Богу - Илья Британ

«Ты мне прислала два цветка…»

Ты мне прислала два цветкаС родимой стороны:Сорвала их твоя рука, —Тобой они полны.

Один веселый: чист и бел,И жив он был чуть-чуть,И он безмолвно мне пропел:«Твоя… когда-нибудь!»

Другой — печальный: синь и мал,И рос в глухой степи,И тихо мне без слов сказал:«Терпи… пока — терпи!»

Я буду ждать! но если тыУбьёшь мою зарю,Сожгу я лживые цветыИ с ними сам сгорю.

Пока ещё ты далека,Мечты мои грустны;Но верит сердце в два цветкаС родимой стороны!

«Млечный Путь был так ясен, а звёзды так чётко…»

Млечный Путь был так ясен, а звёзды так чёткоВниз глядели с далёких-далёких небес;Над горами, как призрак, седая решёткаИз серебряной мглы. — Я вошёл в тёмный лес.

Там колдующий мрак был суров и могилен,Что-то злое и вещее глухо тая;Некрещеным ребёнком кричал жуткий филин,Средь истлевшей листвы шевелилась змея.

Над далёким безбрежным немым океаномДорогих мне тоскующих русских полейТо же небо раскинулось блещущим станом,А в лесу над рекою поёт соловей…

Здесь один я! Тоска, словно злые тенёта,Душит сердце, и больше не хочется жить, —Там, мне чудится, ждёт меня в сумраке кто-то,Чтоб понять, пожалеть, приласкать, полюбить…

«Вчера я видел журавля…»

Вчера я видел журавля,Летел он серым парусом;Сегодня милая земляПокрылась белым гарусом.

Мой сад из яблонь, груш и сливСверкает нынче блёстками;Не стало видно сжатых нивПод нежными полосками.

Сегодня в бисере окно,Целую тихо стекла я;Крылечко всё занесено;В саду листва поблёклая.

Сегодня — зимняя пора…Но светлым разве стану я? —Тоска сегодня, как вчера,Зияет черной раною.

«О, моя скорбь, перестань!..»

О, моя скорбь, перестань!Глохнет душа и не верит.Времени серую тканьСердце, как маятник, мерит.

Между кровавых гвоздикМедленно вянут левкои.В душу мне холод проник,Бог меня ранил тоскою.

Образ неведомо чейНочью до боли мне снится:Смотрит печаль из очейСквозь золотые ресницы.

Призраки прошлого лгут!Глохнет душа и не верит.Марево тусклых минутСердце, как маятник, мерит.

«Ветер стукнул ветхой ставней…»

Ветер стукнул ветхой ставней;Сон умчался, и далёк он.Я томлюсь от муки давней,Я гляжу на тёмный локон.

Кошка дремлет и мурлычет,Хвостик серый, в пятнах лапка.Жизнь со Смертью так граничит,Сердце глохнет зябко-зябко.

Розы вянут под часами,Спит рояль, и спят картины;Спит камин, — уснуло пламя…Помню, помню миг единый.

Где ты, где ты и жива ли?Образ милый, как далёк он!Нет разлуки! Бог — в печали!Я гляжу на тёмный локон.

Тихо-тихо в старом доме;Меркнут свечи… запах гари.Чей портрет вон в том альбоме?Всё сгорело в злом кошмаре.

Были сказки… были люди…Думал ярко, верил свято…Мысль о Боге, крик о чуде —Всё изжито… всё измято…

Да, конец мой близок, явен:Нет дороги, песни спеты…Вопли ветра… хохот ставен…Тёмный локон… Крошка, где ты?..

«Всё сгорело в удушливом дыме…»

Всё сгорело в удушливом дыме.Я с презреньем на солнце взглянуИ не буду я вместе с живыми:Надоело томиться в плену.

Вы меня никогда не любили;Я люблю ли, не ведаю сам.Не ищите меня и в могиле:Нет покоя таким мертвецам.

Буду тенью без сердца, без речи,Паутиной окутаю мир,Берегитесь тогда со мной встречи:Ничего не прощает вампир!

Вы смеётесь… Пока мне не веря,Не боитесь и шепчете: «Ложь!»Но тогда не помогут ни двери,Ни слеза, ни молитва, ни нож…

Я приду то в костюме паяца,То монахом, то просто, как гость,Чтоб за всё, наконец, расквитаться:За капризы, за ложь и за злость…

Что? уж лучше бы смерть поскорее? —Сам порву вашу черную нить…В преисподней найти вас сумею:Мало Вечности мне, чтобы мстить!

«Люблю я грусть осенних кратких дней…»

Люблю я грусть осенних кратких днейИ мёртвый лист, и блёкнущие хвои:Тогда душа становится полней,Чем ноля ширь, чем небо голубое.

Люблю печаль осеннего дождяИ ветра плач, и птиц полночных стоны:Тогда тоска впивается в меня,И я гляжу в испуге на иконы.

Люблю кошмар осенних злых ночей.И горечь слёз, и памяти укоры:Тогда во мне безумнее, грознейГорят твои таинственные взоры.

Люблю, томлюсь и падаю без сил.Зову… кого? зову… зачем? — Не надо:Я так страдал и так тебя любил,Что мне навек лишь в осени отрада.

«Вдоль стен старинные эстампы…»

Вдоль стен старинные эстампыИ бледный грезящий фарфор.С колодой карт у грустной лампыВеду безмолвный разговор.

Конца нет призрачным минутам,И жутко бродит тусклый взгляд:Пасьянс, как жизнь, нелепо спутан,А карты правду говорят.

Король… опять не вышла дама…Я знаю, — к этому привык:Зачем так злобно, так упрямоНе лжёт их медленный язык!

Опять исчезли все фигуры:Всё — двойки, тройки невпопад,И снова туз пиковый хмуроИспортил сразу целый ряд.

Куёт судьба мне круг порочный,Скучна она, как этот зал…Смешаю карты я нарочно,Как всё в душе моей смешал!

«В чужом краю, где небо голубое…»

В чужом краю, где небо голубое,Я всё гляжу на гаснущий восток,Томлюсь в тоске, покинутый тобоюИ жду (как жду!) твоих заветных строк.

Хоть ты ушла, но разве я поверю,Что не живешь ты мыслью обо мне;И я стою пред запертою дверью,И я всё жду в каком-то полусне.

Проходят дни, а ночи дышат адом,И медлит солнце в комнату войти,А твой портрет своим печальным взглядомМне говорит, что ты — на полпути.

Гляжу в окно, и, мнится, предо мноюРодного неба синяя кайма,И ты на даче утренней пороюЦелуешь край желанного письма.

«У камина с потухшей сигарою…»

У камина с потухшей сигароюЯ встречаю сам друг Новый Год;Вспоминается прошлое, старое:То, что умерло, снова живёт.

Что-то светится, что-то разбужено…Плачу горько, сурово, без слёз.Где ты, счастье мое? где, жемчужина?Кто тебя безвозвратно унёс?

Детство ранено; юности не было;Что такое родительский кров?Жизнь моя суетилась и бегалаПо холодным камням городов.

Все желанья, мечты — перепутаны,Что предсказано, то не пришло,А любовь обманула минутами,Пошутив так нелепо и зло.

Ты любила, чтоб кончить изменою:Помню яд этих розовых губ…Никуда теперь сердца не дену яИ томлюсь: не живой и не труп.

Жуткий ветер гудит так неистово;Все оставили: люди и Бог! —Кто ж нальёт мне вина золотистого,Чтоб со Смертью я чокнуться мог?..

«Эй, старуха, погадай-ка…»