Чувства - Евгений Сивков

– Ах, вон оно как? А я-то была уверена, что наша Дарья прекрасно ведёт свою партию.

– Прекрасно? – Игорь Александрович привстал в кресле. – Да худшей ситуации я не наблюдал со времён Клеопатры.

Он оставил «за кадром» рассказ о том, что же было не так с одной из известнейших женщин планеты, и, прохаживаясь вдоль панорамного окна, стал делиться с секретаршей более животрепещущими проблемами.

– Понимаете, дорогая моя, я так долго её искал! Она обязана появиться, и в этот раз я почти поверил, что чудо свершилось!

– Игорь Александрович, любезнейший, вы, кажется, говорите сами с собой, а для меня ваши реплики – полнейшая загадка.

Маргарита Терентьевна улыбалась, глядя на босса поверх моднейших очков.

– Ой, извините! Мне думалось, что вы всё понимаете.

– Понимаю? – секретарша пожат плечами. – Конечно, я многое вижу, но сейчас я в полном тупике. Мы нашли прекрасный материал, приготовили чистую ненависть по идеальной рецептуре, отработали заказ, потратили на это уйму сил и времени, если об этом уместно говорить в нашей работе. В итоге – все должны быть довольны. Но – нет! В последний момент выменяете программу, срываетесь с места, гвоздите несчастного Лёву, а наш объект называете озлобленной дурой. Я не понимаю вас, дорогой мой босс.

Игорь Александрович молча смотрел на закат. В его голове проносилось столько мыслей, что выложить их перед Маргаритой Терентьевной в более или менее последовательном варианте он не видел возможности. Да и не хотел. На него навалилась усталость – состояние, о котором он только читал. Оно выразилось в нежелании говорить, что-то объяснять. Он позволил себе забыть о времени, о Маргарите Терентьевне, обо всей своей жизни и даже о том, что всегда глубоко сидело внутри его существа. Сейчас он смотрел на горизонт, будто хотел заглянуть за него, проникнуть взглядом туда, на тот самый бульвар, где когда-то оставила свой след Она. Та странная девушка, которую он упустил…

Маргарита Терентьевна тронула его за рукав.

– С вами всё хорошо?

– Да, да! Всё в порядке. Предлагаю на сегодня закончить работу. И… пойти прогуляться! Как вы на это смотрите?

Секретарша совсем не по-стариковски тряхнула чёлкой, хлопнула в ладоши, потом хлопок последовал по одной туфле, следом по другой.

– О! Да вы цыганочку с выходом тут изобразить собрались на радостях! – рассмеялся такой реакции Игорь Александрович.

– А почему нет? Мы же, надеюсь, идём в какой-нибудь ресторан?

Босс продолжал смеяться.

– Нет, любезнейшая, мёрзнуть вам сегодня со мной на бульваре.

– Ну вот, а начиналось всё так заманчиво, – расстроилась Маргарита Терентьевна.

А босс с загадочной улыбкой надел пальто, набросил на шею шарф и, продемонстрировав галантные манеры, предложил Маргарите Терентьевне руку.

Так наша экстравагантная парочка проследовала клифту.

Но напрасно в этот день Марго прятала нос в кружево французской шали. На бульваре, по которому под ручку с боссом ей пришлось дефилировать около двух часов, они не встретили никого мало-мальски интересного. Игорь нервничал, а Марго мёрзла. Так прошла их прогулка, смысл которой остался неясен для рассудительной и практичной секретарши.

В начале десятого босс сжалился над ней и отпустил, а сам, как ей показалось, продолжил свои изыскания. Маргарите Терентьевне было невдомёк, что подобные прогулки уже вошли в жизненную программу её босса и стали чуть ли не манией. Он искал неведомо кого и непонятно зачем. Он шёл по неуловимому следу. Это было всего лишь предчувствие, странное предвкушение чуда, которое обычно свойственно земному человеку.

Эпизод 4

Железная леди

Глава 1

На следующий день на кухне эмоций царила обычная рабочая обстановка. Маргарита Терентьевна, отогревшись в горячей ванне после оздоровительной прогулки, хорошенько выспалась накануне, нарядилась в экстравагантный наряд в стиле семидесятых и была полностью готова на трудовые подвиги. Её начальник хоть и выглядел немного смущённым, но уже с раннего утра присутствовал на боевом посту.

