Время рокировок - Андрей Васильев

— Для того и пришел. — Я повольготнее устроился на очень и очень мягком диване. — Мой человек сказал мне, что у вас есть предложение…

— От которого невозможно отказаться? — лукаво прищурился Рувим.

— От любого предложения возможно отказаться, а если загоняют в угол — то это уже не предложение, это по-другому называется, — пожал плечами я. — Ну, или мне просто везло.

— Это афоризм, — пояснил Рувим.

— Тем не менее. Афоризмы — это прекрасно, но я сначала предпочитаю решить все деловые вопросы, а потом уже шутки шутить.

— Разумно, — кивнул Рувим. — Друже Сват, я так понимаю, Лев сказал тебе, что наша зона интересов — это река.

— Сказал, — не стал скрывать я.

— Река, вода — это все. — Рувим встал с дивана и прошелся по комнате. — Наши народы — я имею в виду тех, кто объединился в моем доме, — в большинстве своем испокон века жили около воды. Вода накормит, вода напоит, вода остановит врага, вода спасет друга. Остальные дома борются за землю и каменные здания — я считаю это глупостью. Дома — разрушатся, земля — истощится, а река пребудет вовеки. И я, друже Сват, хочу сделать эту реку собственностью моего дома.

— Желание понятное, более того — разумное, — я склонил голову к плечу. — Но вся река на один дом — не многовато ли? И что делать тем, кто уже на ней живет? Например — мне и моей семье? Я имею на нее такое же право, как и любой другой.

— Нет-нет, ты неверно меня понял, — замахал руками Рувим. — Да и как можно захватить всю реку, тем более, что я не знаю даже где ее верховья, где она начинается. Нет, про всю я речь не веду, но вот об определенном отрезке ее ведь можно говорить? Правда — очень длинном отрезке.

— Опять же — утопия, — пожал плечами я. — Ну хорошо — поставите вы у берега табличку — «Река моя». Так что, какой-нибудь голландец или пакистанец не смогут пойти и выловить из нее рыбу-другую без спроса? Да они, может, и читать-то не умеют на чужих языках, по крайней мере — пакистанец. Да и плюнут они на нее, даже если прочтут. Я бы — плюнул.

— Уффф, — Рувим почесал затылок. — Это я неверно объясняю. Нет-нет, никто не говорит о том, чтобы монополизировать реку со всей ее рыбой, раками и прочими водорослями. Я говорю о практическом ее аспекте — торговля, сопровождение караванов, рынки я хочу на обоих берегах открывать, которые будут работать исключительно под протекторатом моего дома. Причем не один рынок, не два — а много.

Ну что, мысли сходятся, я о чем-то таком уже думал. Но вот «моего дома» — это не есть хорошо. Мы — не его дом.

— А что делать с бродячими торговцами будете? — поинтересовался у него я, пока не касаясь этой темы. — Их много по берегам ползает, мы вот о вас от них же узнали.

— Хорошее слово — «ползает», — Рувим улыбнулся. — Как о насекомых сказали. А что делают с докучливыми насекомыми, друже Сват?

И владетель хлопнул одной ладонью о другую, как будто что-то раздавил.

— Но задача это непростая, — продолжил он. — И мне нужны люди, которые будут стоять рядом со мной.

— «Рядом» — или чуть ниже? — уточнил у него я. — Это важно. Для меня важно.

— Вопросы подчинения — это серьезные вопросы, — Рувим заложил руки за спину. — Кто кому подчиняется, что за это имеет…

— Вопросы подчинения вообще не будут рассматриваться. Вопросы сотрудничества — да, с радостью, но не подчинения, — твердо сказал я. — Рувим, я вижу, что ты человек не просто умный и сильный, ты настоящий лидер. Это не лесть с моей стороны, это скорее легкая зависть. Если бы я попал к тебе тогда, когда ещё ничего здесь не добился — я бы пошел под твою руку с легким сердцем, понимая, что иду к человеку, который знает, чего хочет от этой жизни. И это решение касалось бы только меня одного. Но сейчас все не так. За мной стоят люди, которые мне верят. За мной стоит крепость, которая стала моим домом. И люди в этой крепости знают, что они одна семья — и это ни от кого не зависящая семья. Я криво объясняю, но думаю, ты меня понял.

— Понял, — по-моему, даже обрадовался Рувим. — И рад, что это услышал. Наместников, вассалов набрать можно много, поверь. А вот людей, которые с тобой рядом по дороге идут не потому, что ты им платишь или они тебе что-то должны — их мало, почти нет. Ты из таких — и это очень хорошо. Наместник — он своей головой не думает, а самое главное — он ведь не за свое сражается, а за твое, и ему по сути все равно — сгорит дом или нет. Он же не его? А на этой земле и вовсе — понял он, что дело плохо, и сбежал. А что ему терять? А ты — не побежишь, ты за свое воевать будешь, зубами грызть.

