Свет во тьме - Аманда Эшли

Сара глянула влево — на другом окне был написан Иисус в мучительной агонии, распятый на кресле. Рисунок казался столь правдивым, что слезы потекли у нее из глаз. Она видела гвозди, забитые в его ноги и руки, видела его боль и была бессильна представить ее. Она не могла постичь, почему он захотел взвалить на свои плечи грехи всего человечества, так страдать, истекая кровью, и умереть в муках. Сара никогда не сомневалась, что он любит ее. И вот теперь Господь благословил ее, послав исцеление.

Она стояла на коленях довольно долго, наполняясь ощущением мира и милосердия, вознося небесам тихую благодарственную молитву.

Покинув часовню, Сара заглянула в помещение, похожее на лазарет. Четыре железных остова кроватей у одной стены. Матрасы из соломы, изодранные с незапамятных времен. Один из углов закрывала огромная узорчатая паутина.

Она остановилась у столовой, разглядывая разной длины дощатые столы, покрытые вековой пылью, стоявшие ровными рядами, и представила монахов, сидящих на стульях с высокими спинками, поглощающих пищу, пока один из братьев читает для всех Священное Писание. Она снова заметила паутину, на этот раз в огромном очаге.

Она переходила из комнаты в комнату, ожидая встретить Габриеля или хоть какой-то признак его присутствия, но не было ничего, указывающего на то, что он жил здесь. Никакой еды на кухне, нигде ни клочка одежды, ничего.

В торце стены она обнаружила узкую дверь. Полагая, что она ведет наружу, Сара открыла ее и увидела длинную каменную лестницу, уходящую вниз, в черноту, откуда исходил запах пыли и плесени.

Подстрекаемая любопытством, Сара ступила вниз, держась рукой за стену. Замирая от страха, она сделала шаг, потом еще и так далее, пока не оказалась перед еще одной дверью. Она потянула засов, но тот не поддавался.

Она простояла там довольно долго, все ее чувства были обострены. Образ Габриеля возник в ее мозгу, образ, окруженный чернотой, изнемогающий от боли и печали.

— Габриель?

Был ли он там? Возможно, с ним что-то не так?

Сара снова потянула засов, пытаясь сдвинуть его и так и сяк.

— Уходи.

Она развернулась назад, прижимая руки к сердцу, в полной уверенности увидеть кого-то, стоящего за ней, но никого не было. Возможно, этот голос прозвучал в ней самой? Сработало какое-то шестое чувство, говорящее об опасности? Или слово было сказано кем-то невидимым?

Она снова взглянула на дверь, чувствуя, как у нее мурашки бегут по коже. Ей казалось, что она чувствует чье-то дьявольское присутствие. Сара шагнула на ступеньку выше, потом еще, убыстряя темп, пока уже не летела через мрачные переходы в святая святых, ее комнату.

Вбежав, она захлопнула дверь и встала, тяжело дыша.

Постепенно биение сердца вернулось к норме, и Сара решила, что сама придумала весь этот ужас, поддавшись игре воображения. Решила, но не поверила. Ни на секунду. Она ощущала присутствие дьявола, чего-то предельно зловещего, мрачного, разбудившего в ней первобытный ужас, заставившего ее спасаться бегством, как будто душа ее была в опасности.

Ей захотелось, чтобы вернулся Габриель и утешил ее, сказав, что все хорошо. Она гадала, почему нет еды на кухне, почему ничто не указывает на его присутствие. В самом деле, раз он живет здесь, она должна была бы обнаружить его одежду, бритвенный прибор, щетку для волос, еще что-нибудь в том же роде.

Свернувшись в его кресле с томиком стихов, Сара решила обязательно спросить Габриеля, где он проводит день. Она хотела знать, чем он зарабатывает на жизнь и почему живет здесь, в таком мрачном и холодном месте. И, возможно, если соберется с духом, она спросит его, что за дьявол обитает под старой лестницей.

Габриель появился, когда уже почти стемнело. Оторвавшись от книги, Сара взглянула на него, и все ее чувства мгновенно пришли в смятение. Он был необыкновенно хорош в белой рубашке с длинными рукавами, обтягивающих черных брюках и мягких ботинках. Задыхаясь от восторга, она побежала ему навстречу и упала в его объятия.

Габриель закрыл глаза, прижимая Сару к себе. Они застыли, словно изваянные из камня. Ее запах, женский, теплый, живой, опьянял его.

Секунды текли, а они продолжали стоять.

Для Сары это объятие было словно возвращение домой после долгой разлуки, для Габриеля — как прогулка в солнечный день.

Наконец Габриель чуть отстранился, чтобы увидеть ее лицо.

— Что-нибудь не так?

— Нет, ничуть.

— Тогда что?

— Я потеряла тебя, — застенчиво объяснила Сара. — Весь день я гадала, где ты, что делаешь. — Она положила руки ему на грудь, кончиками пальцев поглаживая по сердцу. — Без тебя было так одиноко.

— Прости. Ты, должно быть, голодна. Хочешь пойти куда-нибудь. — Он пробежал по ней взглядом. — Выглядишь ты очень красиво.

Сара опустила глаза:

— Благодарю.

Взяв ее плащ, он накинул его Саре на плечи и предложил руку.

— Идем?

Габриель привел ее в небольшой элегантный ресторан. Пока она с огромным аппетитом ела, он потягивал из бокала красное вино.

— Почему ты не ешь? — спросила Сара. Он помедлил, прежде чем ответить.

— Я уже поужинал чуть раньше.

— Вот как?

— Заканчивай ужин, дорогая, и, если ты не против, мы можем прогуляться по саду.

Она заторопилась, чувствуя на себе его взгляд, замечая каждое движение. Она любила смотреть на его руки, такие сильные и выразительные. И очень красивые. Сара залилась румянцем, вспоминая, как эти руки сжимали ее в объятиях, когда он целовал ее.

— С тобой все в порядке? Она удивленно взглянула на него, при этом щеки ее заполыхали еще сильнее.

— Да.

Оплатив счет, Габриель помог ей надеть плащ и взял за руку. Они вышли в ночь, темную и таинственную, углубляясь по тропинке среди деревьев все дальше в сад. Аромат цветов обволакивал их, но Габриеля волновало благоухание кожи Сары, ее близость кружила голову, учащала биение сердца. В свете луны она была похожа на ангела: пышные золотые волосы обрамляли нежное лицо, кожа сверкала белизной, голубые глаза были как два огромных озера. Желание и голод поднимались в нем, ему казалось, что клыки разрывают его проклятое сердце и одинокую душу. Было бы так легко взять ее, насладиться ее сладостью…

Так легко.

Он остановился перед низкой каменной скамейкой.

— Присядем ненадолго?

— Да. — Она села, и складки платья окружили ее подобно лепесткам розы. — Где ты был сегодня?

— Боюсь, я вынужден сказать, что тебе не стоит так сильно интересоваться подробностями моей жизни. Нельзя быть такой настойчивой.

— Я вовсе не настойчива, — поспешно откликнулась Сара, желая загладить свою неловкость. — Я лишь удивлялась… не надо, забудь об этом.