Взрослая колыбельная - Юлия Шолох

А вот и Первые сыновья, такие же взволнованные, как остальные студенты.

Гурьян пристально смотрит на меня, потом тащит к выходу Корку, за которую держится Наяда, потом вид перекрывает бледный Лад.

Его губы тоже что-то кричат, после очередной вспышки он пригибается и хватает Белку за руку, поднимая и подталкивая в сторону выхода. Меня тоже потянули за плечо. Это Жегло, он кричит, как остальные, судя по движущимся губам, но я опять ничего не слышу. Его смуглые скулы потемнели – наверное, это румянец. За ним стоит Аташа, потом разворачивается и бежит к выходу.

Лад кивает и, придерживая Белку под руку, спешит к двери. Вокруг уже почти пусто, большинство студентов успели выбраться наружу, но взрывы не утихают.

Жегло, нахмурив чернющие брови, кричит и тянет меня за руку, но у него плохо получается сдвинуть меня с места.

Людей в таверне почти нет, но угольков не становится меньше. Теперь, на ногах, я могу не смотреть на девушку, лежащую на полу. Теперь я могу смотреть вокруг. Светлое дерево стен и мебели покрылось вмятинами и кляксами копоти. Таверна стала похожа на печь, «вид изнутри».

Девушку от моих ног прикрывают плащом и уносят, мимо бежит парень, на его шее кровь. За ним еще один – этот не бежит, а торопливо идет, подволакивая раненую ногу.

Что все это зн…

Ай! В спину так сильно толкают, что боль взорвалась, как будто в меня попала огневойка. Нет, только не это… Судорожное мельтешение рук… это я ими так машу? Пронесло, это не огневойка. Это Волин, он ничего не говорит, губы сомкнуты, но он что?! Снова со всей силы толкает меня. Мышцы как по команде отмирают. Рядом с нами останавливается еще один парень, рыжий, что-то говорит, я по-прежнему не слышу. Зато теперь могу идти, вернее – бежать, туда, к выходу, подальше от этого… не знаю, что это такое происходит, но лучше оказаться как можно дальше!

Выскочив на улицу, я судорожно глотаю холодный воздух. Нет, к счастью, вокруг ни одного уголька! Ни единого взрыва. Студенты стоят рассредоточившись и словно чего-то ждут. Где Белка?

Рассказ на словах вышел долгим, а на самом деле происшествие заняло от силы полминуты. За стеной таверны по-прежнему взрывались эти странные огневойки, чье название, похоже, происходило от звука воя, который они издавали. Некоторые студенты были ранены или опалены огнем, но, кажется, за пределы таверны огневойки не вылетали.

– Что это было? – крикнула я, когда нашла Белку, которая нервно подпрыгивала на месте, высматривая кого-то в толпе. Надеюсь, меня. Точно меня, потому что перестала прыгать и успокоилась, стоило подойти. – Что это за хренотень такая?!

– Ты в порядке? – Лад, стоявший рядом с ней, бесцеремонно схватил меня за плечи, повертел, осмотрел со всех сторон и отвернулся. – А вы?

Жегло, Волин и рыжий подошли вместе. Глаза сами собой беспокойно забегали по ним, встретив и черный, и серый взгляд. Оба были или злы, или серьезны, скорее всего, вперемешку. Это Жегло? Он бросился мне на помощь, что-то кричал и пытался вытащить наружу. Это Волин? Он тоже бросился помогать, причем с большим результатом. Это он? Я его послушалась, Жегло не смог сдвинуть меня с места, а этот ка-ак толкнул, так я чуть бегом не побежала.

Или никакого тайного смысла в этом не было? Может, они всем помогали. Нет, хотя бы сейчас не думать… Как же приятно знать, что нас не бросили. Не знаю почему, но не бросили.

– Я провожу вас.

Лад не спрашивал, а сообщал. Жегло и Волин уже отошли к своим девушкам, студенты стали постепенно расходиться, а со всех сторон от окружающих домов к нам сбегались люди, свистели в свистки дежурные дружинники, и кто-то без перерыва звал на помощь.

Неподалеку стоял парень, по груди которого текла кровь. Вокруг него столпились студенты, видимо, с лекарского факультета, потому что они странно держали руки перед собой, и вроде воздух между ними колыхался.

– Пошли. – Белка подхватила меня под одну руку, Лад – под другую, и быстро повели прочь. Надеюсь, в АТМа, но даже если нет, даже если в темный переулок, где меня бросят, сил сопротивляться не было.