— Это не ответ, — заметил я. — Хотя по сути все верно сказано. И все-таки — каков будет статус моей семьи в том предприятии, которое вы затеваете? Пока — это главное, что я хочу услышать, все остальное — после.

— Партнер, — веско сказал Рувим. — Полноправный партнер, с долей в доходе и правом голоса. Но и с обязанностями, уж не обессудь.

— Партнер — звучит хорошо, — я задумчиво глянул на владетеля «Дома Земноморья». — Слушай, а ты только чаем поишь или поесть тоже что-то можно попросить? Я сегодня только завтракал.

— Чую, споемся, — Рувим ухмыльнулся и цапнул колокольчик.

Мы беседовали еще около часа, не меньше, съели приличных размеров свиной окорок и выпили около литра какой-то настойки, пахнущей травами, достаточно крепкой, в смысле градусов. Кстати — после первой же стопки я выяснил, что тут вот так просто выпивать не получится, поскольку перед глазами сразу после того, как настойка огненным шаром прокатилась по горлу, проскочило сообщение о том, что на меня наложен штраф за это дело и теперь моя координация будет нарушена сроком на пятнадцать минут. А вместе с ней, надо полагать, сразу же перекосились и другие способности — например, прицельно стрелять или умело орудовать ножом. Не приветствуют в «Ковчеге» алкоголизм, стало быть. Подозреваю, что за наркоту штрафы еще жестче, поскольку она куда большее зло, чем алкоголь. Это одновременно и хорошо, и плохо. Хорошо — потому что и я считаю наркоманию злом. Плохо — потому что это может обесценить товар, на который у меня есть конкретные планы. И вообще, эта двойственность меня начинает раздражать, надо уже как-то определяться, а то я как та девственница — и мужика хочется, и мамку боюсь.

Впрочем, особо мне на эту тему думать в настоящий момент было некогда — я слушал владетеля.

Рувим затеял и впрямь большое дело, планы его были огромны. Он собирался наладить сообщение между берегами, построив сеть паромов, поставить фактории, занимающиеся скупкой разного всякого у населения и продажей им разной полезной мелочевки, открыть несколько крупных рынков и как финал — со временем полностью забрать под свою руку всю навигацию, возведя на реке ряд серьезных укрепленных баз.

Ну, последний пункт показался мне немного сложным в реализации — всегда будут люди, которые предпочтут грести веслами неделю, лишь бы никому ничего не платить, а лодки и плоты запретить невозможно. Но при этом, львиную долю сплавляющихся по реке — да, подгрести под себя можно.

И под меня в его планах было отведено серьезное место, тут он не врал.

— Ты пойми, Сват, — размахивал Рувим вилкой, на которую был наколот кусок мяса. — Я разорваться не могу, да и народу у меня пока под это дело столько нет. В смысле — поддерживать закон и порядок на реке. Хотя — о чем я? Какой закон и порядок? До них еще дожить надо. А для начала надо выжечь каленым железом этих пиратов, которые под каждым кустом сидят. Что ни день — пустые плоты по реке к морю плывут, значит, снова кого-то прибили в верховьях, мы уже несем урон. Нет, с какой-то точки зрения это нам на руку, это что-то вроде рекламы — «С нами безопасно». Но вот только если так дело дальше пойдет, народ вовсе от реки шарахаться будет. Тех флибустьеров, что в паре дней пути от города вверх и вниз по течению, мы уже перебили, а вот дальше — уже никак. Не могу я много народа отпускать из города, понимаешь? Неспокойно здесь у нас стало.

— Да вроде как наоборот, — удивился я. — Никто ни в кого не стреляет, все чинно, благородно. Не то, что у нас.

— Это внешне так выглядит, — нахмурился Рувим. — А что творится на самом деле, ты даже не представляешь. Да и не надо тебе пока этого знать.

— Пока? — уточнил я.

— До поры до времени, — расплывчато ответил владетель. — И потом — ты же не собираешься здесь сидеть? У тебя вон какой фронт работ образовался.

— Стоп-стоп, — остановил его я. — Мы пока ни о чем не договорились.

— Как так? — удивился Рувим.

— Вот так, — я закинул в рот редиску. Окорок был обложен овощами, которые я с удовольствием поглощал. Мясо — оно и есть мясо, а вот зеленый лучок и редиска — это да.

— Рувим, то что ты мне рассказал — это очень интересно, партнерство, то, сё… Это многообещающе, но! Со всем уважением — в чем тут чистый интерес моей семьи?