Принцесса Эрдо - Наталья Белкина

Таких или похожих она наблюдала только во время посещения града наук. Лана припомнила: они назывались жуками.

Стало холодно, но ее спасала куртка, которую ей дала Асмабика перед отлетом. А где же она сама? Только теперь девушка обнаружила себя неудобно лежащей в густых неопрятных зарослях и, приподняв голову, почувствовала боль в плече. Это ощущение стало новым и неприятным открытием для нее. Возле лица вдруг оказалось что-то липкое и тонкое: паутина.

Лана решила некоторое время не шевелиться и прислушаться к своим ощущениям и к окружающим звукам. Тело болело, но кости были целы. Это обстоятельство можно было считать везением, если бы не знать, что кости принцессы были особенно крепкими, благодаря хорошей наследственности. И вообще здоровье ее можно было с полной уверенностью назвать отменным. Только вот синякам, уже успевшим нарисоваться на теле и просвечивающим сквозь рваную одежду, этого не объяснишь.

Вечер наступал очень быстро, принцесса решилась, наконец-то, выбраться из зарослей. Медленно, стараясь не шуметь и не привлекать ничье нежелательное внимание, она начала раздвигать ветки пред собой и выкарабкиваться. Никогда в жизни она не видела своих рук в таком ужасающем состоянии: в ярких царапинах, синяках, грязи. И по лицу ее то и дело кто-то пытался проползти.

Это был лес, наверное, тот самый, над которым они пролетали, огромный и густой.

Где-то здесь недалеко должны были быть останки их катера и Асмабика. Выбравшись из зарослей, принцесса поднялась на ноги и медленно побрела в ту сторону, где можно было хоть как-то протиснуться сквозь густой кустарник. Через несколько минут ей пришла идея взглянуть наверх и по сломанным веткам определить, в какую сторону летели обломки. Но эта задача оказалась нелегкой. Сумерки становились гуще, а листва на фоне неба - темнее. Но вдруг рядом на кусте что-то сверкнуло.

Лана приблизилась, нагнула ветку, и к ее ногам упал кусок легкого металла: по всему лесу рассыпался тот утиль, что они везли.

- Уже что-то,-произнесла девушка, но не стала брать в руки мусор.

Асмабика говорила, что от него уже исходит излучение. Где же она сама может быть?

Только бы была жива… Да. Лана не хотела смерти, в общем-то, своего врага. Ей не хотелось оказаться сейчас совсем одной в этом диком лесу.

Резкий крик какого-то животного заставил ее остановиться, а сердце заколотится.

Ей показалось, что звук раздался где-то совсем рядом. И тут же послышались и голоса. Человеческие!

Лана не могла пошевелиться, застыв на месте. Голоса людей не предвещали ничего хорошего. Дикие люди! Встретиться с ними было еще страшней, чем с тем жутким животным, чей крик она слышала только что.

Голоса приближались. Судя по всему, по лесу шли несколько человек. Лана спряталась за дерево и стала вглядываться в ту сторону, откуда доносились голоса.

Вскоре между кустарниками и деревьями замелькали огни. Люди зажгли факелы, так как стало совсем темно, и теперь девушка уже могла видеть нескольких одетых в длинные светлые одежды людей. Судя по голосам, все они были мужчинами. Они прошли совсем близко от того места, где, затаив дыханье, стояла девушка. Она даже смогла рассмотреть лица некоторых из них, наполовину скрытых капюшонами, и заметила, что те, что шли позади остальных с трудом тащили что-то в руках. Когда они приблизились, Лана едва не вскрикнула: эти люди волокли безжизненное тело Асмабики, подхватив ее за руки и за ноги. Ее лицо было в крови, одежда порвана, из ран на ноге тоже сочилась кровь. Она не подавала признаков жизни.

Те, что шли впереди живо обсуждали, вероятно, свою находку. Лана застыла статуей, перестав дышать, моргать и шевелиться, когда шествие прошагало в двух метрах от нее. Она проводила глазами процессию, удаляющиеся огни факелов, но еще долго не могла прийти в себя и шевельнуть хоть пальцем. Ее обуревал страх, болели ссадины, она продрогла и не могла ничего сообразить. Нужно было что-то придумать, чтобы не быть съеденной животными этой планеты, чтоб не попасться в руки людей, чтоб не замерзнуть и не умереть с голоду,-это она понимала. Но что именно нужно было для этого предпринять, она не знала. И не могла знать. Ее этому не учили. Она не могла даже заплакать от отчаянья: просто не умела. Хотя в зрачках ее возникло новое для нее физиологическое ощущение: покалывание и влажность. Влага потекла по щекам, стала капать на грубую черную куртку… Впервые она услышала свой собственный жалобный всхлип. И испугалась. В тишине леса он показался ей слишком громким. И…

Ей пришлось очнуться от оцепенения и прислушаться. Она вся превратилась в слух, насторожилась, словно раненое животное. Кокой-то другой звук остро пронзил шелест леса своим, нездешним мотивом, металлическим и неестественным. Потом все снова стихло, но тело Ланы все еще было напряжено, глаза неотрывно смотрели в черную гущу, туда, откуда, как ей показалось, сейчас донесся этот странный звук.

"Это могут быть обломки катера, они падают откуда-нибудь",-подумала она, стараясь успокоиться. Но звук повторился, и теперь он показался ей уже более продолжительным, и раздавался где-то совсем близко. Лана хотела отступить, но ноги не слушались ее. Она так и стояла, наблюдая, как начали шевелится кусты, как из них, лязгая металлом, неловко вывалилась человеческая фигура и с тем же лязгом упала на траву. После этого звуки прекратились.

Лана присела на корточки: так, ей казалось, она будет более незаметной. Не отрывая взгляда от светлого пятна на темной траве, она, остерегаясь шуметь и помогая себе руками, выползла из-за дерева. Пятно не двигалось, только отражало последний вечерний свет. Над головой принцессы загорелась очень яркая звезда, первая, должно быть, на этом больном небе, но светлее от нее не стало, как не стала принцесса смелей. Она понимала, что ей придется подойти к лежащему на траве, хотя это вовсе и не обязательно. Но ее шестое чувство, вдруг внезапно проснувшееся на этой планете, подсказывало ей, что она все же должна подойти поближе.

Лес, проваливавшийся в ночь, между тем возвращал себе звуки. Постепенно, нота за нотой, он обретал голоса ночных птиц, животных, насекомых, беспокойного ветра, макушек деревьев и ближайших гор. Все они сливались в томный и вкрадчивый шепот ночи - звук, который принцесса далекого цивилизованного королевства слышала впервые в своей жизни.

Наконец, она, сама себя не ощущая, подобралась на достаточное расстояние к тому, кто лежал ничком на траве. Человек этот был закован в кольчугу и панцирь, на голове его был надет шлем, и ноги были в железе. Тело наполовину было скрыто темным плащом, в одной из рук он держал что-то длинное и острое. Копье,-догадалась Лана, вспомнив историю. Тут же пришло на ум и другое: рыцарь.