Страж морского принца - Дана Арнаутова

– Я лишь услада и развлечение принца, кто же говорит мне такие вещи? Но с тех пор Алестар нигде не показывается без охраны – это безусловный приказ короля.

– Не нашли, – подытожила Джиад. – Что ж, теперь я все поняла. Ваш наследник срывает зло на том, кто подвернулся, и ему плевать, что я не причастна к смерти его возлюбленной ни словом, ни делом. Но я благодарю вас, госпожа Санлия.

– Не за что, госпожа Джиад, – одними губами улыбнулась наложница – глаза ее так и остались грустными. – Совершенно не за что. Я рада быть хоть чем-то полезной, и если вам еще что-то понадобится… В пределах разумного, конечно.

– Конечно, – бесстрастно подтвердила Джиад. – Я понимаю.

– Тогда прошу простить…

Санлия грациозно махнула хвостом, поднимая упругую волну, всплыла наверх.

– Вы всегда можете передать через слуг, что желаете видеть меня.

Она склонилась в почтительном изящном поклоне, и Джиад склонила в ответ голову насколько могла учтиво.

– Я была бы рада отплатить вам любой услугой, – сказала она негромко. – Но боюсь, ответить на вашу доброту мне нечем.

– Кто знает, – уже веселее улыбнулась Санлия перед тем, как устремиться к двери. – У нас говорят, что пути судьбы известны только морю…

Алестар молча смотрел на рукоять ножа в груди немолодого коротковолосого иреназе, распростертого на полу загона. Убитый таращился ввысь спокойно и, кажется, слегка удивленно, волны от проплывающих за перегородкой могучих тел салту слегка колыхали концы его набедренной повязки, широкий рабочий нож-скребок покоился в ножнах на боку…

– Кто? – с тихой злостью спросил Алестар, не ожидая ответа. – Я никому не говорил, что собираюсь увидеть его. Кто мог убить простого чистильщика салту? И почему именно сейчас?

– Мой принц…

Дару, подплыв сзади, опустился на дно, взял руку убитого, подержал и отпустил. Рука тяжело и мягко упала на песчаное дно загона. За перегородкой беспокойно метались салту, чуя в воде кровь.

– Мертв совсем недавно, – сказал Дару. – Мой принц, его могли убить и по другой причине. Совпадения случаются…

– Когда совпадения закончатся, мой отец, полагаю, разрешит мне плавать без охраны, – растянул губы в злой невеселой усмешке Алестар. – А пока что я хочу видеть советника Руаля, начальника дворцовой стражи Ираталя и хозяина загона. Проследите, чтобы никто не покинул загон, а если кто-то уплыл за последний час, узнайте у охраны, кто это был.

– Мой принц…

Алестар круто развернулся и глянул в лицо Кари, дернувшегося от его взгляда, как от удара.

– Шутки кончились. Пока отец отсутствует, я его местоблюститель, советую об этом не забывать. Я останусь здесь с Дару, а тебе хватит полчаса, чтобы выполнить все сказанное и вернуться сюда для охраны моей особы. Выполнять именем королевской крови!

Не глядя на Кари, обменявшегося угрюмым взглядом с братом и торопливо поплывшего к выходу из загона, Алестар опустился рядом с распростертым телом и прислушался к шелесту песчинок, перекатываемых водой. Море говорило что-то тихо и настойчиво, но Алестар еще не научился понимать большую часть того, что оно шептало, а к возвращению отца следы безнадежно растворятся, как кровь в воде.

– Пожалуйста, – прошептал он в бесконечное пространство моря. – Я часть твоя, в моей крови твоя соль и вода, я твое дитя… Помоги мне… Подскажи хоть что-нибудь, я постараюсь услышать.

Но вокруг был только бесконечный шелест песка и воды, смешанной с кровью из раны иреназе, что готовил салту Алестара к той проклятой гонке.

Глава 8

Немного о вулканах и гонках

Королевский советник Руаль за этот месяц постарел, кажется, лет на двадцать. Алестар смотрел на посеревшую морщинистую кожу, мешки под глазами и сгорбленные плечи со смесью жалости, стыда и неловкости. А самое ужасное, что при всем этом Руаль был невероятно похож на Кассию, то и дело проскальзывало что-то до ужаса знакомое в повороте головы и манере плыть, во взгляде, жестах все еще красивых рук… От всего этого Алестару иногда словно в жутком сне мерещилось, что Кассия рядом, только заточена в это немощное старческое тело, словно в темницу, и не может попросить помощи.

– Советник Руаль, – почтительно склонил голову Алестар – он вообще стал куда почтительнее с отцом Кассии после… – Если вы не очень заняты, я бы просил о разговоре.

