Исповедь души - Лиза Джонс

* * *

Не знаю, сколько я сижу за кухонной стойкой, пытаясь понять Эмбер и не желая рисковать столкнуться с ней до того, как она наконец уйдет. Даже мысль о том, что она в эту минуту, возможно, обхаживает Криса, не подняла меня со стула. В конце концов необходимость принять душ и любопытство, кто же там пришел и почему Крис так долго разговаривает, берет верх.

Я направляюсь в гостиную, а Крис входит из холла с противоположной стороны комнаты; он в белой майке и говорит по телефону на французском. Еще никогда не была я так счастлива видеть мужчину одетым.

Крис заканчивает разговор.

– Пойдем примем душ, закажем еду – и спать.

– Я обеими руками за все это именно в таком порядке, – соглашаюсь я, поднимаясь с ним по лестнице.

– Приходил охранник, который присматривает за нашей квартирой и еще несколькими по соседству. Его зовут Рей. Он зашел, чтобы передать мне кучу сообщений. – Крис потирает ладонью подбородок. – Одно было от Кэти и Джона, они услышали о том, что случилось, в новостях и все время натыкались на сигнал «занято», когда пытались мне позвонить.

Я останавливаюсь при упоминании о его крестных родителях.

– Ох, ты Боже мой. Мы же должны были быть сегодня в шато.

– Да, – подтверждает Крис, и мы идем дальше. – Я чувствую себя полным дерьмом, что не позвонил им.

– А как она догадалась позвонить сюда?

– Джейкоб сказал, что мы здесь. – Его телефон звонит, и он взглядывает вниз, потом на меня: – А вот и Кэти. Легка на помине.

Он отвечает на звонок.

– Привет, Кэти. Да, со мной все хорошо. С нами обоими все хорошо. Ты права, мне следовало позвонить. Я просто хотел поскорее увезти Сару оттуда. – Мы входим в спальню, и Крис вопросительно смотрит на меня. – Хочешь поговорить с Сарой?

Я киваю и беру у него телефон.

– Здравствуй, Кэти.

– Сара, милая, как ты?

Я опускаюсь на кровать, и сердце мое сжимается. Мы с ней не так близко знакомы, но этот ее ласковый, материнский тон пробуждает эмоции, которые я пыталась похоронить глубоко в душе; мои чувства в отношении матери, которую потеряла и которую, кажется, никогда по-настоящему не понимала, и последовавшее за этим одиночество.

– Сара, милая, как ты? – повторяет Кэти.

Я откашливаюсь и смотрю, как Крис открывает длинный платяной шкаф, который занимает большую часть стены и сочетается с белой отделкой.

– Прекрасно, – заверяю я ее. – Простите, что заставили вас волноваться.

– Лучше бы Крис привез тебя сюда, а не в Париж. Ты там как рыба, выброшенная из воды. Сколько вы там пробудете?

– Неизвестно, – говорю я ей и сама удивляюсь, как рада, что я здесь, а не там. Кэти и Джон – часть прошлого и настоящего Криса, но именно в Париже Крис чувствует, что должен быть по-настоящему открыт мне.

– Ох, дорогая, – волнуется Кэти. – Этого я и боялась. Вы так планировали или уехали из-за возникших тут проблем?

– Мы вскользь говорили об этом, но времени как следует все спланировать у нас не было.

– Я понимаю, почему это показалось важным, но тебе предстоит пережить немалый культурный шок. Некоторые хорошо справляются, другим приходится довольно тяжело. Ты говоришь по-французски?

– Нет, я…

– Этого я и боялась. Ну, ничего страшного. Так даже веселее. Не волнуйся, это мы поправим. У меня там живет подруга, так вот ее племянница учится на преподавателя французского. Дай мне несколько минут, я узнаю, не сможет ли она учить тебя, а потом перезвоню. Какой у тебя прямой номер? – Я диктую ей свой номер, и она добавляет: – Все будет замечательно. Мы позаботимся о тебе. – Она отключается, и я сижу потрясенная. Эта женщина едва знает меня, а уже включила в свой семейный круг. У меня не было его с тех самых пор, как умерла мама. А если по правде, то никогда.

– Все в порядке? – спрашивает Крис от шкафа, куда вешает рубашку из чемодана.

– Да, все нормально. Точнее, прекрасно. Кэти просто чудо. Она пытается найти мне преподавателя, потом перезвонит.

Крис с улыбкой потирает подбородок.

– И ты еще считала, что я стремлюсь все контролировать? – Он неторопливо направляется ко мне. – Она из другой страны пытается организовать тебе уроки французского.

Я самодовольно усмехаюсь, когда он останавливается передо мной.

– Хочешь сказать, ты не такой? Что ты не любишь контроль?

– Каюсь, грешен. Как, впрочем, и ты, – отвечает он, протягивает мне руку, поднимает на ноги и заключает в объятия. – И то, что ты позволяешь делать это мне, значит для меня еще больше.

От смеси жаркого огня и нежного тепла у него в глазах пальцы мои непроизвольно сжимаются на твердой поверхности его груди, а тело расслабляется, сливается с его телом.

– Просто помни, что контроль – это как гадание на печенье.

– Гадание на печенье, – повторяет он, глядя насмешливо-удивленно.

– Именно. Это имеет смысл, только если добавить в конце «в постели».

Он смеется, и это такой сексуальный смех по всем возможным причинам. Да, он глубокий, истинно мужской, теплый и чудесный, но более всего он непринужденный. Спокойный. Это часть того, чем мы становимся вместе. Как единое целое.

– Давай примем душ, – говорит он. – Я покажу тебе твой шкаф. Он в глубине ванной и крайне нуждается в том, чтоб его как следует заполнили, потому что тому маленькому чемодану, который ты привезла, ни за что не справиться с этой задачей.

Он прав. Я собиралась наспех и кое-как.

– Мне не терпится взглянуть на шкаф, но Кэти должна перезвонить. Я не могу пойти в душ, пока она не позвонит.

Его телефон трезвонит, Крис бросает взгляд на экран и вздыхает.

– Из-за нашего любопытного соседа разнесся слух, что я вернулся. Это главный спонсор моего благотворительного фонда, который заседает в совете директоров одного из местных музеев.

– Ответь, – говорю я ему. – Мне все равно надо найти свой телефон, чтобы поговорить с Кэти, когда она позвонит. – Я целую его и направляюсь в ванную, наслаждаясь обыденностью момента. Мы просто пара, делящая спальню и ванную, готовящаяся принять душ, поесть и лечь спать. Ну… еще нас чуть не угробила сумасшедшая, которая обвиняет меня в убийстве, не говоря уж о том, что я столкнулась лицом к лицу с умной, хитрой и неотразимой бывшей любовницей Криса по имени Эмбер. Но я гоню прочь эти мысли и сосредоточиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас. Слишком мало в моей жизни было нормальности и, думаю, у Криса тоже. Она очень нужна нам. Во всяком случае, не помешает.

Отыскав свою сумку, выуживаю телефон. Удостоверившись, что у него достаточно зарядки, выпускаю холодную воду из ванны и направляюсь к шкафу, чтобы заглянуть в него. Звуки голоса Криса, разговаривающего по-французски, витают в воздухе, слова соблазнительно сексуально слетают с его языка. Я вздыхаю. Уже только он один может заставить меня полюбить этот чужой язык.