– Очень интересный заказ к нам поступил, уважаемая Маргарита Терентьевна. Когда с таким необычным эмоциональным коктейлем сталкивался – и не припомню даже. Представьте себе: женская гордость, переходящая в упрямство, приправленное мазохизмом! Причём продолжительность и интенсивность эмоций должны быть максимальными. Где же мы им найдём такую железную леди?

– Вы будете удивлены, Игорь Александрович, но я по странному совпадению сейчас наблюдаю именно такой экземпляр.

– Позвольте взглянуть, сударыня.

Машу Плотникову никто и никогда не называл железной леди. В свои двадцать пять она выглядела как пятнадцатилетняя девочка: субтильная фигура, рост ниже среднего, большие, как бы изумлённые ярко-синие глаза на личике, словно сошедшем с обёртки классического шоколада советских времён «Алёнка». Истинный возраст Маши выдавали только солидный бюст третьего размера и манера повелительно рубить воздух ладонью при изложении некоторых принципов, которыми она руководствовалась в своей непростой жизни.

Университетские подруги дали ей прозвище Маша Триколор. Некоторые основания для этого у них были: барышня имела привычку красить пухлые губы ярко-красной помадой и наносить на лицо очень светлый тон. На таком фоне большие синие глаза вызывали прилив патриотических чувств у людей, которые не освоили простую мнемоническую формулу для запоминания порядка расположения полос на российском флаге: КГБ, то есть красный, голубой, белый. Маша неоднократно указывала подругам на то, что в её случае триколор описывается другой формулой, но те просто отмахивались от рациональных аргументов и продолжали дразнить Машу Триколором. Маша смирилась с неизбежным.

У Маши выдалось счастливое детство, её родителей можно было назвать советскими хиппи: бардовские фестивали, штормовки, походы с палатками по труднопроходимым местам отечественного Севера, поездки дикарями на отечественный юг. «Битлз» и Сэлинджер, «Пинк Флойд» и Сент-Экзюпери. Мама, свободно читающая по-английски и постоянно забывающая посолить суп, папа, куривший необычайного размера и аромата папиросы и не обращающий после этого внимания на недосол. Периодически они брались за Машино воспитание и сообщали ей массу интересных фактов: Ленин на самом деле – оживший гриб; рок-музыка – музыкальное воплощение идеалов Карла Маркса; самые крутые комсомольцы – Че Гевара и Иисус Христос, который вообще суперзвезда.

А однажды мама, оторвавшись от какой-то заумной книжки (на английском, разумеется) про связь современного феминизма с храмовой проституцией древности, огорошила девочку сообщением о том, что данное ей имя ко многому обязывает. Оказывается, в средневековой Испании существовало три ограничения для девушек, желавших посвятить жизнь самой древней профессии. В проститутки не брали девушек родом из Севильи; без разрешения родителей или опекунов и если её зовут Мария.

«Так что, Машенька, ты не можешь использовать мужчин традиционным способом сексуального рабства. Тебе нужно научиться укрощать особей мужского пола другими способами. Подумай над этим хорошенько, тебе суждено best woman стать, – напутствовала мама обалдевшую дочь. Будущей best woman тогда только исполнилось девять лет.

К тому времени, когда Маша окончила школу и поступила в университет на экономический факультет, её родители успели родить ей братика, а потом как-то незаметно развестись. Уход папы не сильно изменил Машину жизнь. Мама по-прежнему много читала и забывала посолить суп. В походы они ходили с мамиными приятелями, которых она укрощала то ли при помощи сексуальных приёмов, то ли какими-то иными загадочными способами, о сущности которых Маше не сообщалось. Девушка научилась хорошо готовить: надоели пресные блюда маминой кухни. Маша освоила искусство домашних заготовок, её помидорки, капустка, огурчики пользовались большим успехом. Родственники и знакомые поражались, когда это мама научилась так мастерски консервировать овощи. Маша помалкивала.

Университет открыл перед ней новый мир. Речь шла не только о приобретении новых знаний, не только о знакомстве с будущей профессией. Маша приобщилась к взрослой жизни. Курящие подруги, косметика и, самое главное, мужчины. Будущая best woman с удивлением осознала, что пользуется большим успехом у противоположного пола. Вроде бы и красавицей барышню с пронзительным взглядом круглых синих глаз и тоненьким детским голоском назвать было нельзя, но мужчины чувствовали в ней что-то заставляющее совершать не совсем адекватные поступки. Особой популярностью студентка Мария Плотникова пользовалась у профессорско-преподавательского состава.