Их сокровенная тайна - Дарья Верцун

— Старик, — друг вздохнул, прочистив горло, — ты многого не знаешь.

— Смотри, совет я тебе дал, а там решай сам, — сказал я, снова открыв ноутбук и принявшись корректировать пункты в очередном договоре купли-продажи.

Паша встал и подошёл к двери.

— Отказываешься?

— Нет, — ответил я. — Так и быть, поработаю надзирателем твоей сестрёнки, пока утрясёшь свои дела. Когда приступать?

Глаза уже саднило от ультрафиолетовых излучений компьютерного экрана. Закончив годовой отчёт по налогам, я откинулся на спинку кожаного офисного кресла и зажмурился, в красках представляя будущую неделю: с постоянным стояком. Буду откровенным хотя бы с собой, прошло почти три года с тех пор, как мы были вместе, но реакция ниже пояса не заставляла себя ждать, когда она украдкой посматривала на меня. И не только там. Самое худшее, что в такие моменты в груди все тоскливо замирало.

Кто-то скажет, что я к ней всё ещё был неравнодушен, но я уверенно отвечу: чушь! Я больше не любил ее. Невозможно продолжать боготворить ту, что подло сбежала от тебя, не соизволив даже расстаться по-человечески. Скорее всего, это происходило по умолчанию, ведь знакомство длиною в жизнь из памяти не выкинешь. К тому же, как ни крути, девочка она красивая, и я ведь не импотент, чтобы по достоинству не оценить её внешность — эти идеальные длинные ноги, тонкую талию, которую всегда хотелось крепко сжать в своих руках, чуть ли не до хруста, упругую круглую грудь… Твою ж мать. Я чувствовал, что меня несёт лишь при одной мысли о том, что она будет маячить у меня перед глазами целую неделю. А мне это было не нужно, если я хотел достойно выполнить поручение Паши, и не затащить его сестрёнку в постель. Опять.

В таких случаях, как правило, приходят на помощь старые знакомые, и сегодня вечером я собирался нагло использовать их готовность подставить одинокому, скучающему мужчине своё нежное плечо.

За Инной я заехал в восемь. Она вышла из подъезда нового пятнадцатиэтажного дома и направилась навстречу моей машине, уверенно покачивая сочными бёдрами. Она была шикарной женщиной, всегда с идеально выпрямленными рыжими длинными волосами, сексуальным макияжем, всегда одевалась по последнему писку моды, и, главное, под её дорогими дизайнерскими шмотками часто не оказывалось белья. Развратная. Искушённая. Мне в ней это нравилось.

Но общих тем, кроме ничего не значащего секса, с ней не находилось. Она была человеком узкого кругозора, и все её интересы сводились к походам в салоны красоты и знакомствам с мужиками. Пустышка, с которой я бы никогда не решился связать свою жизнь.

Сев в машину, красные пухлые губы растянулись в кокетливой улыбке.

— Привет, дорогой, — шепнула она, и чувственным поцелуем прикоснулась к моим губам.

Я тут же ответил, перехватывая инициативу, углубляя поцелуй, и переплетая язык с её умелым язычком.

— Привет, красавица. Куда твоя душа желает податься сегодня?

— Ну-у, — протянула она, — может, сегодня в «Ролекс»? В прошлый раз мне там понравилась музыка. И коктейли зачетные.

— «Ролекс», так «Ролекс», — выдохнул я, завёл машину и вырулил с парковки.

* * *

Как только мы ввалились в квартиру Инны после часа ночи, я рывком притянул её к себе и, сжимая руками подтянутую задницу, жадно поцеловал в шею. Пара стаканов виски сделала своё дело — я потерял тормоза. Инна рвано выдохнула, когда мой язык коснулся пульсирующей чувствительной точки над ключицей, и запустила руки в мои взъерошенные волосы. Терпкий запах духов ударил в нос. Слишком приторный и сладкий, почти до тошноты. Мне был больше по душе пьянящий аромат белокурых волос, сводивший с ума своей чистотой и незамысловатостью. Я до сих пор помнил упоительный, непередаваемый ягодный запах. Он не сравнится ни с каким другим. Его я узнаю из тысячи.

Разозлившись на самого себя, подцепил пальцем бретели чёрного платья и потянул вниз, освобождая тяжёлую грудь от обтягивающей блестящей ткани. Сжал руками, всасывая напряжённый сосок, и слегка прикусил его зубами. Не то… Она не та. Инну не хотелось ласкать, доводить до экстаза, дразнить. Её хотелось брать. Пользоваться тем, что она предлагала.

Сердце рвалось от осознания, как неправильно было всё происходящее, но пары алкоголя совместно с умелыми ласками искушённой девицы мало-помалу справлялись с задачей. Тесный плен джинсов причинял боль восставшей плоти. Терпение было на пределе. Потянул за молнию, расстегивая ширинку и, не раздеваясь, резко вжался в неё. Царапая плечи, Инна закрыла глаза от удовольствия, а я толкнулся глубже. Снова. И снова. И каждый грёбаный толчок отзывался болью в области грудной клетки. Я знал, что поступаю, как мудак, но чем сильнее росло чувство стыда внутри, тем сильнее вколачивался в податливое тело. Лишь бы из головы выветрился образ белокурой девчонки, что не давал мне покоя весь вечер.

— Дэн…

Инна прильнула к моим губам, но я отстранился. Обхватил рукой тонкую шею, и спустя ещё несколько толчков меня настигла волна облегчения. В физическом плане.

Стоя в ванной комнате и оперевшись о белоснежную раковину, я с презрением сверлил взглядом своё отражение в зеркале под звук льющейся из крана воды, которая кое-как помогала заглушить внутренний голос, разносящий меня в хлам. Я думал о Кристине во время секса с другой женщиной. И черт меня подери, но именно так и происходило последние два года. С той только разницей, что до возвращения Крис игнорировать мысли о ней было куда проще. Так стало мерзко от самого себя, что черти внутри грозились меня сжечь дотла. Кто я после этого?

Я ведь даже не попытался её вернуть. Ни разу после того, как узнал, что она уехала, не съездил к ней и не задумался: а вдруг она ждала? Я просто трахал всё, что движется, при этом, закрывая глаза, видел только её. И как бы я ни хотел, чтобы это наваждение меня, наконец, отпустило, это не происходило. Годы шли, но мое наваждение следовало за мной по пятам.

— Твою мать, — прошипел я своему отражению и с отвращением закрыл кран, понимая, что, несмотря на здравый смысл, с каждым днём Крис всё больше снова вживлялась в мои мысли.

10

Денис

Я прожигал молодость вплоть до двадцати трёх лет. Универ-клубы-пьянки-девки, и такой расклад изо дня в день. Учился в крутой юридической академии с такими же остолопами, каким был и сам, имеющими родителей с бабками и связями, но не понимающими в жизни вообще ни черта. Почти