Ключи от седьмого неба - Валентина Андреева

Время охоты на Димку, скорее всего, ночное. Отсюда вывод: пока бояться нам нечего. В данный момент еще светло, а через часок-другой под каждым деревом и кустом участка будет лежать в засаде группа захвата убийцы. Главная наша задача — выглядеть дурнее, чем мы есть, при этом раскрепощенно, непринужденно, но в меру прилично. И старательно смотреть себе под ноги, чтобы ни на кого из ребяток не наступить.

Я с удовольствием отметила, что Наташка наконец-то перестала улыбаться. Уж очень она увлеклась собственной свежесочиненной историей. Пересказ оборвался в тот момент, когда она задумала затолкать «неисправную» машину прямо на участок с применением двух наших далеко не лошадиных сил, дабы она не стала по-настоящему неисправной. Я было заикнулась, что до ночной охоты еще далеко и находящийся в бегах Полетаев нашего раскрепощенно-непринужденного маневра с транспортным средством не увидит, а посему надрываться не стоит. Но подруга, с тревогой озираясь по сторонам, меня не услышала. Причина, спровоцированная ее неуклонным стремлением к порядку, была серьезная. Я тайком усмехнулась, на короткий миг почувствовав свое превосходство. Планируя новое место для стоянки нашей машины, Наташка наконец-то заметила отсутствие на участке деревьев и разлапистых кустов, за которыми можно было бы затаиться предполагаемой группе захвата. Девать ей надежных ребят было некуда. И не только в мыслях.

2

Замена домработнице Полетаевых прибыла на следующий день около четырех часов. Появление ее на кухне было отмечено звоном разбившихся чашек и истерическим вращением пластиковой тарелки вокруг своей оси. Наталья приспособила ее под хлебницу. С моей легкой руки вся сервировка стола к чаю была сметена на пол вместе со скатертью благодаря эффекту неожиданности. За скатерть я дернула случайно. Расправляя ее, судорожно всплеснула руками, услышав над головой громоподобное «Здрассте!».

На приветствие я не ответила. Мельком отметила появление на кухне новой личности, и тут нахлынула новая волна испуга. Прижав скомканный угол скатерти к груди, я растерянно изучала осколки чашек и раскиданные по полу ломтики белого хлеба, чуть ранее живописно разложенные веером на тарелке. Поняв всю бессмысленность созерцательной деятельности, с немым укором взглянула на источник звука.

— Грешно разбрасываться хлебом! — сбавив громкость, укоризненно заявила ненатуральная блондинка худосочного телосложения. Голос девицы совершенно не соответствовал ее тщедушной фигурке.

— В чем дело?! — не так громогласно поинтересовалась из дверного проема прилетевшая на шум Наташка. Тем не менее у меня выпала из рук и скатерть. Тон вопроса свидетельствовал о том, что если никакого дела и нет, подруга его непременно заведет. И отвечать придется по полной программе.

Стоя напротив друг друга, обе дамы соревновались в дальнобойности собственных молниеносных взглядов. Как обычно победила дружба, пусть даже и навязанная со стороны. Прибывший со второго этажа с небольшим опозданием Димка мягко пожурил нас с Натальей за негостеприимность, представив незнакомку как возможную новую домработницу Полетаевых. А кто ж еще мог так уверенно заявиться на территорию участка.

— Ага, — радостно согласилась девица, — Вера меня зовут. А вы, собственно говоря, кто такие? О вашем присутствии меня предупреждали, но сказали, что вы собираетесь уезжать. Я и согласилась-то только для того, чтобы в отсутствие хозяев присмотреть за пустующим домом. Сразу заявляю, готовить и убирать за вами не буду. И если вы тут временно, до моего приезда, так вот она я.

— А откуда ты знаешь, что мы не хозяева? — возмутилась Наташка.

— Вы мне не тыкайте. Я прекрасно знакома с Полетаевыми. В основном со Станиславом. Какое-то время мы тесно общались.

Звонок мобильника заставил Веру прервать монолог, и, пока она искала место залегания аппарата, мы в молчании слушали музыкальный вызов: «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так. Ты скажи мне, мама, в чем сама я виновата…» Потом девица плаксиво жаловалась какому-то Колюне на серьезные осложнения в ее нынешнем положении и просила его приехать как можно скорее. Димка в это время тихонько ретировался за дверь. Наверняка побежал докладывать обстановку следователю. Натальина физиономия отражала следы мучительной борьбы и тяжелых сомнений. С одной стороны, с появлением Веры нашу миссию по охране дома Полетаевых можно было считать завершенной, с другой (теневой) — девица вела себя столь нагло, что ее немедленно следовало приземлить и поставить на место. Пересилил «тенек». Многообещающе улыбнувшись (от удовольствия даже прищурила глаза), подруга милостиво посоветовала Вере не ждать появления Колюни, а сию минуту катиться отсюда ко всем чертям. По пути со своим Колюней и встретится. Вместе им катиться будет веселее.

