Прометей: Неандерталец (СИ) - Рави Ивар

При воспоминании о Плаже защемило сердце: как там мои жены и дети? Больше двух месяцев прошло, как Тиландер вернулся домой и сообщил печальную новость о съеденном Великом Духе Макс Са. Интересно, меня уже канонизировали или еще надеются на возвращение в другом обличье, так сказать, ждут второго пришествия? Думаю, что за эти неполные три месяца ситуация в поселении не могла измениться критически. Первое время все должно было идти по накатанной колее.

Сколько времени мне придется провести в пути? По моим подсчетам мы прошли около восьмисот километров, может чуть меньше. И, примерно, тысяча была от моей старой бухты до Плажа, если идти по побережью. Если допустить, что я буду проходить около пятидесяти километров в день… Нет. Это слишком оптимистичная цифра и ее надо уменьшить вдвое. Пятьдесят километров в день, в одиночку, по враждебным территориям мне точно не пройти. С учетом непредвиденных препятствий, животных и стоянок дикарей мне не пройти больше двадцати километров в день. Ведь мне придется добывать себе еду, я могу плутать, ходить по кругу.

Когда я доберусь до побережья, задача заметно облегчится. С места, где меня схватили, до этой стоянки мы пришли за восемнадцать дней. Но мы шли группой, на нас не нападали хищники, и вождь знал дорогу. Мне понадобится больше времени, думаю около месяца. И полтора, если добираться до Плажа по побережью. При этом мне должно несказанно везти, чтобы я избегал хищников и не натыкался на кровожадных дикарей. Задачка, скажем так, непростая.

Пиршество тем временем подходило к концу. Наевшиеся дикари начинали укладываться спать, возбуждение и эйфория после победы уступали место усталости. Мои вещи были приготовлены, и я прилег, чтобы не вызывать подозрений. Примерно час спустя, вся стоянка уже спала. Я начал собираться, когда совсем недалеко услышал волчий вой, которого не было уже два месяца. Вой шел со стороны, куда мне предстояло идти — от побережья.

«Да твою мать», — мысленно простонал я, понимая, что не пойду в сплошную темень, откуда слышен этот опасный вой. Два месяца проклятых волков не было и угораздило их появиться в ночь, когда я собрался бежать. Что за проклятое невезение! Останешься — попадешь под замес дикарей, побежишь — попадёшь волкам в пасть. Теплилась надежда, что вождь прав и кроманьонцы не вернутся, но я помнил мстительность предков современного человека. Один чернокожий Сих чуть не разрушил то, что я создавал годами.

Волки, словно издеваясь, выли уже в двух местах, с юго-восточной стороны и с западной. Несколько неандертальцев проснулись, услышав волчий вой. Проснулся и вождь. Он встал и вышел в проход с каменным топором в руках. Теперь точно можно было забыть о побеге, незамеченным уйти не удастся. Волков видимо боялись, потому что еще один воин последовал за вождем, неся каменный топор и тяжелую дубинку.

Вздохнув, я повернулся на бок, побег откладывался минимум до утра. Самое удачное время для того, чтобы уйти — утренний приём пищи, когда насытившиеся дикари ложатся, чтобы пища лучше переварилась. Прежде чем уснуть, я еще несколько раз слышал вой, который то приближался, то отдалялся.

Утренний прием пищи ничем не отличался по своему распорядку: вначале ели мужчины, а женщины и дети дожидались своей очереди. Я сходил к ручью, пока дикари продолжали есть, окунулся и вылетел пробкой. Вода стала слишком холодной, чтобы купаться. Быстро натянув шорты и стуча зубами, я бегом вернулся и протиснулся к костру. При такой температуре неандертальцы пока чувствовали себя прекрасно. Когда я согрелся, то вернулся к своему месту и, накинув на себя меховую накидку, надел унты. В глазах дикарей чувствовалось презрение к слабаку, который небольшое похолодание встретил, словно суровую зиму. Я проверил свой топор и дротики, тяжелое копье решил не брать, фляжка с водой была полна с вечера. Заметив, что дикари начинают укладываться отдыхать, а женщины и дети налетели и окружили костер, я тихо выскользнул из убежища между скалами.

