Конан и алтарь победы - Грегори Арчер

Пальцы Конана едва не выпустили рукоять. Отступив на шаг и нацелив меч в горло противнику, Конан ждал. Ждал и Хорг, с легкостью вращая над головой устрашающий молот.

Как всякий мальчишка, Хорг в детстве бредил подвигами, войнами и сражениями. Изнуряющая работа в кузнице, на которую отец определил его еще в детстве, была ненавистна мальчугану. Какой интерес от зари до зари махать молотом, вдыхать запах раскаленного металла, качать скрипучий непослушный горн? То ли дело — военное искусство!.. И вот, шесть лет назад, когда юному Хоргу едва исполнилось тринадцать, к вящей его радости и к великому огорчению горожан, в соседней провинции разгорелась междоусобица, грозившая перерасти в настоящую войну. Когда к старому кузнецу явился посланник с предложением за более чем щедрую плату выковать оружие для каких-то там «защитников справедливости и порядка», тот, конечно, отказался — мол, мы в ваши дела не лезем, не впутывайте и нас в свои. Так вот, подкараулив уходящего ни с чем чужака, Хорг подробно выспросил его о ходе военных действий у соседей. Незнакомец же, усмотрев выгодную для себя возможность завербовать новобранца, в красках описал кровавые сражения, рассказал о дерзких атаках и не менее хитроумных контрнаступлениях, обрисовал тяжкое положение «защитников» и под конец доходчиво объяснил, как отыскать тысяцкого в их лагере. Всю ночь возбужденный Хорг провел без сна, а ранним утром, едва рассвело, бежал на войну, прихватив с собой небольшой молот — единственное орудие, которым он более-менее владел. К счастью для всех, включая самого Хорга, спустя два года война утихла, так и не разгоревшись, и он возвратился домой — живой, невредимый и возмужавший. Немилосердную порку отца он принял стоически и вскоре снова вернулся к наковальне. Единственным полезным приобретением Хорга за недолгую карьеру солдата было виртуозное владение боевым молотом, которому его обучили в армии «защитников»…

Итак, время разговоров прошло, и настал час оружия. Не завершив очередной виток над головой хозяина, молот неожиданно понесся по наклонному пути в шею Конана…

Противники обменивались могучими ударами, но пока они сражались на равных. Меч черноволосого гиганта Конана, призванный разрубить, проткнуть насквозь любые доспехи, и молот белокурого Хорга, способный сокрушить, проломить любую преграду, казались игрушками в руках соперников — с такими легкостью и мастерством владели они смертоносным металлом. В гаснущем свете дня сверкали искры, набатный звон стали разносился над притихшей, завороженной поединком толпой. Даже на небольшом помосте, где акробатов сменил маг — Служитель Черного Круга, возникла невольная заминка. Зрители нашли себе новое развлечение, да и сам «служитель» — невысокого росточка полный человек, с головы до ног закутанный в черное одеяние,— с интересом и настороженностью наблюдал за схваткой.

Глаза сражающихся застилал пот, воздух пропитался его едким запахом. Оба тяжело дышали, однако по-прежнему молниеносно и неистово наносили удары, парировали и наступали вновь…

Неизвестно, чем бы закончилась стычка, но над головами вдруг пронесся клич: «С дороги, сучье племя! Пр-ропус-тить!» По людскому морю, только что замершему в штиле, прошли волны, толпа качнулась, и пятачок, освобожденный для драки, исчез. Послышались крики — возмущенные и испуганные. Стена горожан качнулась в сторону Конана и Хорга, и последний, поспешно отступив, чтобы не оказаться затоптанным живой массой, вдруг потерял равновесие и тяжело упал в пыль.

— Стражники! — разнеслось над площадью. Действительно, сквозь толпу продирались с десяток людей в кожаных доспехах, направо и налево тыча рукоятями алебард тех, кто замешкался и недостаточно быстро уступал дорогу. Конан склонился над упавшим Хоргом. Тот, тяжело дыша, точно дырявый горн, без страха смотрел на варвара из-под мокрых прядей волос — лишь злоба и усталость таились в его взгляде.

— Стража за нами,— хрипло сказал Конан.— Если жизнь и честь твоей сестры дороги тебе, бежим.

И он протянул поверженному противнику руку. Поколебавшись секунду, Хорг ухватился за ладонь киммерийца.

Конан рывком поставил кузнеца на ноги и повторил:

— Бежим.

Не разжимая рук, они двинулись в противоположную от приближающихся стражников сторону. Люди расступились перед ними, образовав некое подобие коридора, и двое богатырей помчались вперед.

Десятку солдат было не так-то просто пробиться сквозь толпу — освобождая проход в одном месте, она плотнее смыкалась в другом, еще больше затрудняя стражникам продвижение.

А тем временем недавние смертельные противники без помех выбрались с площади.

Они юркнули за ближайший поворот и, оказавшись в грязном глухом тупике, смогли перевести дух.

— Если бы… не солдаты…— с трудом выговорил Хорг, опираясь на рукоять молота, который он так и не выпустил из рук,— я бы тебя достал…

Конан пожал плечами.

— Зато теперь, когда ты успокоился, мы можем вернуться в таверну и повидаться с Луарой. Пусть она сама тебе расскажет правду. Или ты предпочитаешь продолжить? Кстати, а где твой конь?

Хорг смерил Конана мрачным взглядом.

— О моем коне не беспокойся. Лучше подумай, что я с тобой сделаю, если ты солгал мне и Луара…

— Хватит попусту языком молоть,— холодно прервал его Конан.— Идем.

Когда в дверь постучали, Луара вне себя от горя и обиды сидела на так и не разобранной постели и безучастно смотрела в дубовую стену.

Едва Конан ушел из таверны, она выскочила следом. Женским чутьем Луара уловила фальшь в поведении киммерийца, и ноги сами вынесли ее из комнаты. Она спустилась вниз, оглядела пустой сводчатый зал и, не увидев любимой фигуры, повернулась к трактирщику.

— А где мой… друг?

— Друг? — Заплывшие глаза трактирщика ощупали фигурку девушки, и он ухмыльнулся.— Твоего друга, красотка, тут нет.

— Нет?.. Куда же он пошел?

Трактирщик пожал плечами.

— Он мне не докладывал. Ушел — и все.

Луара беспомощно огляделась, чувствуя себя всеми покинутой и ужасно одинокой. Хотя, казалось бы, чего беспокоиться — ну не бросил же ее Конан!

Видя смятение девушки, трактирщик задумчиво пожевал губами и тихо произнес:

— Я вот тут только что вспомнил, юная барышня, что кое-что он мне все-таки сообщил. Но только строго-настрого велел держать в тайне. Однако, может быть, одна-две монетки сумеют развязать мне язык…

— Но у меня нет денег.— Луара чуть не плакала от досады.— Все деньги у моего друга…

— Ай-ай-ай, как нехорошо,— вздохнул трактирщик.— Бросать молодую девушку на произвол судьбы…— Он опять задумался.— Ну да так и быть. Сердце у меня доброе, юная барышня, я расскажу вам о том, что он мне сказал. Он попросил, чтоб я отыскал в городе кого-нибудь, кто бы отвез вас обратно в Шадизар. А самого его в городе уже нет — уехал куда-то на восток.— И трактирщик неопределенно махнул рукой.