Клетка для простака - Джон Карр

Дальнейшее лишь предположение. Я думаю, что здесь его ждал некто, надевший теннисные туфли Бренды Уайт. Убийца под каким-то предлогом заманил Дорранса на корт, гам задушил его и оставил цепочку следов, чтобы свалить вину на мисс Уайт. Убийца не учел того, что после грозы поверхность корта сделалась гораздо мягче, чем можно было предвидеть, и его следы окажутся гораздо более глубокими, чем следы Бренды.

– Ну хорошо, – продолжал Хедли, для вящей убедительности подняв палец. – В двадцать минут восьмого девушка сама спустилась сюда. Она увидела тело Дорранса, и у нее хватило ума понять, что ее заманили в ловушку. Затем появился Роуленд. Они все обговорили, и Роуленд решил разрыхлить следы граблями, чтобы их было невозможно идентифицировать.

Хедли сделал небольшую паузу. Он принялся вышагивать по траве, время от времени заглядывая в боковое окно павильона. Затем его острый, скептический взгляд вновь обратился на доктора Фелла.

– Разумеется, именно это он и собирался сделать! Уничтожить следы. Из зловещего эпизода с граблями Ник и эта стерва Мария раздули целую историю. Они из кожи вон лезли, чтобы сделать из Роуленда убийцу. Говорят, что он угрожал Доррансу. Но как именно? По словам миссис Бэнкрофт, он сказал: «Если мы не будем осторожны, то еще до исхода этого дня произойдет убийство». И мисс Уайт согласилась с ним. Позднее он пригрозил дать Доррансу в глаз; а еще позже сказал: «Ты сделал свою последнюю пакость».

Признаться, все это звучит подозрительно, пока не выяснены все обстоятельства. Я еще не допрашивал его, так что не могу судить. Если девушка действительно виновна, то не исключено, что он ее соучастник; даже наверняка соучастник. Но сам он не убивал Дорранса – взгляните на следы. Итак, мы возвращаемся к вопросу: принадлежат эти следы Бренде Уайт или не принадлежат? Я говорю, что нет. А что скажете вы?

Доктор Фелл засопел громко и выразительно, словно бросая вызов. Он грузно наклонился и, посмотрев на крыльцо, стал раздвигать траву тростью с набалдашником в форме костыля. Затем он, мигая, посмотрел на корт, где судебно-медицинский эксперт как раз придавал телу Дорранса сидячее положение.

– Я уже говорил, – повторил он, поворачиваясь к Хедли, – что дал волю своему воображению.

– Так не делайте этого больше. Факты…

– По правде говоря, – сказал доктор Фелл, поднимая трость и тыкая ею в Хедли с таким видом, будто накладывал заклятие, – вы делаете то же самое.

– И что же я делаю?

– Даете волю воображению. Вы хотите верить тому, о чем говорите; вы считаете почти доказанным то, о чем говорите, но в глубине души вас терзают дьявольские сомнения. Почему?

– Чепуха!

– Та-та-та, – сказал доктор Фелл, – мальчик мой, я знаю вас вот уже двадцать пять лет. Я знаю, когда вы находитесь на грани срыва, и сейчас один из тех случаев. Прежде всего, зачем вы за мной послали? Мои возможности по сравнению с полицией – в чем я с удовольствием признаюсь – крайне ограниченны. Я не мог бы сказать вам, кто взломал сейф Исаака Гоулдбаума – Одноглазый Айк или Луи Ящерица. Если бы я предпринял попытку кого-то выследить, то этот человек чувствовал бы себя в такой же безопасности, как если бы по Пиккадилли за ним следовал мемориал Альберта. Равно как я не могу взглянуть на отпечатки ног и тут же сказать, кому они принадлежат. Нет. Я всего-навсего ваш консультант, пожилой тип, которому доставляют удовольствие всякие темные дела. Если вывод столь прост, зачем я здесь? Где темное дело? Да и есть ли здесь оно вообще?

Некоторое время Хедли хранил молчание: суровый, прямой человек с крепкой челюстью, прямыми волосами и усами цвета темной стали. Когда он волновался, его глаза из серых становились черными, как и теперь. Какое-то мгновение он стоял весь напрягшись и сцепив пальцы. Затем еще плотнее натянул на голову котелок.

– Да, есть, – признался он. – Девица Уайт не могла оставить таких следов. Как, к несчастью, и никто другой.

– Ах, это уже лучше. Есть еще подозреваемые?

– Парень по имени Артур Чендлер, – почти прокричал Хедли. – Он не просто подозреваемый, он первый подозреваемый. Учитывая всю эту шумиху вокруг Мэдж Стерджес, он идеальный кандидат. У него был мотив, возможность и, прежде всего, темперамент. – Хедли вкратце пересказал дело Мэдж Стерджес. – Мотив, который в принципе мог бы показаться неубедительным, здесь имеет решающее значение. Чендлер, что называется, горячая голова, но при этом хладнокровен. Он выступает в «Орфеуме».

