солнцем, и под глазами и на щеках виднелись темные пятна и полосы.

Волосы, выступавшие из-под шапки, были бесцветными, как сизаль, брови, густые и тоже бесцветные, придавали ему слегка близорукую внешность. Глаза - цвета бледно-голубого василька, но не слабые и водянистые, как у большинства альбиносов; он прищурил их, оценивая качку корабля, готовый в любую минуту пустить в ход тормоз лебедки.

- Капитан! - крик с мостика.

- Ja. - Хьюго, отвечая, не отводил взгляда от сети. - В чем дело?

- Штормовое предупреждение! С севера идет буря.

Хьюго улыбнулся, потянул рычаг и перекрыл дроссель.

- Ладно, кончаем. Перерезайте веревку мотни, пусть рыба уходит.

Он повернулся, поднялся по лестнице и направился в штурманскую рубку.

- Потребуется три часа, чтобы добраться до нужного места, - вслух пробормотал он, склонившись над картой, потом снова вышел наружу, чтобы проследить за действиями экипажа.

Веревку мотни уже перерезали, раскрыв сеть, как женскую юбку, рыба темной полосой через отверстие лилась в воду. Двое смывали струей под давлением рыбу с палубы в море, остальные закрывали люки.

Через сорок минут "Дикий гусь" на полной скорости шел на юг, чтобы занять выжидательную позицию.

Алмазный берег Юго-Западной Африки лежит в полосе тропических ветров. Преобладает юго-восточный ветер, но время от времени система ветров полностью переворачивается, и буря приходит с севера, с берега.

Это ветер типа сирокко, вроде хамсина в Ливийской пустыне или самума в Триполи.

Именно этот обжигающий сухой ветер пустыни заполнял небо тучами пыли и песчаных облаков, закрывая все адской пеленой, похожей на дым пожарища.

Облака пыли входили в систему, Круг принимал их во внимание, когда строил свои расчеты: поднятые в воздух тучи слюдяной пыли выводили из строя радарные экраны службы безопасности алмазных компаний, создавая ложные сигналы и делая невозможным обнаружение небольшого летящего объекта.

Поворотный Пункт находился в трех милях от берега моря и в шестидесяти милях к северу вверх по реке Оранжевой. Название было дано первыми путешественниками и выражало их взгляды на продолжение пути на север. Эти старые путешественники не знали, что находятся в центре морской террасы, древнего дна, теперь поднятого выше уровня моря, такого богатого алмазами, что его окружили сплошной изгородью, непрерывно патрулировали на джипах с собаками и на самолетах, охраняли оружием и радарами; в лагере были такие строгие правила, что человек, выходящий оттуда, подвергался осмотру с помощью рентгеновских лучей и не мог ничего вынести с собой, кроме собственной одежды.

В Поворотном Пункте находилась одна из четырех больших очистительных фабрик, где обрабатывался гравий с разработок большой компании на многие мили вокруг. Поселок был относительно большим, с фабрикой, мастерскими и складами, с жилищами для пятисот рабочих и их семей. Но никакие усилия компании сделать его привлекательным не могли изменить того факта, что Поворотный Пункт был адской дырой в мрачной и опасной пустыне.