– Когда же я был занят для вас, ваше высочество? – склонил в ответ голову Руаль.

У него даже голос изменился: из теплого и глубокого стал дребезжащим, каким-то задыхающимся. Кассия была единственным ребенком, и ее мать тоже умерла родами, может, именно поэтому они так сблизились с королем. И так же, как Алестар, Кассия росла в неизмеримой любви и обожании. Они даже шутили иногда, что не будь Алестар принцем, ему бы и на сотню взмахов хвоста не дозволено было приблизиться к драгоценной особе каи-на Кассии, чтоб не оскорбил своим вниманием такое сокровище. По сердцу привычно резанула боль, но Алестар заставил себя отогнать несвоевременные воспоминания.

– Вы уже слышали о смерти, случившейся в загоне для салту? – сразу направил он беседу в нужное русло.

– Да, мой принц, – подтвердил Руаль, болезненно морщась.

– Простите, – тихо попросил Алестар. – Я знаю, что вам ненавистно все, касающееся гонок, но, советник, я спрашиваю не из пустого любопытства. Этот служитель готовил тогда моего салту. Разве может его смерть быть простой случайностью?

– Ваше высочество, – покачал головой Руаль, – что дает вам повод думать иначе? Уверен, это простое совпадение. Или вы полагаете, мои люди недостаточно тщательно рыли дно в поисках следов? Мы опросили всех, кто в тот… – его голос прервался, но снова выровнялся, – тот злополучный день дежурил в загонах, на арене и рядом с нею. Каждого! Салту ни на миг не оставались без присмотра, вы же знаете, как строго за этим следят. Я сам провел в загоне немало времени, пытаясь отговорить Кассию от участия в этой… забаве.

Да, Руаль, конечно, никогда не осмелился бы сказать, что лучше бы вместо Кассии на того салту сел сам принц, но невысказанный упрек так и сочился из его слов. Алестар вздохнул, призывая на помощь все свое терпение и не уставая напоминать себе, что перед ним отец Кассии и королевский советник, избранный на эту должность за мудрость.

– Но, советник Руаль, если виноватого так и не нашли, значит, им мог быть кто угодно. Почему бы и не этот служитель? Чистильщику легче всего подобраться к салту. Кто-то ведь отравил упряжь.

– Его в тот день даже не было в загоне, – отозвался Руаль, нервно подергивая хвостом и, будто невзначай, косясь на большие песочные часы – главное украшение комнаты начальника дворцовой стражи, где они разговаривали.

Сам начальник Ираталь – можно не сомневаться – бешеным салту носился по загонам, пытаясь хоть что-то разузнать об убитом, и в этот раз Алестар не собирался позволить ему просто отделаться от расспросов очередными уверениями в безопасности. Да и не в его безопасности дело…

– Но раз вам это известно, значит, вы его подозревали? – уцепился за обмолвку Алестар, вытягивая хвост по длинной узкой кушетке и всем видом показывая, что с места не двинется, пока не узнает, что хочет.

Руаль, парящий перед ним в воде, слегка скривился, но больше никакого выражения неудовольствия себе не позволил, хоть и глянул на принца, как на неразумное и надоедливое дитя.

– Говорю же, ваше высочество, мы проверили всех, – сказал он с подчеркнутой ласковостью, которая Алестара в общении с советником всегда раздражала до зуда в чешуйках. – И его тоже, разумеется. Именно потому, что он обычно готовил вашего салту. Но в тот день он приболел и не вышел на работу, к нему приплывал целитель из храма и потом подтвердил нам, что служитель был болен.

– Странно, – отозвался Алестар. – Я уверен, что видел его в тот день. Потому и не сомневался, что салту чистил он.

– Ваше высочество, вам ли запоминать всех, с кем вы сталкиваетесь каждый день? – Руаль всем видом выказывал снисходительно-ласковое терпение, и только хвост раздраженно подергивался. – Возможно, вы видели его в другой день, или это был не он – все низкородные на одно лицо…

– Да, конечно, – безразлично подтвердил Алестар. – Вы правы, советник.

Про себя он подумал, что сразу видно: советник точно не увлекается гонками. Потому что хороший ездок на салту знает поименно и в лицо всех, кто имеет допуск к его зверю: от мальчишки, приносящего рыбу, до целителя, что осматривает зверей перед выпуском на арену. А чистильщик – это очень важно! Он может вычистить непослушного салту так, что тот угомонится и станет покорным, а может самого безразличного надраить скребком до озлобления. Не дашь вовремя чистильщику монетку на тинкалу с пряностями – и получишь зверя, который мечется в воде кругами и даже ударов лоура не чувствует. И тут уж не важно, кто принц, а кто просто иреназе с короткими волосами низкородного: арена странным образом уравнивает всех.