Королевский судья - Сандра Лессманн

— Почему вы так в этом уверены?

— У него абсолютно ничего не было, когда его бросили в тюрьму. И судя по всему, до ареста он тоже голодал. Милорд, если бы он действительно был вором, ему бы не пришлось так нуждаться.

Сэр Орландо с сомнением досмотрел на Иеремию. Такой аргумент не убедил его.

— Благодарю вас. Но, мне кажется, в данном случае вы пристрастны. Ирландец ведь, конечно, католик.

— Да, католик, — подтвердил иезуит. — Но только из-за этого я бы не стал защищать его. Посмотрите на него сами, сэр. Вы убедитесь в его честности.

Так как в Олд-Бейли решались дела двух административных округов — города Лондона и графства Мидлсекс, — существовало и две группы присяжных, поскольку по закону каждый англичанин имел право подвергнуться суду земляков. После обеденного перерыва сначала привели группу заключенных из Мидлсекса, чьи дела слушали двенадцать присяжных из графства. Когда они удалились в отдельное помещение на совещание, в зал ввели пятерых арестантов из Лондона. Одним из них был Бреандан Мак-Матуна, одетый в чистую льняную рубашку и бриджи, которые дал ему Иеремия. Лицо его в отличие от других арестантов было гладко выбрито, длинные спутанные волосы тщательно убраны со лба. Запястья и щиколотки его сковали железные браслеты, соединенные цепями, но когда ирландца вызвали к барьеру, он двигался уверенно и точно, словно не чувствуя кандалов.

— Брендан Макмагон, подними руку! — потребовал писец.

— Мое имя Бреандан Мак-Матуна! — высокомерно ответил ирландец.

Писец в замешательстве посмотрел на судью Трелонея, так как, пока обвиняемый не поднял руку, подтверждая тем самым свое имя, нельзя было начинать процесс.

— Обвиняемый, вас знают под именем Брендан Макмагон или нет? — спросил сэр Орландо.

— Так меня называете вы, англичане, но на самом деле мое имя Бреандан Мак-Матуна.

— Вы должны подтвердить, тот ли вы человек, о котором идет речь в обвинении.

— Я подтверждаю это, хотя и не могу согласиться с тем, что вы, англичане, в своей надменности не можете правильно выговорить ирландское имя. Уверен, немного потренировавшись, вы бы справились, — прибавил Бреандан, прежде чем поднять руку, как требовалось.

При вызывающих словах ирландца у Иеремии волосы встали дыбом. К своему ужасу, он должен был признать, что все его усилия пошли прахом. Гордый юноша наверняка восстановит всех против себя.

Писец начал переводить обвинение, написанное на латыни, на английский язык:

— Ты, что носишь имя Брендан Макмагон, из Лондона, рабочий, стоишь здесь перед судом, так как четырнадцатого числа августа месяца на шестнадцатом году правления нашего монарха Карла Второго, милостью Божией короля Англии, Шотландии, Франции и Ирландии, защитника веры, примерно в десять часов вечера указанного дня с оружием в руках, нарушая мир Божий и нашего монарха короля, выследил в Лондоне, точнее, в приходе Сент-Энн-Блэкфрайарс, в округе Феррингдон, Лондон, сэра Джона Дина, рыцаря, и вымогал у него, угрожая его жизни, посеребренную шпагу стоимостью пятнадцать шиллингов. Что ты скажешь, Брендан Макмагон? Виновен ли ты в этом преступлении, за которое полагается смертная казнь, как написано в обвинении, или невиновен?

— Невиновен.

— Обвиняемый, как тебя следует судить?

— Я ирландец. Английский суд не может меня судить!

Писец снова запнулся, так как по закону обвиняемый должен был произнести определенные слова, признавая суд. Без этой ритуальной формулы процесс состояться не мог.

— Обвиняемый, разве вам не разъяснили, какой ответ вы должны дать? — терпеливо спросил судья Трелоней.

— Объяснили, но, дав его, я предстану перед судом, состоящим из людей, которые не будут ко мне справедливы. Это люди не моего сословия, они торговцы, как и обвинитель. Что бы я ни сказал, вы больше поверите ему, чем мне.

— Присяжные обязаны выслушать вас беспристрастно, — заверил сэр Орландо. — Преступление, в котором вас обвиняют, было совершено в Лондоне. Поэтому вы стоите перед судом, состоящим из граждан Лондона. Но прежде чем защищаться, вы имеете право отклонить двадцать присяжных без объяснения причин и еще двадцать, если сможете убедительно обосновать свой отвод. А теперь отвечайте на вопрос словами, предписанными законом, иначе вас отведут обратно в тюрьму и будут пытать до тех пор, пока вы не изъявите готовность признать суд.

