По следу смеющегося маньяка - Джадсон Филипс

Дверь открыл Джек Кили, ночной сторож. Он неприязненно посмотрел на нас.

- Миссис Лэндберг у себя? - спросил я.

- Кто это, Джек? - из глубины гостиной спросила Хедда.

- Мистер Трэнтер и с ним молодая леди, - сказал Кили, а затем обратился ко мне: - Слушайте, Джим, миссис Лэндберг не очень хорошо себя чувствует. Если это не очень важно...

- Входите же, Джим! - пригласила Хедда.

Кили пожал плечами и отошел в сторону. В камине ярко пылал огонь. Хедда лежала на кушетке напротив, скрестив руки, закинутые за густые белокурые локоны, обрамляющие голову. На маленьком столике рядом стояли бутылка скотча, кувшин со льдом и стакан. Возможно, она действительно не очень хорошо себя чувствовала, но я сразу понял, что мучается Хедда не от боли: она была полупьяной.

- Джек только что принес новую охапку дров, - сказала Хедда. - Спасибо, Джек. Это как раз то, что мне надо. - Кили вышел, притворив за собой дверь. - Кажется, там довольно весело, - сказала Хедда, не делая попытки переменить позу. - Здравствуйте, мисс Причард. Подтащите себе что-нибудь и присаживайтесь. Стаканы там, в буфетной, если вы оба хотите выпить.

Лаура опустилась на скамеечку для ног рядом с камином. Пляшущее пламя зажигало искры меди в ее темно-рыжих волосах.

- Мы пришли к вам за помощью, миссис Лэндберг, - сказала она.

- Вот это номер, - удивилась Хедда. - Ко мне никто не приходит за помощью, разве что если в номере нет полотенец или водопровод не течет. Не порть мне удовольствие, Джим. Принеси стаканы.

"Приходится играть в карты, как они были разложены", - подумал я. Я никогда не видел Хедду в таком состоянии. Я прошел в буфетную и достал два стакана старомодной формы. Вернулся в гостиную, положил лед и приготовил два скотча со льдом. Один стакан я передал Лауре.

- Освежи мой, Джим, - попросила Хедда, протягивая мне свой стакан. Она не остановила меня, пока он не наполнился до краев. Затем подняла его в жесте тоста. - За самое пьяное пробуждение в мире! - провозгласила она и выпила.

Лицо Лауры побелело.

- Последний раз, когда я пыталась помочь, меня жестоко высмеяли. И вот, пожалуйста, - сказала Хедда.

- Однако вы говорите загадками, - сказал я, стараясь держаться непринужденно.

- Никакой загадки, Джим, дорогой, никакой загадки нет. Я пыталась помочь Максу. Я говорила ему, что нужно выставить эту противную Тауэрс. Но Макс не хотел ни с кем поступать грубо, у нас - никаких запретов. И вот вам результат.

- Мы пришли побеседовать с вами именно о Марте Тауэрс, - сказал я.

- Это не очень-то подходит для нежного слуха мисс Причард, - сказала Хедда, взглянув на Лауру, напряженно выпрямившуюся на низкой скамеечке. Извините, дорогая. Кажется, я не подумала о вас, все только о себе. Вы потеряли сестру. Это ужасно. Мне следовало произнести несколько слов сочувствия. Но это было бы фальшью. Я как раз думаю именно о себе. Вы должны принять то, что приходится, и я тоже должна принять то, что приходится.

- Снова загадки, - сказал я, отпивая виски.

- Мы приехали сюда десять лет назад, и все наше имущество помещалось в багажнике подержанной машины, - задумчиво заговорила Хедда. - Всю жизнь у нас были очень скромные средства. Мы работали, пока наши руки не покрывались кровоточащими волдырями, - делали самую тяжелую физическую работу, чтобы привести это место в порядок. Над нашей головой все время висели огромные долги, они просто душили нас. И потом наконец мы начали получать отдачу. Нам оставалось только ворочать мозгами. Но у старого папы Макса сердце мягкое, как картофельный пудинг. Он никогда никому не может отказать. Ходит вокруг проблемы, вместо того чтобы решить ее. Вот какой у нас папа Макс! Год назад я говорила ему - насчет того, чтобы закрыть перед ней дверь... Но кажется, об этом я уже упоминала, да? Ну, если у вас есть магический шар, как у меня, Джим, вы можете увидеть в нем, что готовит вам будущее. Может, не завтра и не послезавтра, но постепенно и неотвратимо. Придут другие люди, люди другого типа. Теперь этот отель заполняет разношерстная публика. Он стал местом, где собираются все лодыри, бездельники, извращенцы и Бог знает кто еще. Вчера, когда умерли эти две потаскушки, умер и "Дарлбрук". Надеюсь, они попали в ад!

- Прошу вас, миссис Лэндберг! - дрожащим голосом воскликнула Лаура.

Хедда подперла голову локтем и с любопытством посмотрела на Лауру.

- Вы кажетесь хорошей девушкой, - сказала она. - Не обращайте на меня внимания. Вашей сестре не повезло. Я действительно сочувствую вам.