* * *

Роды всегда начинаются неожиданно, так случилось и с Мией. Они с Нел обедали, когда отошли воды, и жесточайшая схватка буквально скрутила молодую женщину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ребенок, — кусая губы от боли прошептала рыжеволосая, в следующий момент, скручиваясь от боли. Нел послала за Нилой, которая принимала роды, когда еще племя Уна жило отдельно и помогла Мие дойти до спальни. Живот у беременной был огромным, Нел не помнила на своем веку таких больших животов, хотя беременность в племени Луома и Русов была обычным явлением.

Нила пришла быстро и сразу стала щупать живот Мии: Нел с тревогой наблюдала за ее действиями. Потеря Макса сблизила женщин, гордая и своенравная Миа уступила пальму первенства в руководстве Нел и всячески ее поддерживала. Нила подняла голову:

— Очень большой ребенок, он не сможет выйти.

—Может там два ребенка? — Нел показала пальцами, чтобы у повитухи не оставалось сомнений насчет цифры.

— Нет, не два. Один, очень большой, как ребенок Урр, — ответ Нилы был категоричен. Сама того не зная, она дала имя еще неродившемуся ребенку. У Нел оставались сомнения, но она предпочла промолчать, хотя была уверена, что повитуха ошиблась. Схватки у Мии участились, женщины выгибалась дугой от нестерпимой боли. Нел держала ее голову на коленях и вытирала пот, заливавший глаза Мии. «Если бы Макс Са был здесь, он знал бы, что делать, он все знает», — Нел боялась, что Миа может потерять ребенка или сама уйти в Поля Вечной Охоты. Иногда такое случалось, в их племени женщина не смогла родить ребенка: дважды поднимался Мал(солнце) и дважды садился, пока сама женщина и ребенок не ушли в Поля Вечной Охоты.

Миа очень старалась: ее лицо синело от потугов, дважды она теряла сознание от усилий. Почти до самого утра продолжались роды: впервые Нел видела, чтобы отчаянная Миа плакала и кричала от боли. Когда родилась голова ребенка, а спустя пару минут весь ребенок был на руках у Нилы, Нел не поверила своим глазам. Ребенок на вид выглядел, словно прошло три-четыре луны с его рождения. Освободившись от ребенка, Миа потеряла очень много крови и Нел не знала, что с этим делать. Ребенок не заплакал и не закричал сразу, но Нила очистила пальцем рот и хлопнула его по спине, после чего спальню Мии заполонил детский крик.

— Урр(мамонт), — благоговейно прошептала Нел, принимая младенца у Нилы.

— Он будет великим вождем, — слабым голосом откликнулась Миа, которая после родов выглядела полумертвой.

— Он будет великим вождем, как и его отец, — согласилась Нел, прикладывая мальчика к груди матери. Мальчик угрюмо засопел, теребя ручками нашел грудь матери и начал яростно сосать молоко, заставив скривиться Мию от боли.

— Урр, — снова непроизвольно оценила размеры новорожденного Нел.

— Урр, — согласилась Миа, давая согласие на это имя.

Глава 9. Резня

Нел спала беспокойно, она десятки раз переворачивалась на своей шкуре. Вначале она долго не могла заснуть, начинала дремать и просыпалась, словно что-то ее беспокоило. Удивленная таким состоянием, она даже выглянула наружу, чтобы убедиться, что охрана на месте. В отличие от Макса, воспитанного в безопасном двадцать первом веке, Нел росла в племени, где малейший недосмотр грозил смертью. Она удвоила охрану, хотя Миа считала это глупостью и посмеивалась.

Первые дни после возвращение «Акулы» без ее мужчины, которого она боготворила, ей было трудно. С момента как он спас их от Кангов, Нел ни на секунду не сомневалась, что Макс посланник Неба. Она старательно запоминала и заучивала все его действия, пыталась вникнуть в суть его распоряжений и приказов, оставаясь в тени. Вспоминая, как разговаривал ее муж, как он отдавал распоряжения, она теперь переносила свои воспоминания на реальные действия, когда вызывала подчиненных, признавших ее главой Плажа. Первые дни распоряжения выполнялись с ленцой, но после показательной порки одного воина, Русы признали ее безоговорочным авторитетом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})