Звезда творения - Ирина Черкашина

В его голосе промелькнуло самодовольство. Гоблина хлебом не корми, дай лишний раз показать превосходство над человеком.

Я по-прежнему оставался слеп и беспомощен, я утерял все чувства, включая ощущение своего тела. Только голоса, звучащие в голове, не давали мне соскользнуть обратно во Тьму Внутреннюю.

«Я ничего не вижу», — сказал я мысленно.

Схарм расхохотался.

«Какие же мы все одинаковые! Каждый, кто приходит в себя, ищет окружающий мир. Увы! Утешься, Рейнгард, мы все в одном положении. Единственное, чем ты можешь себе помочь, — это поработать магическим зрением. Да еще иллюзию пространства создай для себя».

«Благодарю», — пробормотал я.

Идея действительно была неплохая, и я сам не додумался до нее только потому, что не так давно очнулся. В некоторых мирах, как я знаю, верят в то, что все Упорядоченное — только иллюзия, сон Творца. Лично я всегда считал эту точку зрения глубоко ошибочной… но сейчас придется прибегнуть к иллюзии для своей же пользы. Иначе мозг, лишенный ощущения пространства и тела, вопреки моей воле ввергнет меня обратно во Тьму Внутреннюю. А оттуда спасения нет.

Я напрягся, пытаясь нащупать магические потоки вокруг себя. И, к своей неописуемой радости, уловил внешнее движение. Значит, я был жив, значит, мир не исчез окончательно! Однако магические потоки распределялись весьма странным образом. Мне казалось, что они плотно облегают меня, отрезая от окружающего… Как такое могло быть?

И тут я все вспомнил. Память вернулась ко мне как удар. Я словно наяву увидел Брандей, наш путь на Терру, неудачный эксперимент, раскалывающийся на куски мир… Так вот оно что — я до сих пор в защитном коконе!

Наверное, последние слова я подумал слишком громко, потому что Киршстиф ворчливо заметил:

«Дорогой коллега, это вы еще не тестировали защиту. Она великолепна. Чем интенсивнее угрожающее воздействие, тем прочнее стягивается кокон. Сейчас мы запечатаны едва ли не намертво. Заклинания сами собой подпитываются от остаточной магии извне. Коконы будут держаться тысячелетиями и держать нас, если мы ничего не придумаем».

А вот это уже плохие новости…

Но так или иначе, а мы были живы и вместе, а значит, надежда на освобождение не умерла. Используя толику сил защитного кокона — насколько он позволял вмешиваться в свою структуру, — я создал себе иллюзорный дом. Вначале наскоро, без изысков. Однако интуиция подсказывала мне, что уж чего-чего, а времени у меня впереди достаточно. Еще успею продумать все мелочи.

Иллюзорный дом был как две капли воды похож на мое брандейское жилище. Такой же низкий, просторный, наполненный полутьмой. Бесплотные голоса товарищей я тоже облек в зримую форму. Те, кто уже откликнулся, теперь выглядели ожившими портретами самих себя. Те, кто пока не подавал вестей, — чистыми холстами в рамах.

Схарм шевельнулся на своем месте и изрек:

— Ты стал гораздо реальнее в моих ощущениях, Рейнгард. Ну вот, теперь можно обсудить наше нелегкое положение…

«Что значит — реальнее?» — подумал я и тут же получил ответ. Защитный кокон обладал некоторой прозрачностью. Слабо, нечетко, только вблизи, но я был способен воспринимать магическим зрением реальный мир. Я был жив! Мы были живы!

От радости я создал в своем убежище иллюзию двери.

Первые люди явились спустя недолгое время после моего пробуждения. Видимо, каким-то образом они уловили колебание магического кокона и отправились проверить, что это такое. К тому времени к нам присоединилась Лероннэ. Правда, она пребывала где-то очень далеко, и слышал ее один только Киршстиф.