— Да кто ты такая?! — взвизгнула Вера неожиданно тоненьким голоском и рассерженно поджала губы.

— Председатель ликвидационной комиссии, — скромно представилась Наташка и промурлыкав «Ты скажи мне, мама, что я сделала не так…», намеренно сдвинула девицу в сторону, чтобы обеспечить себе и без того достаточный оперативный простор для прохода за веником. — Ириша, сообщи Диме, чтобы он обрадовал прокурора. Мы продолжаем обеспечивать порученную нам надзорную деятельность впредь до особого распоряжения. Моего! У меня нет доверия к шляющимся тут разным сомнительным личностям. Еще и какой-то Колюня должен нарисоваться. О проживании здесь этого типа вообще речи не шло. Вынесут из дома все ценные вещи, а обвинят в воровстве нас.

— О как! — весело вклинился в перепалку обладатель приятного баритона, внешность которого была скрыта горой прижимаемых к груди пакетов. Он сразу переключил все внимание на себя. — Ба! Сколько счастья-то привалило! Имею в виду осколки разбитой посуды, говорят, она к счастью бьется. Для сведения сообщаю, пока я работаю только на доставку, а не на вынос.

В подтверждение сказанному две объемные пластиковые сумки шлепнулись на пол, оживив апельсиново-банановым содержимым сервировку пола. Несколько неудачно — вакуумные упаковки с нарезкой, сдобренные пакетиками лапши быстрого приготовления, смотрелись бесформенной кучей.

— Гадость какая… — вырвалось у вооруженной веником Наташки.

— А мне нравится, — добродушно отозвался молодой человек и, шагнув к столу, вывалил на него остальные пакеты с продуктами. Сразу стало ясно, что «курьер» обладал спортивной фигурой с накачанными мышцами.

— Колюня? — осторожно ткнула веником в его сторону Наташка, и он охотно кивнул. — А это, значит, твоя Психея… — Небрежно махнув веником в направлении Веры, подруга не удостоила ее взглядом.

— А почему Психея? — удивился Колюня.

Девица молчала, явно демонстрируя свою беззащитность.

— А потому, что она у тебя псих… Психа… Одним словом, психованная какая-то, — с удовольствием пояснила Наталья.

Решив несколько сгладить впечатление от Наташкиной «обзывалки», я торопливо поздоровалась, поздравила Колюню с прибытием и пояснила, что моя приятельница имела в виду совсем другое. В переводе с древнегреческого «Психея» не что иное, как олицетворение души, нечто легкое и воздушное. Прекрасная девушка с крыльями бабочки. И если Колюня с Верой читали в детстве сказку «Аленький цветочек», то эта сказка списана с легенды Апулея о любви Амура и Психеи.

— Надо же… — вежливо удивился Колюня и недоверчиво уставился на Веру, вероятно примеряя на нее невесомые крылья бабочки.

— Ну да, олицетворение души, — хмыкнула Наташка. — В чем только у нее эта душа держится. — И, решив поставить точку на препирательствах, торопливо предложила: — Чай, кофе… лапша?

— Давайте я замету осколки, — неожиданно миролюбиво предложила Наталье Вера. — Вам в вашем возрасте это труднее сделать.

— Ничего, помучаюсь, — проявила самоотверженность Наташка. — А то улетишь, душа невесомая, вместе с веником, ищи вас потом на седьмом небе. Я не готова к встрече на высшем уровне. Да и подходящего транспорта для поиска нет.

— Это точно! — согласилась Вера. — Ни ступы, ни метлы. У вас случайно нигде они не припаркованы?

— У меня — нет. А тебе, деточка, советую следить за своими летательными принадлежностями. Не ровен час, крылышки подрежут. Или обломают.

Дальнейшие препирательства шли на птичьем языке — обе противницы ворковали.

Я с тревогой посмотрела на Колюню. Честно говоря, беспокоили его накачанные мышцы. Таких амбалов обычно снимают в боевиках в качестве представителей бандитского сословия или самого главного бесстрашного героя. На всякий случай решила отыскать в его внешности следы интеллекта. Поиски увенчались его вопросом:

— Чё, мордофизия грязная?

Переступив с ноги на ногу, я отвела от него взгляд и пожала плечами. Потерев ладонью небритый подбородок, Колюня пояснил, что грязь дело естественное — в дороге сломалась машина, пришлось повозиться.