Зверь 3 - Алексей Калинин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Локи подмигнул мне незаметно, после чего взмахнул руками. Из глубины изумрудной травы в небо взмыл огненный столп. После этого Локи махнул рукой, приглашая следовать за ним. Конечно же богиня двинулась без промедления. Ещё несколько секунд и столп огня растворился в воздухе.
Я остался один на один с норнами. Ну что же, в действие вступал следующий виток плана.
Пусть норны и волшебницы, но в первую очередь — они женщины! А быть женщиной — это очень большая ответственность! Ведь женщина — звучит гордо, красиво и величественно!
Да-да, подобные слова я не раз говорил знакомым красоткам прежде, чем затащить их в постель. И они мне были так благодарны за то, что я видел в них не только предмет удовлетворения мужских страстей, что отдавались со всей природной страстью.
Пусть Урд и стара, как говно мамонта, да и для Верданди я был слишком молод, но женщины остаются женщинами до седых волос. Любопытными, падкими на лесть, жаждущими сплетен и новостей…
А уж тем более норны, которые почитай несколько столетий прикованы к этому саду и никуда не выходят. К тому же, от их нитей зависят порталы переходов, именуемых здесь как «мост Биврёст». Локи говорил, что нити норн связывают воедино основы мироздания и пронизывают миры, позволяя богам перемещаться с места на место без особых усилий. Поэтому и надо было нейтрализовать норн, чтобы отобрать у богов такую возможность.
Пусть пешком походят, а то ишь ты… во мгновение ока прыгают с места на место… А вот полетали бы они на мотолёте «Урал» в непогоду — я бы на них посмотрел!
Ну да ладно, я отвлекся, а тем временем норны, не обращая на меня совершенно никакого внимания, занялись своим делом. Конечно, какое им дело до обычного смертного? В их глазах я всего лишь червяк, который свалился на плечо Локи с листа яблони.
Да только у этого червяка есть в руках гитара!
Я ударил по струнам, они отозвались вибрирующим звуком, пробирающим до глубины души.
Брынннньк!
Норны подняли головы, уставившись на меня.
Что же, зрительское внимание я привлек, теперь можно переходить и к выступлению. Тем более, что Локи уже успел слегка разогреть публику. Душевным голосом, с легкой хрипотцой, я запел песню известного барда:
— В мой старый сад, ланфрен-ланфра, лети, моя голубка. Там сны висят, ланфрен-ланфра, на всех ветвях голубка. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та там свеж ручей трава густа. Постель из ландышей пуста, лети в мой сад голубка…
Норны даже отложили свои нити. Они прислушались ко мне, а Урд подперла рукой морщинистую щеку.
— Мы лёгкий сон, ланфрен-ланфра, сорвём с тяжёлой ветки. Как сладок он, ланфрен-ланфра, такие сны так редки. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та но слаще сна твои уста. И роза падает с куста тебе на грудь, голубка
Теперь уже и Верданди глубоко вздохнула. В уголке её глаз показалась маленькая капелька. Она блеснула звездочкой, поймав в свои влажные сети солнечный зайчик.
— В моём саду, ланфрен-ланфра голубки три и ворон. Они беду, ланфрен-ланфра любви пророчат хором. Ланфрен-ланфра, лан-тати-та свети, прощальная звезда. Любовь последняя чиста, лети в мой сад, голубка…
Напоследок я поставил грустный перебор. Один из тех переборов, какие допускают дворовые мальчишки, когда поют своим молоденьким подругам песни о несчастной любви. Чтобы ещё больше надавить на «чуйства».
Все трое норн одновременно вздохнули.
— Какая хорошая песня… — проскрипела Урд. — Прямо-таки заставила вспомнить молодость. Ведь я же не всегда пряла эти нити… Ухаживал как-то и за мной один щеголеватый бог… Вот только не вспомню его имени. Старость не радость…
— Почему это не радость? — подхватил я. — Вообще-то в реальном мире это как раз радость для тех, кто заслужил покой и отдых.
— Что ты такое говоришь? — нахмурилась Урд. — С каких это пор старость стала радостью? Ты часом головой нигде не ударялся?
Вот, наживка проглочена, теперь осталось только подсечь.
— Да нет, что вы. Я в самом деле так говорю. В нашей империи… То есть в реальном мире, а не здесь, реализована программа «Активное долголетие». Это как раз для тех, кто достиг пенсионного возраста, но не хочет гнить в кресле у телевизора. Там люди пенсионного возраста собираются, общаются друг с другом, занимаются спортом, ездят на экскурсии, поют и даже танцуют!
