Лондон: игра престолов, театральные тайны, маньяки и привидения - Ольга Афанасьева

По пути им попалось еще одно надгробие с буквой V. На нем значилось: «Мисс Луиза Блэнчетт. Пятнадцатого января 1926 года — 25 августа 2003 года». Внизу под надписью была высечена дубовая ветвь. Судя по всему, это была могила той самой несчастной билетерши, которую убило деревом…

Когда экскурсия закончилась, О'Брайен подошел к гиду и принялся расспрашивать его, известно ли ему что-нибудь о хайгейтских вампирах и что означает выбитая на некоторых надгробиях буква V. Старый джентльмен неожиданно свернул на боковую дорожку и… исчез, будто растворился в воздухе.

Озадаченный шотландец вместе с женой и другими экскурсантами направился к выходу. Зайдя в административный офис, Джейсон поинтересовался у билетерши, как фамилия того пожилого джентльмена, который вел экскурсию. Девушка очень удивилась и сообщила, что гидами у них работают только студенты-историки, ни одного пожилого джентльмена среди них нет.

Когда по возвращении супруги стали рассматривать видео и снимки, сделанные фотоаппаратом, то оказалось, что загадочной троицы на них нет. Не было и старика экскурсовода, хотя все экскурсанты получились прекрасно.

В 2009 году американская писательница Одри Ниффенеггер посвятила Хайгейту роман под названием «Соразмерный образ мой». Книга была написана в Лондоне, на Хайгейтском кладбище, где Ниффенеггер работала экскурсоводом-волонтером. Главная героиня книги — призрак…

ЛОНДОН КОРОЛЕВСКИЙ

Лондон — самый большой в мире подиум, по которому разгуливают голые короли.

ВЕСТМИНСТЕРСКИЙ ДВОРЕЦ

Через несколько минут открылось потом и Вестминстерское аббатство, древнее готическое здание, вместе с другими церквами и башнями, вместе с зелеными густыми парками, зверинцами и рощами, окружающими Лондон. Надобно было спускаться с горы; я вышел из кареты — и, смотря на величественный город, на его окрестности и на большую дорогу, забыл все. Если бы товарищи не хватились меня, то я остался бы один на горе и пошел бы в Лондон пешком.

Адрес: Нортумберленд-авеню, 18–21

Вестминстерский дворец, здание Британского парламента на берегу Темзы, знаком, наверное, всем, включая и тех, кто никогда не посещал Туманный Альбион. Огромное серое здание строгих очертаний с многочисленными башенками и часами Биг-Бен — символ Лондона, символ английского парламентаризма. И, глядя на него, сейчас, наверное, не так уж и часто вспоминают о том, что Вестминстерский дворец был в свое время самым старинным дворцом Лондона — до тех пор, пока не был уничтожен пожаром.

Ночью 16 октября 1834 года пожар вспыхнул в помещениях под палатой лордов. Старинные казначейские деревянные мерные рейки, применявшиеся для денежных расчетов (эта система была введена в Англии еще во времена короля Генриха I, около 1100 года), решили сжечь.

Чарльз Диккенс писал впоследствии: «Рейки хранились в Вестминстере, и любому разумному человеку было бы ясно, что самым простым решением было бы разрешить беднякам, живущим по соседству, вынести их и пустить на дрова. <…> Однако их было приказано тайно сжечь. Вышло так, что их стали сжигать в печи в палате лордов. Печь, набитая этими нелепыми палками, подпалила обшивку стен, так начался пожар в палате лордов. От него занялась палата общин. Оба здания сгорели полностью». И не только они — от древнего комплекса Вестминстерского дворца мало что осталось. Это был самый большой пожар в Лондоне со времен Великого лондонского пожара в 1666 году, когда сгорела значительная часть города. Знаменитый английский пейзажист Вильям Тернер, потрясенный зрелищем, которому стал свидетелем, несколько раз впоследствии писал по памяти огромный пылающий дворец. Дворец, которому к тому моменту было около восьмисот лет…

Еще в VIII веке на острове Торни, расположенном в месте впадения реки Тайберн в Темзу, построили церковь Св. Петра, которую называли «Вестминстер», «западная церковь», в противоположность расположенной неподалеку церкви Св. Павла (правда, некоторые исследователи считают, что это произошло веком раньше). Последующие двести лет церкви пришлось нелегко из-за постоянных набегов датчан, так что остров постепенно опустел. Но в 960 году святой Дунстан «привел туда двенадцать монахов-бенедиктинцев», и на этом месте, благодаря поддержке англосаксонского короля Эдгара возникло аббатство, в которое и вошла церковь Св. Петра, ставшая вскоре королевской.