Доктор Фелл заморгал:

– Вы имеете в виду мюзик-холл «Орфеум»? Чем он там занимается?

– Он акробат. Сенсационный номер на канате и трапеции; кроме того, ходит на руках, выделывает кульбиты. Он не очень знаменит, разве что блистает в номере под названием «Летающие Мефистофели». Чендлер – смышленый парень с дьявольским чувством юмора. К тому же весьма обаятельный. Но он обожает эту девицу Стерджес и убил Дорранса за подлость, которую тот совершил. – Хедли поднял плечи. В его словах вдруг послышалась горечь. – Пожалуй, здесь есть доля и моей вины. Я предупреждал старика, доктора Янга. Если бы он не посмеялся над моими словами, я поставил бы полицейский пост. Но я потерял терпение и ушел. Узнав, что сегодня днем Чендлера видели по соседству с этим домом, я поспешил вернуться. И вот что застал. – Он показал рукой на труп. – Так вот, Фелл, я практически уверен, что Чендлер тоже был здесь, на корте. Миссис Бэнкрофт говорит, что кто-то заходил в павильон и оставил газету, нарочно развернутую на странице с описанием дела Мэдж Стерджес. Если кому-то и пришла в голову такая проделка, то можно биться об заклад, что именно Чендлеру. Между прочим, газеты там уже нет. Если кому-то и пришла в голову мысль убить Дорранса, надев для этого чужую обувь, то только Чендлеру. Я уверен, что он был в этом самом павильоне. Услышав об убийстве, я сразу сказал себе, что в нем замешан Чендлер. Вот только…

– Только…

– Только это, – сказал Хедли и выразительно кивнул в сторону цепочки следов. – Он так же не мог оставить эти следы в туфлях четвертого размера, как и молодой Роуленд. Чендлер довольно высокий, долговязый парень с ногами, что твои речные баржи. Это невозможно.

Затем, в качестве возможной подозреваемой, следует сама Мэдж Стерджес. К этому варианту я отношусь не слишком серьезно. Не думаю, чтобы хоть одна женщина была способна сегодня попытаться покончить с собой, а завтра совершить убийство. Но должно быть, после неудавшегося самоубийства она была крайне раздосадована, а прощальная записка, которую она оставила, полна такой горечи, такой обиды на Дорранса, что легко заключить – писавшая ее способна на все. Но и тут мы вновь наталкиваемся на одно и то же проклятое препятствие! Она невысока ростом. Она могла (даю волю фантазии) надеть туфли четвертого размера. Но ее вес не превышает ста двадцати фунтов, и она, как и Бренда Уайт, не могла оставить такие глубокие следы.

Хедли снова сделал паузу. Слегка наклонившись вперед, он сосредоточенно постукивал пальцем левой руки по ладони правой.

– Вы начинаете понимать, – спросил он, – почему это дело одновременно такое простое и такое дьявольски сложное?

– Да, – сказал доктор Фелл.

– Хорошо. С одной стороны, – Хедли повернул левую руку ладонью вверх, – мы имеем Бренду Уайт и Хью Роуленда. Любой из них мог совершить убийство. Но не совершил. Бренда Уайт могла носить туфли маленького размера, но не могла оставить такие глубокие следы. Хью Роуленд мог оставить глубокие следы, но не мог надеть такие маленькие туфли. С другой стороны, – он повернул правую руку ладонью вверх, – мы имеем Артура Чендлера и Мэдж Стерджес. Следовательно… – Он осекся.

Из-за ограды теннисного корта вышел судебно-медицинский эксперт, врач-терапевт из Хайгейта, занимавшийся полицейскими делами в свободное от основной работы время. Он нес шарф, которым был задушен Фрэнк Дорранс: сложенную вдвое, толстую мягкую ленту, расширяющуюся на концах.

– Ну что, доктор? – осведомился Хедли.

– Полагаю, – ответил врач, – следует дождаться вскрытия, но это чистая формальность. Я могу сказать вам, чем его убили. Вот этим. – Он потряс шарфом. – Труп, если позволите, я забираю с собой. Но я подумал, что шарф вам может понадобиться. На одном конце он весь разорван ногтями.

Хедли кивнул:

– Я это заметил. Труп можете забрать. Из карманов я все вынул. – Он возвысил голос: – Все в порядке, ребята.

Они молча ждали, пока тело пронесут мимо. Судебно-медицинский эксперт, казалось, был в некоторой нерешительности.

– Я могу сказать вам еще кое-что, – предложил он. – Кто-то подбрасывает ложные улики.

Хедли и доктор Фелл резко обернулись.

– Кто-то, – продолжал эксперт, – когда мальчик был уже мертв, пытался развязать шарф и ослабил узел. Это, конечно, не мое дело, но я решил вам сказать.

– Вы имеете в виду, что это сделал убийца?

– Не знаю. Возможно, и убийца. Хотя душители, как правило, так не поступают. Увидев дело рук своих, они обычно теряют голову и сматываются. Это все, суперинтендент. До свидания.