У меня появилась уверенность, что и сам Киршстиф пребывает где-то в отдалении от нас. Неужели их так далеко забросило взрывом машины? Но окончательный ответ на этот вопрос дали люди, нашедшие мою тюрьму-убежище. Тогда и выяснилось, что наши новообретенные адепты слышат только меня и Схарма. Они не воспринимали ни Кали, ни Гарсааша, ни тем более Киршстифа и Лероннэ. Как будто их вовсе не существовало… Потом другие люди вышли на Гарсааша. Киршстиф же и Кали, как выяснилось, очнулись гораздо раньше нас и давно успели обзавестись своими сторонниками. Потом — на очнувшихся Дарнара с Юргнордом… не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что мы силой катаклизма разбросаны по всей Терре. Но более того! Проанализировав то, что рассказывали нам люди, мы все пришли к одному мнению: эксперимент наш почти удался, мир все же расколот, и некоторые из нас оказались выброшены в ту, отколовшуюся часть… Вот почему не все из нас слышали Киршстифа, Лероннэ и Дарнара. Гоблин передавал нам слова тех, кто оказался рядом с ним, — а мы вынуждены были ему верить и пересказывать слова тех, кого не слышал он. Иногда я гадаю, как повели бы себя некоторые из нас после эксперимента, не случись катастрофы? Не знаю, только предполагаю… Получить в руки оружие, способное уничтожать магов и сдерживать Богов! Думаю, что не зря я припрятал в складках одежды перед катастрофой пару невостребованных брандейских амулетов. Самым сильным из них была Малая Звезда Хаоса. Мы отложили ее как запасной амулет — хотя она имела весьма полезное свойство аккумулировать Силу даже из малых ее источников. Потому любой, кто рискнул бы сейчас попробовать меня на прочность без предупреждения, сильно удивился бы…

Но и мои спутники дураками не были. Я уверен, что каждый из нас держал свой козырь в рукаве. И сейчас, после ужасающего падения, заключенные в почти непроницаемую магическую оболочку, они продолжали продумывать возможные ходы и действия на случай внезапного освобождения. Да, мы все равно служили Великому Хаосу. Но разве не важно, кто первым донесет до его лордов радостную весть? Разве не важно, кто первый сможет применить с таким трудом добытые знания? А то, что знания эти не пропали, что они до времени скрыты и их возможно извлечь, исследуя остаточную магию закрытого мира, — это было очевидно.

Люди принимали нас всех за могущественных духов, а мы всячески старались поддерживать эту иллюзию. Как видно, в моей жизни пришло время иллюзий… Нам удалось как следует их припугнуть — каждому на своем месте, и в то же время посулить достаточно богатств и власти, чтобы они не бросили нас. Все-таки хоть в малой степени, но мы сохранили способность магически воздействовать на окружающее. Люди, поклонявшиеся нам со Схармом, принадлежали к какому-то лесному племени. Их одежда была изготовлена из умело выделанных шкур, а поведение выдавало природных охотников и следопытов. Железа они не знали. По нашему наущению они устроили храм возле того места, где в толще подземных ходов застряли наши со Схармом коконы. Охотники соорудили алтарь и регулярно приносили нам жертвы — а мы, в свою очередь, старались дотянуться до исходящей от умирающих жертв Силы и использовать ее для своего освобождения. Попутно я заряжал свою Звезду. В этом убогом мирке магия крови все же работала, хотя слабо и нестабильно. Каких красивых девушек нам приводили! С чистой белой кожей, раскосыми глазами, черными волосами, заплетенными в две косы. Мне было жаль их, умиравших под ударами костяного ножа на алтаре. Но, с одной стороны, молодая и здоровая жертва давала гораздо больше Силы, чем старая и усталая. А с другой — могущественные духи и должны быть жестокими… иначе кто же будет им поклоняться?

Так или иначе, время шло. Мы сумели выяснить, что та часть расколовшегося мира, где пребывали Киршстиф и остальные, — доступна для магии и частично сообщается с Упорядоченным. Нашей радости не было предела! Мы могли, используя амулеты и накопленную Силу магии крови, попытаться разорвать наши оковы.

Чем и занялись.

Нам пришлось распределить обязанности и работать, полностью доверившись друг другу. Снова вернулось ощущение полноты и значимости жизни — как давным-давно, на строительстве белых башен Атлантиды. Я даже воссоздал в своем воображаемом жилище комнату из давно обратившегося в прах изящного особняка, в котором жил на острове. В проемах ее ажурных окон все так же синело море… Ах, как же мне не хватало его! Особенно в те минуты, когда все умолкали, я оставался в одиночестве, и Тьма Внутренняя подступала под самые стены моего несуществующего дома.

Мы как раз обсуждали, каким образом пронести с одной части мира на другую амулеты, которые могли понадобиться здесь, когда Киршстиф потребовал нашего внимания.

— Дарнар с помощью людей произвел измерения магических составляющих обеих частей мира. Кое-что он и сам уловил и насторожился… Вам, из вашей закрытой части, этого не ощутить, но я тоже чувствую.

— Не томи, — процедила Кали. — Что случилось-то?

— Обе части мира нестабильны, — спокойно отозвался Киршстиф. — Они связаны переходом — вроде пуповины, которая и позволяет перемещаться туда-сюда. Пуповина прикреплена там, где примерно находятся Рейнгард и Схарм. Но части вращаются относительно друг друга с постепенным сближением. Неизбежно они столкнутся, и этот несчастный мир ждет катастрофа посильнее той, которую устроили мы с вами.