В глазах Бреандана вспыхнул гнев, но он сдержался. Писец повторил вопрос:

— Обвиняемый, как должно тебя судить?

На сей раз ирландец произнес требуемую формулу:

— Да судит меня Бог и моя страна.

— Да не оставит тебя Господь, — заключил писец и записал что-то в акте обвинения.

После того как все заключенные группы произнесли эту фразу, вызвали присяжных. Писец разъяснил обвиняемым их право отклонить присяжных перед защитой. Иеремия испугался, что Бреандан воспользуется этим правом и помешает процессу, но, к его облегчению, ирландец промолчал.

Наконец предварительная процедура закончилась, и можно было приступить к слушаниям по первому делу. Когда очередь дошла до Бреандана, ему снова пришлось поднять руку. Затем вызвали главных свидетелей. Первым оказался Томас Мастерс. Бреандан сразу узнал в нем одного из тех, с кем он дрался. Этого он уложил ударом кулака. Мастерс рассказал, как однажды вечером он с сэром Джоном Дином и Джоном Хэгью пошел в таверну. Дин ушел чуть раньше, а его друзья, расплатившись, вскоре последовали за ним.

— И тут я увидел, как обвиняемый угрожает сэру Джону ножом, вероятно, чтобы его ограбить. Мистер Хэгью и я обнажили шпаги и бросились ему на помощь. Обвиняемый испугался, выхватил у сэра Джона шпагу и бросился наутек.

— Ложь! — не сдержался Бреандан. — Ссору затеяли вы!

— Обвиняемый, замолчите! — потребовал Трелоней. — У вас будет возможность высказаться по поводу обвинения.

— Но он лжет, негодяй. Я ни на кого не нападал! — воскликнул Бреандан.

Голос сэра Орландо стал тверже:

— Я не потерплю в суде сквернословия! Если вы не перестанете ругаться, я велю заткнуть вам рот.

Бреандан, стиснув зубы, опустил голову, ему стоило большого труда удерживаться от дальнейших замечаний.

— Вы видели, что обвиняемый держал в руке нож? — обратился судья Трелоней к свидетелю.

— Да, милорд, он стоял возле сэра Джона и приставил ему нож к груди.

— Будьте любезны, покажите, пожалуйста, в какой позе обвиняемый стоял возле пострадавшего. Слуга, встаньте рядом со свидетелем.

Мастерс несколько неуверенно подошел к слуге, схватил его за руку и сделал вид, будто приставил нож к ребрам.

— Верно ли, что обвиняемый именно так схватил пострадавшего, как вы показываете? — четко выговаривая каждое слово, спросил сэр Орландо.

— Да, милорд.

— Как далеко вы находились от обоих, когда заметили, что происходит?

— Шагах в двадцати, милорд. Если бы мистер Хэгью и я были ближе, мы бы не дали этому молодцу уйти.

— Вы говорили, что дело происходило в десять часов вечера, продолжил Трелоней. Разве уже не было темно?

— Да, но у таверны висел фонарь.

— А в том месте, где обвиняемый угрожал пострадавшему, тоже был свет?

— Не помню, милорд.

— Поразительно, мистер Мастерс, что вы на расстоянии двадцати шагов на темной улице смогли разглядеть, что у обвиняемого в руке был нож, хотя он стоял очень близко к пострадавшему.

— Сэр Джон сказал мне, что обвиняемый угрожал ему ножом. И мне показалось, будто я сам это видел.

Сэр Орландо велел свидетелю продолжить рассказ. Когда он закончил, вызвали магистрата, принимавшего обвинение, и привели к присяге. По его словам, обвиняемый признал, что после ссоры вырвал у сэра Джона шпагу.

— Признал ли он также, что выслеживал его и угрожал оружием, мастер советник? — спросил свидетеля сэр Орландо.

— Нет, этого он не признал. Он утверждал, будто трое мужчин затеяли ссору и, когда выхватили шпаги, он просто защищался.

— Кто привел к вам обвиняемого?

— Сэр Джон Дин, милорд. Он велел своим слугам выследить и арестовать обвиняемого.

— У обвиняемого был при себе нож или какое-либо другое оружие?

— Нет, милорд. Когда его привели ко мне, он был безоружен. Возможно, арестовавшие его слуги отобрали у него оружие.

— Обвиняемый оказывал сопротивление при аресте? — продолжал расспрашивать судья Трелоней.

— Да, милорд, они силой привели его ко мне. Его здорово избили.

— Вы говорите, что обвиняемый оказал сопротивление тем, кто его арестовывал. А они получили повреждения?

— Насколько я помню, у одного был синяк под глазом, а у другого шла носом кровь.

— Но не было ран, нанесенных оружием?

— Нет, милорд, только повреждения, обычно возникающие при драке на кулаках.

— Благодарю вас. Продолжайте!