Приди в себя, Катя, опомнись, соберись! Что ты как тряпка, в самом деле.

Я заставила себя выпрямиться.

– Что это было, Белка?

Ну вот, голос уже спокойный, насколько спокойным он может быть после пережитого.

– Это огневойки. Они появляются с приходом весны. Мы все настолько привыкли… а ты ведь недавно у нас. В вашем мире нет… не знаю… ничего похожего?

– Ничего похожего нет, – быстро помотала я головой. – Что это за существа? Они живые? Это магия?

– Это природа так злится, – пояснил Лад, смотря поверх моей головы на Белку.

– Злится? Почему?

– Как почему? Без причины. Просто злится.

– Это не ответ!

– И охота тебе сейчас разбираться, – пробурчал Лад.

– Белка, пожалуйста, – попросила я.

– Хорошо. Но он прав – это природа. Тогда представь – наш мир был создан одним, по каким-то своим правилам, но время идет, мы, жители, меняемся, и мир меняем для своего удобства. Правила становятся другими. Конечно, духи недовольны, они хотели бы, чтобы вечность оставалась неизменной. Когда это начало происходить – ну, изменения, мир стал злиться и появились такие явления, как огневойка и водопляс. Самые сильные ведуны собирались и решили, что они приходят как плата за удобства, которые мы получаем. Приходят в теплые времена. Нужно быть очень осторожным, чтобы не погибнуть.

– Ничего не понимаю… Это, наверное, стихийное бедствие?

Лад влез:

– Можно и так сказать. Стихия, это ты имеешь в виду воду или огонь? Да, это стихийное. Огневойки появляются внезапно, большим количеством, как пчелы нападают на один объект и взрывают его. Колдуны могут слегка притормозить их скорость. В таверне мы все их затормаживали, на самом деле они двигаются так, что взглядом не уследишь. Когда приходят морозы, огневойки пропадают. Просто нужно знать: раздался гул – сиди тихо и молись, чтобы они мимо пролетели. Не повезло – беги. Если рядом колдун, беги к нему, он тормозит огневок и ставит защитный купол. Поняла?

– Да.

– Они нечасто появляются, за это не переживай.

– А водопляс? Что это?

– Это когда дождь рекой на небольшом участке. Может сбить с ног и унести потоком. Может утопить. С водоплясом дела хуже – он всегда образуется над людьми и не предупреждает о своем появлении звуком, как огневойки. Разве что над головой темнеет. Тогда нужно успеть спрятаться, убежать как можно дальше, и времени на это отпущено всего несколько секунд. Но и бывает водопляс реже.

Пришлось задуматься.

Не могу представить дождь такой силы. С другой стороны, и услышав заранее про огневоек, я бы представила их какими угодно, но не угадала бы.

Вот и первый минус местного мира. Вернее, не самый первый: отсутствие любящего суженого, готового за руку ввести в новую жизнь, – первый, а существование таких страшных вещей – второй, но это же…

– Это просто жуть!

– Уже почти дошли, – зачем-то сообщила Белка. Видимо, тему переводит.

И правда, вскоре мы были дома.

Этой ночью мне снились огневойки. Они взрывались, а на заднем фоне хохотал злобный женский голос, чью принадлежность я не определила, который прерывал хохот, только чтобы прокричать:

– Думала, он тебя любит? Выкуси, коза, он любит меня! А ты здесь сдохнешь в одиночестве! Тебя загрызут мои слуги!

Только к утру удалось успокоиться. Что поделать? Если в этом мире происходят такие нехорошие вещи, придется смириться, выхода нет. У нас тоже бывают наводнения, пожары и землетрясения. В общем, много плохого. Здесь просто по-иному выражаются природные катаклизмы, и все.

На кухне я узнала, что вчера сильно пострадала девушка, в которую попала огневойка. Кажется, именно та, что упала передо мною на пол. Но остальным повезло больше, спаслись за счет колдунов, которых в таверне было немерено. Впервые я увидела в колдовской силе что-то полезное, ну, кроме бытовых удобств – самопишущих карандашей и очищающего грязь порошка. И правда, если колдун захочет, думаю, и убить сможет. А я почему-то к ним все как к чему-то милому и прелестному отношусь. Уси-пуси, колдуны, какая прелесть! Вот вам и прелесть…

Конец ознакомительного фрагмента.