Другой вагон - Л. Утмыш
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А где мой…
— Нет его.
— Умер?
— Нет. — Соврать внуку бабушка не смогла.
— Вы его зарезали? Убили, да? — Он дёрнул за руку, чтоб она посмотрела ему в глаза. Зурани отвела глаза. — Вы его съели? — Малай закричал. — Он мой друг был, а вы его… Размазав слёзы кулаками, убежал к Славной девочке, не надев шапку.
Зурани пошла за ним. Поговорила с дедом Славной девочки. Вместе они прошли в избу. Славная девочка и Малай сидели на полу, шептались. Бабушка подошла к внуку:
— Пошли домой. Кое-что покажу.
— Не пойду. Здесь останусь жить.
— Она тоже пойдёт к нам, да? — Женщина спросила Славную девочку. — Я вам кое-что покажу. Это забавно.
— Пойдёт, конечно, — разрешил дед Славной девочки.
Раз дед просит, Славная девочка решила идти. Оделась. Малай оделся нехотя. Втроём они пошли прямо в амбар. В зимнем курятнике на шестах закудахтали молодки, которых летом кормил мальчик. Они не узнали его, заволновались при виде чужаков, закудахтали.
Зурани, мальчик и девочка прошли в дальний угол. Там в деревянном ящике сидела курица. Женщина прогнала её. Курица вспорхнула, взлетела с ящика. Перед взором Малая и Славной девочки предстал цыплёнок.
— Зимородок. Братишка того… странного цыплёнка. — Зурани взяла птенца в руки.
— Зимородок? Цыплята весной родятся. — Со знанием дела уточнила Славная девочка.
— Потому что родился в ноябре. Снега намело по колено. Значит — зимой. Я соберу яички и в дом скорей. Эх, не углядела, что курица снесла яйцо, высиживает.
— Какой он милый. — Славная девочка приняла птенца из рук женщины.
— Надо было её в ведро с холодной водой окунуть, — сказала Зурани.
— Зачем? — Спросил всё еще недовольный мальчик.
— Чтоб остудить жар курицы. Если жара нет, курица не высиживает птенцов. Упустила я момент. Подошла как-то к ней корм дать, а там цыпа из-под мамки выглядывает.
— Курица любит его, напасть на нас хочет. Думает, что сына забёрем. — Малай пожалел наседку. Он тоже испытал жар в теле, когда болел. Славная девочка опустила цыплёнка в ящик.
— Что с ним делать — не представляю, — огорчилась Зурани. — Замёрзнет.
— Возьмите жить домой, — нашла решение Славная девочка.
— Загадит кухню. Бабай не согласится, — печально проговорила женщина.
— Я его заберу. Уходим, его мамка волнуется. Им свежую воду, кашу надо. — Сварим?
— Конечно, — подтвердила Зурани. — Малай, Зурани и Славная девочки быстро покинули курятник.
После Нового года бабай смастерил клетку из решеток духовки. Зимородка поместили в клетку, увезли в город. Птенец первое время жил в детской комнате. Сейчас живёт на балконе. Кукарекает в положенный час. Прохожие крутят головами. Пытаются определить, откуда раздается живое кукареку. Горластый поёт петушиное приветствие для всех. Улыбнутся люди невидимому певцу, и спешат дальше по делам.
Закутавшись в шарф, нахлобучив шапку, Малай выходит на балкон. На балконе он разговаривает с Зимородком. Зимородок рассказывает мальчику, что происходило внизу и вверху: какие тучи набегали, что за птички пролетали, где молния сверкнула.
Убить друга
Это был невероятный подарок. Собственная собака, да еще какая?! Немецкая овчарка! Сколько раз он видел её по телевизору, а тут держал настоящую в руках.
Он выбежал во двор, вертел щенка так и этак. Щенок не сопротивлялся. Два часа он не выпускал собаку из рук. Она познакомились. Теперь надо было поделиться потрясающей новостью с соседскими пацанами.
Прижав щенка к груди, мальчик степенным шагом за ворота. Мигом вокруг них собралась толпа пацанов. Каждый хотел подержать щенка в руках. Его передавали из рук в руки до вечера.
Стемнело. Мальчик с щенком на руках незаметно прошмыгнули в дом, пристроились возле печи: тепло, уютно, не на виду. Мать сделала вид, что не заметила щенка. Что бы отец купил или не купил, что бы ни натворил, когда родители разбирались между собой — мальчика не трогала. У них своя жизнь. У него с щенком будет своя.
Пацанский совет решил, раз щенок немецкая овчарка, имя у него должно быть тоже иностранным. Щенок вырос в красивую немецкую овчарку. Назвали Джеком. Это вам не Тузик или Дружок.
Как старшему среди детей, мальчику доставалось много поручений, но питомца он кормил вовремя и сытно. Отлить молока, отломать ломоть хлеба, перелить остатки супа с кусочками мяса, не попадаясь на глаза родителям, он научился быстро. Щенок вырос в красивую немецкую овчарку.
В ответ Джек сделал мальчика самым авторитетным пацаном на их улице. Ни одна не проходила без Джека. Собака сопровождала своего хозяина всюду. Джек не был собакой. Он был другом. Одним из пацанов. Рычал, когда они дрались, лизал победителя, делал пробежки туда — сюда на скорость, когда кампания радовалась, вставал лапами на грудь любому, чтобы пацаны его погладили. Но ни один взрослый не коснулся загривка Джека — им он не давался.
У Джека были свои обязанности: загнать буренку в стойло, пасти овец, грозно лаять, когда к воротам подходили незнакомые люди. Мальчик и собака часами лежали или сидели или бок об бок — в зависимости от времени года, разговаривали, размышляли. Джек зевал, широко раскрыв пасть, когда услышанное считал ерундой, стучал хвостом, если соглашался с высказанным. Поворачивал морду в сторону мальчика и сочувственно вглядывался в глаза друга. Собака понимала пацана, как никто другой.
Прошло два года. Овчарка на фоне худущего мальчика казалась огромной. Мать родила братика пацану. Это было хорошо. Но с матерью что-то нехорошее происходило. О не видел раньше, чтоб она днем лежала в постели. А тут она сделает дело, полежит, сделает другое дело, полежит. Пожелтела вся, перестала печь пироги. Со временем готовить варево для всех готовил мальчик, отца никогда не было дома.
В феврале мать окончательно слегла. Положит братика ей на грудь, носится по дому, хлопочет, а мать молча следит, как он справляется. Не ругает, не учит, просто следит. Со временем
