Александр. Том 1 (СИ) - Шеллина Олеся shellina

— Я, кажется, догадываюсь, почему вы, ваше величество, ранее ни разу не высказали ни одного своего решения вопреки воле вашего августейшего отца и бабушки. И по-моему, многих ждёт весьма неприятный сюрприз. — Наконец, сказал он и направился к своему экипажу.

— Скорее всего, вы снова правы, Александр Семёнович, — пробормотал я, направляя коня следом за Розиным. Да, сюрприз тот ещё будет. Дайте мне только время, чтобы освоиться. А вообще, надо Сашке большое человеческое спасибо сказать. Потому что если он действительно демонстративно отходил в сторону до последнего заговора, то, получается, вообще никто не знает, что от него можно ожидать. И это даёт охрененно большой плюс мне в карму.

Когда мы подъехали к Мраморному дворцу, уже начало темнеть. Март — это ещё не полноценная весна, и вечер, хоть и позже, чем зимой, наступал, но незначительно.

Во всех окнах горел свет. Охрана на воротах попыталась что-то вякнуть, но спешившиеся гвардейцы их попросту смели. Да и как-то маловато людей стояло в карауле, охраняя Великого князя. Несерьёзная какая-то охрана. Одно из окон было открыто, и оттуда раздавались звон бокалов, музыка и громкий смех, в том числе и женский.

— Скотина, — прошипел я, соскакивая с коня, с трудом сдерживаясь от нахлынувшей на меня ярости. — У тебя мозгов совсем нет, или это демонстративный демарш? — процедил я сквозь стиснутые зубы и стремительно подошёл к дверям.

Впереди меня пробежал Краснов и чуть ли не с ноги открыл дверь. Посмотрев на лица поехавших со мной офицеров, я увидел, что им, похоже, нравится то, что сейчас происходит.

Прежде чем войти, я обернулся на идущего за мной и покачивающего головой Макарова. Он что-то бормотал, и, прислушавшись, я только удивлённо крякнул.

— Вот ведь молодые лбы, безголовые. Всё бы им тараном выносить. В таком деле, как дознание, тоньше надо быть. А вообще, рано приехали. Надо было часа три обождать. Тогда бы точно тёпленькими всех взяли. Эх, молодость, молодость.

Двери передо мной распахнулись, внутрь проскочили человек десять гвардейцев, а после них зашёл я. И вот что интересно: я не обсуждал с ними, как именно мы будем себя вести в гостях. Они приняли решение самостоятельно, и это полностью совпало с моим настроением. Словно командующий ротами Зимин настроился на меня, как та антенна. И произошло это после того, как он увидел меня у гроба Павла.

— Господа, господа, — мне навстречу выскочил организм в ливрее и обязательном парике. Дворецкий, что ли? — Кто вы и как можете вот так врываться в дом Великого князя Константина Павловича?

Если меня ещё минуту назад терзали сомнения в том, а правильно ли я поступаю, то сейчас, когда до холла донеслись уже отчётливые звуки весёлой вакханалии, все сомнения отпали.

— Саша, — тихо обратился я к Краснову. — Убери его, чтобы он гостей дорогих не предупредил. Только аккуратно. Не навреди. Он не виноват ни в чём, всего лишь выполняет свою работу.

Краснов кивнул, и тут же к дворецкому подскочили двое гвардейцев и утащили в сторону, предварительно заткнув рот.

Откуда-то из бокового коридора выскочили несколько офицеров. Были ли это гости, или охрана, никто разбираться не стал. Короткая схватка, и их утащили следом за дворецким.

— Не увлекайтесь, — коротко приказал я, направляясь прямиком к дверям, ведущим в бальный зал, откуда и раздавались звуки веселья. — Ну что, господа, устроим сюрприз Константину Павловичу? Обожаю сюрпризы.

Двери распахнулись, и мы вошли в зал. Впереди шёл Розин, я в центре, а позади меня сопел Зимин. Мы были в шинелях, и если мои офицеры хотя бы сняли двууголки, то моя осталась на мне. Да я ещё и голову слегка наклонил, чтобы меня сразу не узнали.

— О, так ты, щенок, решил вернуться, — к нам выдвинулось крупное тело с бутылкой шампанского в руке. — Да ещё и друзей привёл. Так ты, корнет, всё-таки впить захотел или решил взять реванш?

Говорил он по-французски. Почему-то для меня это стало последней каплей.

