Воительница: Под полной Луной - Мелани Карсак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейф, похоже, унаследовал внешность от Асты. И Кальдер, и близнецы выросли блондинами с бледной кожей, а Аста и мама были совсем не похожи друг на друга.
Мелочная ревность Асты должна была быть ниже ее достоинства, но всё было наоборот. Много раз эта ревность распространялась и на меня, потому что моя внешность была зеркальным отражением внешности моей матери, пусть это не принесло мне никакой пользы.
Одетая в самое красивое зеленое платье, моя мама выглядела как королева.
Свафа улыбнулась Асте.
— Прекрасно выглядишь, Аста.
Аста закатила глаза и зыркнула на меня исподлобья.
— Сними уже свои топоры.
— Если они тебе не нравятся, подойди и сними их сама, — ответила я.
Аста раздраженно вздохнула.
— Ярл будет недоволен.
— А когда ярл вообще был мной доволен?
Аста повернулась к Эйдис, оглядывая ее с головы до ног.
— Что это на ней? — каждое её слово было пропитано ядом.
Я посмотрела на Эйдис, которая была одета в простое серое платье.
— Эйдис, похоже Аста мечтает одолжить твой шикарный наряд, — хмыкнула я, раздражённая сварливостью своей тёти.
— Я не про этот мешок для зерна, а про украшение в её волосах. Откуда оно у тебя?
Я бросила взгляд на дубовый лист в волосах Эйдис и меня осенило, почему Аста спросила о нём.
Даже Аста была в курсе отношений между Эйдис и Лейфом, но предпочитала игнорировать их, как нечто несущественное и несерьёзное. Но если бы Лейф вдруг захотел превратить эту связь в нечто большее, Аста никогда бы не дала своего соизволения. Так что неудивительно, что она так разозлилась, решив, что украшение Эйдис подарил Лейф.
— Его выиграла я. Вчера. Для Эйдис.
— И отдала такую драгоценность своей рабыне?!
— Можешь забрать себе. Сразу после того, как заберёшь мои топоры.
Аста разочарованно фыркнула.
— Отведи свою мать в залу. И не пропадай сегодня, — сказала она, повернулась и зашагала прочь, на ходу крича на своих близнецов, а ее кошки следовали за ней по пятам.
— Она решила, что это подарок Лейфа, — повернулась я к Эйдис.
— Ну естественно.
— Вот завистливая… Будем надеяться, что она не решит её украсть.
Эйдис пожала плечами и приколола мне на грудь серебряную брошь с изображением ворона.
— Это уже не имеет значения. Её погибель не за горами, и не важно, что она решит сделать сейчас.
Я сжала ладонь Эйдис.
— Что ты сказала?
Вёльва замерла, помолчала и смущённо посмотрела не меня.
— Не знаю. А что я сказала?
— Ты сказала, что погибель Асты не за горами. Что ты имела в виду?
Эйдис покачала головой и прищурилась.
— Я… я не знаю.
Я нахмурилась. Эйдис не лгала, я была уверена. Она была невероятной озорницей и часто скрывала всю правду ради забавы, но никогда открыто не лгала… по крайней мере, мне. Иногда именно так складывались ее видения.
Я не сводила с Эйдис глаз.
— Когда ты была маленькой, у тебя была кукла, сделанная из соломы?
Эйдис отшатнулась, словно я влепила ей пощёчину.
— Маленькая кукла с куском красной ткани вместо платья? — продолжила я.
— Боги говорят с нами, — задумчиво протянула Эйдис. — На зимнем блоте, под волчьей луной… Боги говорят.
— И чего боги от нас хотят? — прошептала я.
— Это знают лишь они.
Я нахмурилась.
— Да, это волчья луна. Полная луна, — рассеянно произнесла моя мать.
Мы с Эйдис повернулись к ней.
Аста медленно затягивала шнуровку на рукаве.
— Мама?
— Все называют её волчьей, но почему так? Потому что волки воют лишь на полную луну. Так было, и так будет. И ты, Хервёр, тоже родилась под полной луной. И волки выли и скулили тогда до самого утра. Казалось, и сама луна начинала выть вместе с ними. Я помню…
Я посмотрела на Эйдис.
— Она помнит, — улыбнулась пророчица.
Порывшись в своей сумке, я вытащила маленький мешочек, который там припрятала, пересекла комнату и подошла к матери. Достав амулет в виде желудя, я осторожно надела его маме на шею.
— Что это? — спросила она, теребя маленький янтарный жёлудь.
— Подарок на день рождения, — ответила я.
Мама нахмурилась.
— Скоро твой день рождения.
— Да, — кивнула я.
С годами мне стало совершенно ясно, что ярл никогда не станет отмечать моё рождение. И на мою мать, которая чаще всего не ориентировалась ни в месте, ни во времени, нельзя было положиться в таких вещах.
И я стала отмечать прошедшие годы, даря ей что-нибудь и не ожидая подарка для себя.
— Он очень красивый, — сказала мама, поглаживая амулет. — Янтарь. Как твои глаза, — сказала мама, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица. — Я помню, как завывали волки. Я думала, они съедят нас живьем, — произнесла она и вздрогнула.
Ее взгляд стал отстраненным, потемневшим. Она встрепенулась, будто почти что-то вспомнила, затем покачала головой и, повернувшись, улыбнулась Эйдис.
— Я этот лист ещё не видела, — указала она на заколку в волосах рабыни. — У тебя сегодня тоже день рождения, как и у меня?
— О, нет. Это мне подарил Локи.
— Ох, как мило. Ну что, идём? Уже время ужинать, — произнесла мама и вышла из комнаты, не дожидаясь нас.
Я вцепилась зубами в сжатый кулак, глядя ей в спину.
— Хервёр, — мягко позвала меня Эйдис.
— Забудь, — покачала я головой. — Идём.
— Хервёр, — снова произнесла Эйдис.
Я подняла на неё глаза.
— Не будь так упряма, поговори с Хофундом.
Я снова покачала головой и отправилась в залу.
Помещение было заполнено людьми. Мать и Аста заняли места на возвышении рядом с Гудрун. Конунг Гудмунд сидел рядом с дедушкой, остальные ярлы неподалеку. За длинными столами расселись остальные мужчины, которые ели, пили и веселились.
Я заметила Лейфа в толпе. Он сидел со своими старыми друзьями и Хофундом. Стоило мне посмотреть на них, как Хофунд поднял на меня глаза и приподнял свой рог с элем в приветственном жесте. Я коротко кивнула ему и еще раз оглядела комнату. Кальдер сидел со своими братьями за столом в углу. Вечно хмурый Эгил и притворно-веселый Эйлиф разговаривали с братом, и Эйлиф хлопал Кальдера по спине. При виде этого у меня кровь заледенела в
