Робкая любовь - Виктория Лукьянова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
От рассказов парней, которых я не знала, у меня щеки и уши запылали, а голова превратилась в кипящий чайник. Я даже закрыла уши ладошками и ждала, когда они уйдут. Со вздохом опуская руки, я вскоре вновь несла свой пост, поглядывая то на дом и выжидая тетю, которая помчалась бы с метлой как с мечом на соседскую вражескую территорию, то выискивая взглядом Матвея.
Однако он так и не приблизился. И я не всегда видела его среди толпы собравшихся молодых парней и девушек. Но зато отчетливо видела, как они проводили время. Большую часть времени я просидела на лавочке, подскакивая или сжимаясь от звуков, и радуясь тому, что все еще было достаточно светло, чтобы ночная темнота не пугала меня.
Спустя час я посмотрела на темнеющее небо и последние лучи заходящего солнца и выдохнула. Скоро мне придется вернуться к себе, иначе страх охватит мое тело, и я пропаду в кошмаре. Поэтому я осторожно поднялась со скамейки и бесшумно приблизилась к забору. Там было все так же шумно и светло. Матвея я не разглядела, зато отчетливо смогла увидеть, как две девушки отделились от толпы и неспешно направились на прогулку. Как раз в мою сторону.
Я сжалась и пригнулась, плюхаясь на прохладную землю. Прижала ухо к деревянному полотну и прислушалась к тихим голосам.
Одной из говоривших оказалась та самая девушка, которая висла на шее Матвея. Высокая и стройная брюнетка говорила достаточно тихо, чтобы другие не могли ее услышать. Однако оказавшись у забора, они не подозревали, что их могли подслушать по эту сторону.
Я практически не дышала, впитывая как губка каждое произнесенное слово.
– Ну и как тебе? – поинтересовалась другая девушка. Я запомнила ее светлые волосы, собранные в высокий хвост на затылке. Она одной из первых оказалась в гостях и полезла в бассейн вслед за той, что с разбегу запрыгнула в воду.
– Ой, Лесь, не спрашивай. – Отмахнулась брюнетка. – Это какой-то кошмар! – процедила сквозь зубы, громко выдыхая.
– Я думала, тебе тут понравилось. Весь вечер светишься.
– Ты смеешься? – Брюнетка казалось раздосадованной, и даже немного злой.
Я удивленно зажала рот ладошкой, боясь выдохнуть и выдать себя. Мне она тоже казалось такой – счастливой и веселой, когда оказывалась с Матвеем вместе. Но сейчас я пусть и не видела, но отчетливо слышала, как она бросала слова, словно выплевывая их.
– Мне здесь совершенно не нравится. Этот дом! Матвей явно с головой не дружит, если решил бросить город и променять отличную квартиру в самом центре на это убожество. Чем он вообще думал?! Это же деревня!
– Эй, эй, Амалия, притормози. И говори тише, вдруг услышат, – другая девушка зашипела, хватая брюнетку за руку. Она почти вплотную приблизились к забору. Я посмотрела в узкую щелочку и зажмурилась. А если они увидят меня?
– Да спокойная я! – прохрипела та в ответ, поджав губы. – Просто меня дико раздражает, что он принимает решения сам.
– Мотя тебя все время раздражает, – усмехнулась Леся. – Так что признавайся, что у вас происходит? Он ходит как на иголках, ты шипишь как змеюка. И при этом оба притворяетесь, что у вас все хорошо.
– Все хорошо.
– Не ври, подружка. Ты как вернулась из отпуска, так и ходишь раздраженная. Будто тебя там подменили.
– Нет, Лесь я как раз такая, какая есть. Никто меня не подменял. Кажется, я совершила ошибку.
– Так! – Леся возмутилась, уперев руки в бока. – А ну признавайся.
– Ты же знаешь, что Матвей сделал мне предложение.
Я выпучила глаза, услышав такой откровение, и тут же зажмурилась, борясь с паникой. Воздух наполнил легкие и пытался вырваться хриплым вздохом, но я сдерживала себя, отчаянно контролируя тело, которое немело от неудобной позы и прокравшегося от земли холода.
– Да, знаю, – отозвалась вторая. – Ну и что? Одно дело если предложение, другое если расписались. Вы даже заявление не подали, не говоря го том, что никто кроме меня и Ника не знает об этом.
– Да, – подтвердила ее слова брюнетка. – Я даже родителям не говорила. Потому что сомневаюсь. Все время сомневаюсь в том, правильно ли поступила. Понимаешь, кажется, я поторопилась с ответом. Нужно было подождать. Дать нам двоим время, – она как-то сипло выдохнула и голос девушки изменился. Появились печальные нотки. Неужели ее сожаление было искренним?
– Продолжай, – а вот голос второй девушки обрел твердость.
– А что продолжать? Я теперь не знаю, как повернуть время вспять и не соглашаться на его предложение. Не знаю, как ему отказать, не испортив наши отношения окончательно. У нас и так не все шло гладко, особенно после того, как он получил травму и взял перерыв в тренировках. Раньше нас все это связывало. Мы вместе ездили по миру, тренировались и участвовали в соревнованиях. А сейчас Матвей только занимается клубом, и возможно больше не вернется в спорт.
– Дай ему шанс. Ты сама получала травмы. Разве забыла?
– Помню, но все же… – ответила брюнетка. – Но все же у меня слишком много сомнений относительно «нас».
– У тебя кто-то появился, – вдруг произнесла Леся, пугая меня и, кажется, брюнетку. Та шикнула и схватила подругу за локоть, притягивая к себе.
– Лесь, никто не должен узнать.
– Так я и думала. Еще подруга называется! – обидчиво произнесла девушка. – Давай уже, признавайся. Кто он?
Брюнетка, имя которой я конечно же уже знала, но никак не могла повторить мысленно, рассмеялась, и в ее смехе отчетливо слышалась горечь.
– Если он узнает, то оторвет мне голову. Черт, я же все разрушу! Их бизнес, – прошептала она, резко разворачиваясь. – Запомни, Леська, ни слова больше! А теперь пошли обратно. А то нас начнут искать.
– Я нема как рыба, – хохотнула та, позволяя себя увести.
Глава 10. Пустые слова
Этой ночью я так и не смогла уснуть. С трудом припоминая, как добрела до своей комнаты, я все чаще и чаще возвращалась в тот момент, когда услышала признание девушки Матвея. Его невесты…
Тошнотворный ком подступил к горлу, и я выбралась из постели, накинув на плечи халат, приблизилась к столу. Наполнив из графина стакан чистой водой, я дотронулась до занавески и аккуратно ее отодвинула. За окном разгорался утренним светом солнечный диск, рассеивая дымку.
Матвей был у себя. Я разглядела его в тусклом свете и невольно улыбнулась, вот только грусть наполнила мою грудь и вытеснила