— Я пропустил момент, когда нас захватили? — негромко задал вопрос, не обращаясь ни к кому конкретному. — Мы находимся в оккупации? Или как ещё объяснить тот факт, что русский я услышал только от вас, и то, скорее всего, потому, что обращался к вам на родном языке? — Вот сейчас я говорил больше Зимину. Розин меня вряд ли расслышал. Он стоял лицом к лицу к своему обидчику, стискивая кулаки.

— О чём говорит твой друг, корнет? — тело качнулось и шампанское выплеснулось из бутылки.

Я осматривал зал, ища взглядом Константина. Великий князь сидел возле стены в удобном кресле с бокалом в руке и смотрел на то, что творится в зале. При этом по его лицу невозможно было понять: ему нравится то, что он видит, или попросту плевать на то, что творят с молчаливого согласия его адъютанты.

Я уже хотел направиться к нему, но тут произошло нечто непредвиденное. Баур, а это, похоже, был именно он, совершенно потерял берега. Он сделал шаг в сторону молчавшего до этого момента Розина.

— Что ты молчишь, корнет? Язык проглотил? Да и вас с друзьями пора поучить вежливости. Как вы посмели явиться к Великому князю, даже не сняв шляпу? А здесь дамы. Похоже, вас пора поучить вежливости, — он качнулся, замахнувшись, а ему на помощь двинулись ещё пара тел в таком же состоянии.

В этот момент Константин решил всё-таки посмотреть, кто к нему заявился. Несмотря на шляпу и шинель, он сразу же узнал меня. Побледнев так, что это было заметно с того места, где я стоял, Великий князь вскочил и бросился к своим придуркам адъютантам с воплем.

— Не сметь!

Но было поздно. Кулак Баура пролетел далеко от Розина и устремился в мою сторону.

— Ах, ты, мразь, ты на кого руку поднял? — процедил Филипп, перехватывая руку.

Я невольно отшатнулся, и тут прогремел выстрел. Баур покачнулся и принялся заваливаться вперёд, но Розин, всё ещё держащий его за руку, оттолкнул заваливающееся на него тело.

В зале наступила тишина. Константин остановился, с ужасом переводя взгляд с тела своего адъютанта на меня. Я же медленно обернулся. На лице Зимина застыла брезгливость, а в руке у него был зажат дымящийся пистолет.

— Вот так, без суда и следствия? — я стянул шляпу, и тут по залу побежал потрясённый вздох.

— Этот потрох, недостойный называться не только офицером, но и мужчиной, оскорбил ваше величество сначала словом, а потом делом, — спокойно ответил Зимин, убирая пистолет. — Или я должен был ждать, пока он вас ударит?

— Оцепите дворец. Никто не должен выйти отсюда, пока мы не поймём, что произошло, — холодно произнёс я. После чего повернулся к дверям. — Думаю, Александр Семёнович разберётся. А я пока поговорю с братом. Константин, — наши взгляды встретились, и в его глазах я увидел сначала протест, который, впрочем, очень быстро прошёл.

Константин прошёл мимо меня, высоко задрав подбородок, я же направился за ним. В дверях меня пропустил Макаров. Тормознув, я достал приказ о его назначении, и молча сунул в руки. После чего поспешил за Константином.

Великий князь ждал меня возле дверей.

— И что теперь, Саша? — спросил он.

— Теперь мы пройдём в кабинет, если ты не хочешь, чтобы наш с тобой разговор стал предметом пересказов, — резко сказал я.

Кабинет оказался недалеко, буквально через дверь. Здесь было удивительно тихо, а портьеры на стенах прекрасно скрадывали все внешние звуки.

— Я так понимаю, ты ничего не сделаешь этому ублюдку, убившему Баура? — Константин развернулся ко мне лицом сразу же, как только мы зашли в кабинет. Похоже, про то, что лучшая защита — это нападение, он тоже где-то слышал.

— Ты всё видел своими глазами, Костя. Эта пьяная свинья напала на меня. Он хотел меня ударить. Замахнулся бутылкой из-под шампанского. На глазах у пары десятков твоих гостей, между прочим. И если ты думаешь, что мои офицеры будут стоять и смотреть на это, то ты глубоко заблуждаешься. — Спокойно ответил я. — И теперь только от тебя зависит, кем ты в итоге окажешься, невинной жертвой, обманутой бесчестными адъютантами. Или же предводителем заговора против своего брата. С целью свергнуть его и самому завладеть короной.