Алмазная принцесса - Никола Марш

Напрашивался закономерный вопрос: что еще он снял?

Руби сунула руку под одеяло и нащупала платье. Прекрасно, он еще и джентльмен.

Она впервые видела его лицо таким расслабленным и умиротворенным. Никаких тебе сдвинутых бровей и поджатых губ и даже – о, чудо! – полуулыбка! Было не очень мудро с ее стороны поддаваться чувствам, но его ресницы отбрасывали тени на щеки, и сердце ее сжалось от умиления. Не в силах удержаться, она убрала прядь волос с его лба. Он открыл глаза, которые немедленно наполнились страхом, и на этот раз ее сердце сжалось уже от боли.

– Спящая красавица проснулась.

Она фыркнула:

– Это спорное утверждение.

Он приподнял бровь, и она внимательно вгляделась в его лицо:

– Ты не так уж прекрасен.

– Вообще-то я говорил о тебе.

– Вообще-то я не спала, я проснулась раньше.

– Ты всегда такая сварливая по утрам?

Руби задумалась об этом только сейчас. Они до конца не решили вопрос с жильем – она не могла оставить свою квартиру, потому что под ней находилась мастерская, а он не хотел переезжать к ней – по всей вероятности, им придется жить вместе время от времени, чтобы убедить людей в их супружеской любви.

– Когда как.

Он приподнялся на локте, обнажая мощный загорелый торс.

– И когда как?

Руби судорожно зажала руку в кулак, чтобы помешать себе дотронуться до него и убедиться, что эта гора мускулов – не галлюцинация.

– Все будет зависеть от того, что ты предпримешь, чтобы улучшить мне настроение.

Его взгляд остановился на ее лице, потом на груди и спустился ниже.

– У меня очень большие планы.

– Громкое заявление, как сказал мне один парень. Но справишься ли ты?

Джекс приподнял одеяло, и Руби едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Да, он определенно справится.

– Хочу заметить, что это не я вчера заснул.

– Это не тебе пришлось сообщать сестре, что ты спутался с врагом.

Его улыбка увяла.

– Так вот как ты меня воспринимаешь?

– Ты опускал цены ниже допустимого уровня, и мы едва не разорились. Сам-то как думаешь?

Джекс молчал, и на его лице отразилась целая гамма эмоций – сожаление, раздражение, гордость, – прежде чем оно приняло безразличное выражение.

– Я думаю, твое представление о любовном ворковании никуда не годится. – Он провел пальцем по ее плечу и вниз по руке – медленно, дразня ее и оставляя за собой след из миллионов мурашек.

– У меня есть гораздо более удачные идеи, о чем говорить по утрам.

Его палец задержался на внутренней стороне локтя, прикосновение было почти неощутимым, но этого было достаточно, чтобы заставить Руби умирать от желания прижаться к нему всем телом. Он слегка прикусил подушечку ее большого пальца, затем лизнул пульсирующую жилку на запястье, и она застонала.

Теперь ей нужно было пойти по сложному пути и лишить их обоих удовольствия или избрать легкий путь и получить бонус к сделке в виде потрясающего секса.

От прикосновений губ Джекса кожа на руке словно плавилась, и вскоре ей было уже недостаточно этих легких касаний. Она хотела большего.

Она хотела все.

Игнорируя внутренний голос, твердивший, что это очень плохая идея, Руби потянула одеяло, заставляя его мощное тело явиться во всем его великолепии.

– Может, я больше не хочу разговаривать.

– Я тоже. – Одним быстрым движением Джекс оказался на ней, пригвоздив ее к кровати, и она вздохнула от удовольствия, ощущая на себе его тяжесть и доказательство желания, упирающегося в низ ее живота.

Руки Руби обвились вокруг него, скользнули вдоль спины. Уткнувшись носом в его шею, она промурлыкала:

– На одном из нас слишком много одежды.

– Это легко исправить.

Джекс перекатился на спину, увлекая за собой Руби, так что теперь она оказалась сверху. Он расстегнул платье, сдвинул бретельки с плеч и стащил платье.

– Без бюстгальтера? Умная девочка.

Джекс накрыл ладонями ее груди, помял их и сжал соски, заставив Руби издать глухой стон.

– Какая ты горячая, – прошептал он, притягивая жену к себе и покрывая поцелуями ее тело.

Он лизал и посасывал ее соски, пока она не стала извиваться от наслаждения, умоляя его не останавливаться. Он положил Руби на спину и навис над ней, опираясь на руки.

– Ты великолепен, – сказала она, проводя ладонью по его груди, животу, спускаясь вниз.

Джекс издал глухое рычание и стянул с нее трусики. Руби глубоко вздохнула, когда он раздвинул ее ноги. Явно довольный собой, он достал из тумбочки презерватив.

Руби нравился секс. Секс приносил удовольствие и был полезен для здоровья, особенно с правильным парнем.

– Нечего сказать?

Она изогнулась, не отрывая взгляда от его глаз, горящих от с трудом сдерживаемого желания.

– Только одно. – Руби придвинулась вперед, впуская его в себя.

С торжествующим рыком он ринулся в атаку.

Джекс вошел в нее полностью, наполняя ее тело сладкой болью, сменившейся непрерывным экстазом. Она прижималась к нему и цеплялась за плечи, желая, чтобы наслаждение никогда не заканчивалось.

Их тела скользили друг по другу, влажные от пота, и она, совершенно потеряв контроль, впилась ногтями в его плечи.

Джекс постепенно наращивал темп, но потом вдруг резко остановился. Руби в недоумении посмотрела на него:

– Что случилось?

Он закрыл ей рот поцелуем, дублируя языком свои действия внизу и поддерживая ее возбуждение на должном уровне. На уровне безумия.

Проделав серию коротких поцелуев, он добрался до ее уха и прошептал:

– Перевернись.

Она послушалась, и через секунду он снова был в ней. Его рука скользнула к низу ее живота, нашла клитор и принялась его ласкать. С каждым движением внутреннее напряжение нарастало.

Чувствуя приближение оргазма, Руби приподнялась, опираясь на локти и колени, и Джекс с яростным ревом рывком полностью вошел в нее. В эту же секунду их обоих накрыла волна оргазма и унесла в открытый океан беспамятства.

Джекс не был любителем нежных объятий. После секса он не валялся в постели и не беседовал по душам. Он прямиком шел в душ, быстро одевался и уходил.

Но сегодня он не смог так поступить. С ним была его жена, которая обнимала его так, словно хотела провести в его объятиях всю оставшуюся жизнь.

Что еще хуже, ему это нравилось.

– Тебе все время так хорошо? – В голосе Руби звучали нотки ревности, и его первым побуждением было солгать.

Джексу не хотелось признаваться, что между ними только что произошло нечто особенное, и это было не просто хорошо – это было потрясающе.

Подобные признания были чреваты душевной близостью, а он не мог себе этого позволить.

Но он допустил ошибку, встретившись с ней взглядом. Руби смотрела на него своими зелеными глазами, все еще затуманенными от страсти, прямо ему в душу, и ложь застряла у него в горле.