Время перемен. Лабиринт Безумия - Александра Лисина

Кажется, все. Теперь они снова отдельно, и им больше не грозит сорваться. Ни одной оборванной нити он тоже не оставил — все скрупулезно подобрал, исправил, завязал, чтобы быть полностью уверенным. Мысленно посетовал на неумеху, что когда-то учил этих прекрасных женщин сливаться в одно целое, и клятвенно пообещал себе, что непременно набьет Велимиру морду, если вдруг выяснится, что это — его работа.

Придя в себя, Таррэн осторожно перевел дух, помотал головой, заставляя свое страшноватое пламя угаснуть, мысленно подивился, что все еще не заметил неладного (надеюсь, никого не задело? да вроде цел народ, не обжегся). Затем благодарно прижался повлажневшим лбом к костяной щеке ошарашено моргнувшей хмеры и, наконец, поднялся. Его тут же шатнуло, слегка повело, закружило, но ненадолго. Почти сразу эльф выпрямился, еще раз тряхнул черной гривой, окончательно возвращаясь в реальность, и, перехватив Белку поудобнее, решительно направился к выходу.

— Карраш! Дверь! — властно бросил он, и мимикр серой молнией исчез в проходе. Там что-то звякнуло, грохнуло, с отчаянным скрипом распахнулось и противно заскрежетало, а оторопевшие Стражи вдруг со всей ясностью осознали, что строптивый демон, от которого было столько проблем, неожиданно подчинился. САМ! Без единого возражения! Более того, признал за Темным право отдавать команды и теперь старательно держит лапой открытую дверь, чтобы тот как можно скорее отнес хозяйку домой. Туда, где ей будет лучше.

Хмера нетвердо поднялась, неуверенно мотнув страшноватой головой. Слегка покачнулась на широко расставленных лапах, заворчала на собственную слабость, но довольно скоро нашла неустойчивое равновесие и под ошарашенными взорами Стражей безропотно последовала за Темным. Не то, что не порвав его на клочки, как должна была, а даже не возразив толком.

— Я тебя предупреждал, что так нельзя? — сурово покосился на нее Таррэн, и костяная кошка виновато вздохнула. — Зачем спешила? Белка бы справилась сама. Надо было самый краешек ухватить, чтобы сменить вектор, а ты опять весь пук дернула. Чтоб я больше такого не видел! Ясно?

Хмера совсем скисла, но перечить не посмела: он был слишком силен. И, как ни стыдно признавать, абсолютно прав. А еще — сердит, как сотня диких медведей, и почти также опасен. Поэтому она еще раз вздохнула, скромно притулилась сбоку и, благодарно муркнув, потерлась оборванным ухом о бедро сердитого эльфа, делано не заметив многочисленных разинутых ртов и пугающе выпученных глаз. Наплевать, что смотрят. Наплевать, что там подумают или решат. Все равно теперь. Главное, что малыш в безопасности. Главное, что ушастый снова помог, не отказал, не побоялся рискнуть, разделив с ними эту боль, и даже сейчас присматривает за ее сокровищем, как за чем-то важным и очень дорогим. Вон, как мчится — еле поспеваю!

Она на мгновение приотстала, со всех сторон рассматривая неожиданно пришедшую мысль, и озадаченно шевельнула ушами. Мгновение поразмыслив, вдруг грозно обернулась на нерешительно замерших Стражей и хищным оскалом внятно предупредила, чтобы не совались. А затем юркнула следом за эльфом на улицу, в уютным домик хозяйки, где с немалым трудом поместилась, после чего внимательно проследила, как Белку бережно укладывают на мягкую постель. Так же придирчиво оценила, как он слушает пульс, как осторожно взглянул на зрачки, накрыл покрывалом, присел рядом…

Траш немедленно насторожилась: та-а-к, не распускает ли руки? Не полез ли куда не надо? Не пора ли выгонять в шею, пока дерзкий самец не обнаглел от вседозволенности? А ну…

Таррэн, на мгновение забывшись, кончиками пальцев убрал непослушную каштановую прядку с усталого лица Белки и случайно коснулся гладкой щеки. Слегка вздрогнул, когда руку странно тряхнуло, а по телу прокатилась волна дикого жара. После чего отрешенно констатировал, что тоже попался на приманку, как все остальные. Оказался таким же слабым и теперь вряд ли сможет думать о чем-то еще. Затем неожиданно осознал, что чуть не в первый раз сумел дотронуться до ее кожи и на какой-то миг почувствовал неодолимое желание коснуться снова, хоть разок… но все же справился с неразумным желанием. Даже думать себе об этом запретил. Наконец, неохотно отодвинулся, вздохнул и, некстати припомнив ее вчерашние слова, устало потер виски.

«Нет. Не хочу быть для нее «паутиной». И жадным зверем тоже не буду. Только не так. Не с ней. Лучше уж сгореть в Лабиринте, чем… ранить ее снова».

Траш тихонько выпустила воздух из раздувшейся от возмущения груди, недолго посопела, подумала и, наконец, решила не кусаться. Вроде он действительно неплох? Раз помог там? Донес до дома? Силы потратил, ничего не требуя взамен? Да и сейчас удержался от соблазна, хотя некоторым для этого требовался увесистый пинок, а кое-кому и вовсе приходилось руки обрывать, потому что теряли всякий разум. Может, он подойдет? Справится? Сможет в кои-то веки устоять перед повисшем на хозяйке проклятием? Вдруг его принадлежность к Темным имеет какое-то отношение? Ведь те руны накладывал тоже эльф? Так может, у малыша все еще есть шанс? Может, хоть он сумеет ее понять и принять такой, какая есть? Может, даже… войдет в стаю?!

— Спасибо, не стоит, — машинально отозвался Таррэн, не сразу сообразив, что происходит. А когда все же додумался, то аж подпрыгнул на месте, мигом позабыл про все остальное, и дико вытаращился на откровенно растерявшуюся хмеру.

— Тра-а-аш…

Траш ошарашено села и так же дико посмотрела в ответ.

— О, боги, — судорожно сглотнул Темный эльф, шаря полубезумным взором по озадаченной, неверящей, совершенно непонимающей морде с огромными, ярко зелеными глазами. — Такого не бывает… не может быть! Траш! Ты же не…

Хмера озадаченно поскребла когтем здоровое ухо и помотала головой. Нелюдь прав: такого не бывает. Просто не может быть, чтобы он вдруг сумел перекинуть на себя крохотный кусочек наших уз. Нет, нет и нет, потому что все на месте. Все — как положено, как обычно. Я чувствую. За исключением того, что ушастый поправил нашу ошибку, аккуратно переплел старые нити, ненужные хвосты убрал и надежно стер, чтобы не мешались. Да еще сделал кровные узы прочными, как никогда, позволив смутно чувствовать и видеть друг друга даже так, не смотря глаза в глаза. Но вот незадача: чего это он вдруг побелел, как полотно, и таращится, будто стоит тут и нагло читает чужие мысли? А? Эй, остроухий, ты вообще живой?!

— Живой, — обреченно отозвался эльф.

Траш совсем нахмурилась: он что, специально?!

— Нет. Сам не знаю, что случилось!

Эй!! А в морду?!!

— Давай, — измученно прикрыл глаза Таррэн. — Может, мне полегчает?