— Чего-чего? — Урд вскинула брови.
— Танцуют, говорю, — повторил я последние слова. — Вот прямо опытные и повидавшие жизнь мужчины приглашают дам и отплясывают с ними. Ух, такие коленца порой выкидывают, что даже мне становится завидно. Я вряд ли когда так смогу…
— Да, люди нашего возраста могут многому научить молодежь… — кивнула Урд. — Сейчас уже так не танцуют… А ведь и я когда-то! Прямо ух! И эх!
Она отбросила клубок, со скрипом поднялась, взмахнула руками и даже изобразила что-то из греческой сиртаки. Я из солидарности к танцевальному порыву наиграл испанский перебор.
— Ого, да никак в нашей Урд закипела кровь? — улыбнулась Верданди. — Ишь, чего выкаблучивает!
— А ведь я и не так могу! — повела плечами Урд, отчего её обвисшие груди под воздушными одеждами мотнулись из стороны в сторону, как сморщенные груши на ветру. — Я ещё ого-го! Ух, разожгла твоя песня мою кровь, смертный! Аж даже захотелось увидеть это самое «Активное долголетие»…
— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Вы же можете переместиться в мой реальный мир? Вам же это подвластно?
— Норнам многое подвластно! — горделиво вскинулась Урд. — А что? Вот прямо сейчас и отправлюсь! Разомну старые косточки… Говоришь, ещё и поют?
— Да-да, ещё на экскурсии разные ездят, — подтвердил я охотно.
— Но старшая сестра, а как же… — Верданди покосилась на пряжу.
— Да мы столько лет её прядем, что могут боги и без неё немного обойтись!
— Совершенно верно! Ведь вы заслужили небольшой отдых! — кивнул я и ударил по струнам гитары. — А какие там гитаристы… я им даже в подметки не гожусь! Крепкие орки сыграют на боевых барабанах такую плясовую, что невозможно остановиться! Гоблины на скрипках разбередят душу до слез, чтобы она омылась и была готова к прекрасной музыке эльфийских арф. А козлоногие сатиры будут манить свирелью в гущу леса… Ведь сатирам всё равно — какой возраст у женщины…
— Ух, всё, сёстры, не удерживайте меня! — воскликнула Урд. — Я на денёк в реальный мир и обратно…
С этими словами она взмахнула рукой, отчего возле неё появился столб синего пламени. С хихиканьем молоденькой девчонки, Урд запрыгнула в этот самый столб, после чего он растворился.
— А мы как же? — растерянно посмотрела Верданди на Скульд.
— А вы чего теряетесь? — спросил я в ответ. — У нас такие магазины, что просто закачаешься. Попадешь в центральный универсальный магазин, сокращенно ЦУМ, и закружишься на весь день. А там ещё и прическу можно сделать, маникюрный салон навестить, загар, макияж, шеллак, пилинг, гиалуронка… Ммм, да из вас за день такую красавицу сделают, что Идунн от зависти все яблоки сорвет и на землю побросает!
— Да ну, так уж и все? — недоверчиво подняла бровь Верданди.
Новая наживка и новая подсечка… Я чувствовал себя этаким дьявольским соблазнителем. Впрочем, как всегда!
— Ну, парочку оставит. На семяна, — улыбнулся я в ответ.
— И что там есть ещё? — спросила Верданди. — Только одежда и красота?
— А ещё куча ароматов, — я снова бренькнул струнами. — Сотни, тысячи ароматов со всех уголков реального мира. Они были собраны цветочными эльфами, переработаны в воздушных мастерских и выставлены в таких элегантных склянках, что от одного их вида кружится голова. Всего лишь одна капля подобной эссенции и миллионы мужчин лягут у ваших ног…
Щеки Верданди расцвели кумачом. Она словно представила себя на горе из мускулистых мужских тел. После этого взмахнула рукой и перед ней пронзил небо зеленый столб огня.
— Милая Скульд, я ненадолго. Я чуточку пройдусь по магазинам и быстренько вернусь, — с этими словами Верданди шагнула в огонь.
— Эй, сестра! — воскликнула Скульд.
Но было уже поздно. Верданди отправилась «шопиться».
Самая молоденькая из трех норн растерянно посмотрела по сторонам. Мы с ней остались одни.
— А как же я? — спросила она у меня.
— А что же вы тут будете делать одна? — почесал я голову. — Можете спокойно дожидаться возвращения сестер, а можете… Впрочем, это только для молодых и полных сил…
Ещё одна наживка и подсекать! Только подсекать!
— Что? Ты думаешь, что