Святой Дунстан, архиепископ Кентерберийский, родился около 909 года в благородной семье около монастыря Гластонберри. Молва упорно причисляла Дунстана к лицам, в жилах которых течет королевская кровь (говорили, что самого Альфреда Великого). Возможно, этим обстоятельством объясняется близость Дунстана к королевскому двору, а также многолетняя дружба в молодости с Эдредом.

В детстве мальчик пристрастился, как говорит его биограф, «к суетным языческим песням, вздорным легендам и погребальным кантатам». Последнее увлечение выглядит довольно странным для мальчика, но возможно, это было вполне в духе времени?

Дунстана воспитали монахи Гластонберри. С детства он приобрел любовь к музыке, научился играть на нескольких музыкальных инструментах, а арфу позднее всегда возил с собой во время поездок и путешествий. Он обнаружил способности к изучению языков, много читал, выучился рисовать, чеканить золото и серебро, лить бронзу и железо, и ковать сталь и в зрелые годы изготовлял даже колокола, органы и распятия.

Дядя Дунстана, архиепископ Кентерберийский Ательм, представил его ко двору короля Этельстана.

Биограф пишет: «Он там [при дворе] то вставал, чтобы молиться Богу, то садился, чтобы обсуждать вопросы, касающиеся человеческих интересов, и вел себя благоразумно и осмотрительно. Когда он замечал, что король был утомлен государственными заботами, то он садился играть на цитре, на арфе или на каком-нибудь другом инструменте и радовал сердца короля и вельмож».

Короля Этельстана сменил Эдмунд, но он, как предшественник, благоволил Дунстану. Такая близость к трону молодого выскочки возбудила среди придворных ревность и зависть. Интриганы задумали опозорить его и обвинили в колдовстве и черной магии. Король приказал ему покинуть двор. Как только Дунстан вышел из дворца, на него напали неизвестные, жестоко избили, связали и бросили в выгребную яму. Он сумел выползти и добраться до дома друга. Оттуда он отправился в Винчестер и поступил на службу к своему дяде Элфи, епископу Винчестера.

Епископ пытался убедить его стать монахом, но юноша сомневался, хватит ли у него сил для безбрачной жизни. Ответ пришел в виде опухолей по всему телу, настолько ужасных, что у Дунстана заподозрили проказу. Скорее всего, это была инфекция, неудивительная для человека, которого избитым бросили в выгребную яму. Что бы это ни было, но болезнь сильно повлияла на Дунстана. С согласия родителей он был пострижен в монахи. Он принял духовный сан в 943 году, в присутствии Элфи, и начал жизнь отшельника в Гластонберри. Против старой церкви Сент-Мэри он построил небольшую клетку, где и поселился. Как ювелир и чеканщик он получал небольшие заказы и выполнял обязанности священника в Сент-Мэри. Именно в это время, в соответствии с легендой IX века, дьявол соблазнял Дунстана.

Однажды, когда Дунстан предавался размышлениям после тяжелого дня, в его клетке появился странный посетитель, одетый в черный плащ до пят, в высокой черной шляпе и шарфом, намотанным так, что лица почти не было видно.

— Что вам угодно? — спросил юный Дунстан. Визитер ему не понравился, но он решил быть вежливым.

— Не можешь ли ты, любезный юноша, оказать мне услуги кузнеца? — Голос посетителя был низким и хриплым. — Мне нужно всего лишь две подковы.

— Но почему две? Ведь лошадь сбивает подковы на всех четырех ногах.

— Кто говорит о лошади? Подковы нужны не лошади, а кое-кому другому.

Теперь посетитель вертелся и извивался под своим плащом, и непрерывно хихикал. Дунстан понял, что перед ним кто-то из посланцев ада — возможно, и сам князь мира сего. Но не подал виду.

— Я кузнец, — ответил он. — Я готов подковать кого угодно, если мне готовы платить.

Эти слова явно понравились нечистому. Хихиканье перешло в громкий смех. Он приподнял плащ и снял сапог. Взору молодого Дунстана предстало раздвоенное копыто. Не моргнув глазом, он попросил положить ногу на наковальню, чтобы зажать ее в тиски, для удобства работы. Как только просьба была исполнена, он с быстротой молнии зажал чертову ногу тисками и начал бить по ней молотом. Нечистый взвыл от боли.

— Нужно подготовить копыто к подкове, — пояснил Дунстан.

И принялся молотить, прижигать и сжимать копыто, пока гость не взмолился о пощаде. Дунстан показал ему подкову.