Застенец - Дмитрий Билик

– И все же…

– Говорит, что подсмотрел, – все же ответил Борис Карлович. – У Алексея Симеоновича, когда он успел сотворить Зеркало для защиты мальчишки.

– Для защиты мальчишки? – брови поползли на лоб императора. В одно мгновение Романов на глазах превратился из домашнего подкаблучника в сурового правителя. – На кой черт понадобилась ему защита? Кто мог позволить себе глупость напасть на моего подданного?! И почему я узнаю об этом последним?!

– Еще не успели составить доклад, Ваше Величество, – поспешил вмешаться Максутов. – Зубарев до сих пор занимается…

– И ты, Игорь, знал и молчал? Эти застенцы попытались убить мальчишку, чтобы не отдавать мне. Это же… это…

– Это не застенцы, Ваше Величество, – негромко заметил гофмейстер. – Все, что мы знаем – заклинание Зеркало не нашло себе цель. Там работал маг первого ранга.

В флигеле повисла поистине гробовая тишина. Сказанное Разумовским не укладывалось в голове императора. Все маги первого ранга были наперечет. И тут один из них попросту решил убить мальчишку. Измена! Измена подлая и коварная. И именно в тот момент, когда им вновь стали угрожать чудовища из Разломов.

– Приставить к мальчишке охрану из моей личной сотни. Двух. Нет, трех магов. Переодеть в жандармов и приставить. Пусть следят за каждым его шагом. Если что с ним случится, головой ответят!

Император затушил сигарету, гневно глядя на собравшихся. Обычно после трех-четырех выпитых фужеров портвейна его характер смягчался, а настроение приподнималось. Но подобным сейчас и не пахло.

– И, думаю, пора начать готовить всех, кто сможет сражаться против существ Разломов. Мы думали, что убежим от всего этого. Но, к сожалению, притащили смерть в этот мир.

Глава 7

Следующие несколько дней ушли на восстановления здоровья. Несмотря на то, что физических ран не было, котелок немного подтекал. Это проявлялось в частых головокружениях и отголосках чужих мыслей, которые постепенно становились все тише.

Я решил провести это время с максимальной пользой. Сначала ознакомился с домом. Ничего особенного, как отметил Илларион. Всего-то лишь кабинет, опочивальня, библиотека, две ванные, обеденная, гостиная, скромная кухонька, большой чулан и комната Иллариона. Так сказать, граф Ирмер-Куликов был бедный, и слуга у него был бедный, и прочая нечисть.

К слову, о нечисти. Исследуя чулан, я познакомился еще с одним домочадцем. Причем, произошло это так неожиданно, что я с испугу даже заорал. Хотя раньше за мной подобного не водилось. Говорю же, расшатались нервишки.

– Что такое, господин? – появился на пороге здоровый Илларион. – Ударились? Али голова опять закружилась?

– Кто это? – указал я пальцем на крохотное создание, приютившееся на ящике.

– А, это, так Пал Палыч, – объяснил Илларион.

– Здрасьте, – добродушно протянуло нечто.

Похоже оно было на… колобок, что ли? Маленькое, круглое, в широких коротких штанах, которые еле сходились на талии. Точнее на том месте, где должна была быть талия. На голове у Пал Палыча красовалась меховая шапка, из-под которой торчала копна русых волос. И все бы ничего, он вполне мог смахивать на ожиревшего мужчину средних лет, если бы не рост. В нем и полуметра не было.

– Я дико извиняюсь, а Пал Палыч – это кто?

– Суседушко, – опять «доступно», как он, наверное, считал, объяснил Илларион. – Прошлый господин большой был охотник до всего, что Разломов касалось. Вот и приютил Пал Палыча.

– Истинно так, – согласился суседушко. – Широкой души человек был, Царствие ему небесное.

– А… вы вроде домового? – догадался я.

– Вроде, – усмехнулся Илларион. – От домовых хоть прок какой-то, по хозяйству они помогают. А этот нахлебник самый настоящий. Божился, что дом оберегать будет. От несчастий и бедствий охранять. А на деле только жрет и спит.

– Это грязные инсинуации. Во-первых, не случалось подобных событий, о которых бы предупреждать надобно было. Во-вторых, дом я оберегаю. По мере сил. Он, вон какой большой, я же напротив, махонький. В-третьих, мне же тоже надо чем-то питаться.

– Предупреждает, ирод. А о переходе хозяину сказал? Кабы не он, так сам бы Там остался. И про смерть его даже словом не обмолвился, зараза. Вон разъелся как, одежда по швам трещит. Я ж, господин, только из-за него дома и не готовлю. Зазеваешься, эта прорва все и стащит.

Лишь теперь я начал понимать, почему недоеденные блюда за ужином к утру исчезают. Еще грешил на Иллариона, он мужик здоровый, может, устраивает ночной дожор. А тут все объяснялось гораздо проще.

– Извольте, бытие формируется индивидуумом исключительно в разрезе восприятия мира этого индивидуума, его собственного разумения и способностей, – протянул Пал Палыч. – А не готовишь ты, потому что у тебя из любого блюда кислые щи получаются.

– У нас Там, – махнул неопределено куда-то за спину Илларион, – погреб возле библиотеки был. Вот эта зараза и понахваталась всего. Книги он любит, стервец.

– Без книги в мире ночь и ум людской убог, без книги, как стада, бессмысленны народы. В ней добродетель, долг, в ней мощь и соль природы, в ней будущность твоя и верных благ залог.

– Тьфу, балабол, – и в самом деле сплюнул на пол Илларион.

Что интересно, голос у суседушки был распевный, чарующий. Ему бы аудиокниги для детей озвучивать. Но меня не отпускала одна важная мысль.

– Получается, ты создание Разлома? Значит, и магией владеешь?

– В меру способностей, – уклончиво ответил Пал Палыч.

– Какая у него магия? – фыркнул Илларион. – Так, грязь из под ногтей. Свечи подпалить, камин пожечь.

– Мясо с кровью довести до полного приготовления… – будто согласился соседушко. – Работник безалаберный пошел, Ваше Сиятельство. Тот же трактир взять…

– Не Сиятельство он, – буркнул Илларион.

Я же понял, что разговор стал уходить в ненужное для меня русло. Пришлось поправлять.

– Пал Палыч, а что там, за Разломом?

– Холод, мрак и бесчинства.

Суседушно произнес эти слова скороговоркой, чужим, испуганным голосом. Будто готовил их заранее. Впервые за все время он утратил свое спокойствие и заерзал на ящике.

– Вот и прошлый хозяин, как не бился, а ничего вразумительного от него выудить не смог, – сказал Илларион. – Да и не говорят они ничего. Жандармы, как паразиты эти к нам поперли, сначала даже пытали их. И водяных, и бесов, и леших, и луговиков. Толку чуть. Может, господин, выгнать эту мерзость, а?

Стоило слуге сказать это, как суседушко с громким хлопком, словно пробку выбили из бутылки шампанского, исчез. Хотя я слышал обиженное сопение приживалы где-то рядом.

– Вот так всегда, – усмехнулся Илларион, довольный своей шуткой. – Паразит, что и говорить. Правда, безобидный.

– Пусть живет, – махнул я рукой. – Мы в ответе за тех, кого приручили.