- Но не ей? - спросила Лаура.

- Ваша сестра, - холодно сказала Хедда, - подружилась с плохим человеком. Если в этой жизни вы пойдете не за тем человеком, вы можете опалить свои крылышки.

Она поставила стакан на столик и снова легла на кушетку.

- Существуют вещи, о которых вы еще не знаете, Хедда, - сказал я. - Нет сомнений, что у Джейн был плохой друг, но у нас есть мысль, что это может быть не Марта Тауэрс. Она влюбилась в какого-то мужчину. Мы знаем, что она приехала на эти выходные, потому что он тоже собирался быть здесь. Мы пытаемся выяснить, кто этот человек. Конечно, это знала Марта и, возможно, кто-нибудь из ее приятелей. Я спрашивал Макса, кто из мужчин чаще всего общался с ней. Но у него на руках целая куча скандалистов, и он предложил переговорить с вами, потому что вы тоже много чего знаете о Марте Тауэрс.

- О, я все знаю о маленькой Марте, - сказала Хедда. - Я знаю, что она и ногой бы не ступила сюда после своего первого визита, если бы мое слово что-то значило. Женщины знают женщин, не так ли, дорогая? - Она взглянула на Лауру.

- Назовите нам нескольких из ее друзей, - попросил я.

Хедда спустила ноги с кушетки и села. Выглядела она очень плохо.

- Не думаю, что я сделаю это, Джим, - сказала она. - Во всяком случае, не посоветовавшись с Максом. Каждый наш шаг, который мы сейчас делаем, может удержать все наше будущее в равновесии или разрушить его. Если мы начнем делиться сплетнями, нас неминуемо ожидает второй вариант.

- Скажите только, с кем стоит побеседовать, - сказал я.

Она решительно тряхнула белокурой головой.

- Я и так сболтнула слишком много, - сказала она, - но только потому, что мне нужно было выпустить пар. - Она посмотрела на Лауру. - У меня есть для вас совет, дорогая: не пачкайтесь во всем этом, возвращайтесь в Нью-Йорк. Они позволят вам уехать. Вы же не были здесь, когда это случилось. То же самое я посоветовала бы и Джиму, только полиция его не выпустит, так что это бесполезно. Но запомните только одно, вы оба запомните. Человек, который убивает таким образом, не позволит себя поймать, пока снова не убьет кого-нибудь, поскольку это дает ему такое наслаждение. Если не хотите уезжать, держитесь в стороне от расследования. Предоставьте заниматься им полиции. Нужно было разговаривать до того, как это случилось. Но Макс не стал, и я тоже. Не знаю почему, но даже если мы потеряем все, я хочу продолжать жить. На этот раз, думаю, я соглашусь с Максом - нам не стоит без нужды откровенничать.

Я понял, что не было смысла нажимать на нее в ее состоянии. Я подал Лауре руку, чтобы помочь ей подняться. Возможно, наша неудача была не очень досадной. Среди этих перепившихся весельчаков найдется не один десяток людей, готовых почесать языки насчет Марты.

Хедда повернулась наполнить свой стакан, как будто забыла о нашем присутствии. Мы направились к двери, когда она резко распахнулась перед нами и в комнату влетел Рич Лэндберг. Было неприятно видеть его юное лицо таким раскрасневшимся от возбуждения. Сквозь открытую дверь доносился отчаянный женский визг.

- Еще кто-то убит! - крикнул Рич матери.

Хедда обернулась и покачнулась, как будто могла упасть.

Я потянул Лауру за руку в коридор, и мы выбежали в вестибюль, оставив миссис Лэндберг на попечение сына. Люди, которые всего минуту назад смеялись и танцевали, прижались к стенам, отступили в проход к бару и в бальный зал. Через вестибюль двое полицейских несли кого-то на носилках. За ними тяжело шагал сержант Гоуэн. Он возился на ходу с кобурой, как будто только что доставал свой револьвер.

- Гоуэн! - резко прозвучал голос Гарделлы из дверей кабинета.

Сержант обернулся, под меховой шапкой виднелось его смертельно бледное лицо.

- Думаю, он умер, - сказал Гоуэн.

- Кто умер? Кто это? - сказал Гарделла.

- Льюис, - сказал Гоуэн.

- Гениальный окружной прокурор?! - Изо рта Гарделлы выпала сигара. Он и не подумал поднять ее.

Гоуэн кивнул:

- Он лежал в сугробе на автостоянке. Кто-то воткнул ему в горло лыжную палку. Наверное, он потерял целые галлоны крови, прежде чем его нашли. Нам пришлось забрать его, иначе бы он замерз. Но кажется, это уже не имеет значения. Он умер или умирает.

Я посмотрел мимо Гоуэна и увидел Питера, стоящего у парадной двери, его парка и меховая шапка были густо запорошены снегом.

Часть третья

Глава 1

Лаура цеплялась за мою руку, и я чувствовал, как она вся дрожит. Застыв на месте, мы смотрели, как полицейские внесли носилки в медпункт на первом этаже. От толпы отделились двое в лыжных костюмах и подошли к ошеломленному Гарделле.