Сумасшедшая принцесса - Татьяна Устименко

– За кого вы воевали, Генрих? – спросила я, уже не сомневаясь в ответе, который мне предстояло услышать.

– За Пресветлых богов, – ответ сильфа был полон горечи, – проигравших демонам-ученикам, посмевшим поднять руку на своих учителей. Демоны победили подлостью, отобрали у богов истинный облик и заточили их в Озере Безвременья. А теперь жестокостью и обманом лжебоги правят этим миром.

– А Игла?

– Только Игла может сокрушить власть лжебогов!

– В руках женщины из проклятого рода? – полуутвердительно-полувопросительно предположила я.

– Да! – подтвердил Генрих. – Именно об этом гласит пророчество на стенах Пещеры Безвременья, ставшей последним убежищем моего народа.

Тяжело вздохнув, я откинулась на стену за спиной и язвительно рассмеялась. Отправившись на выручку к брату, я вовсе не предполагала, что попутно мне придется совершить сущие мелочи – всего-то лишь победить зарвавшихся демонов и спасти мир…

ГЛАВА 5

Огонек свечи в руке Генриха выписывал замысловатые фигуры, пока мы поднимались по лестнице, ведущей на второй этаж. Ужин завершился замечательно. Наш тучный, краснолицый хозяин охотно присоединился к засидевшимся щедрым гостям. А после того как эльфийское закончилось, предложил нам продегустировать настойку, изготовленную по рецепту, передающемуся в их семье от отца к сыну уже в нескольких поколениях. Отдающая чабрецом и мятой, настойка оказалась неожиданно коварной и на редкость забористой штукой. Почти не затрагивая мыслительных процессов, она поразительным образом, намного более эффективным, чем подрезание сухожилий, снижала способность к самостоятельному передвижению. Проще говоря – валила с ног. Наиболее беспомощным в этом плане оказался барон, стойко не поддавшийся парам эльфийского, но бесславно капитулировавший перед гениальным творением нашего хозяина. Трактирщик, тоже порядком захмелевший, любезно предложил Генриху последнюю пустовавшую комнату для гостей на втором этаже своего славного заведения и даже распростер любезность настолько, что вызвался лично помочь мне транспортировать пунктирно передвигающегося барона в отведенные ему апартаменты. Мы уже поднялись на лестничную площадку, когда сильф громогласно заявил о своем желании познакомиться с Тимом. Даже не беря в расчет наши слабые протесты, он попросту завернул меня и гостеприимного хозяина (повиснув на наших плечах всей своей немалой массой) в сторону снимаемой мной комнаты и, распахнув дверь пинком ноги, картинно нарисовался в дверном проеме.

Экспозиция, представшая нашим глазам, впечатляла лирической пасторальностью. Освещаемый отблесками камина, Тим возлежал на кровати, эффектно вытянув поверх покрывала длиннющие ноги, и, перебирая струны моей гитары, что-то напевал негромким, но приятным голосом. За дни, прошедшие с момента извлечения со дна вонючего колодца, Тим заметно поздоровел и похорошел. Щеки его приятно округлились, и на них появился симпатичный румянец. Я похихикала в кулак, замечая, какие томные улыбки адресовали моему красавчику оруженосцу две юные служанки, принимавшие нас по приезде в «Жареного карася». Увидев огромную фигуру Генриха, бесцеремонно ввалившегося в комнату, юноша отбросил жалобно тренькнувшую гитару и неуловимым движением выхватил из-за пояса острый кинжал. Трудно судить, какое впечатление производило на стороннего наблюдателя наше сильно подвыпившее трио, но Тим явно решил, что мы с трактирщиком стали жертвой свирепого громилы. Еще бы, ведь макушкой барон почти задевал за дверную притолоку. Одним прыжком оруженосец преодолел разделявшее нас расстояние и, приставив лезвие кинжала к горлу Генриха, храбро потребовал:

– Мерзкий разбойник, немедленно отпусти мою прекрасную госпожу и этого уважаемого человека!

Барон весело расхохотался и небрежным щелчком выбил кинжал из рук мальчишки:

– Клянусь честью моих предков, никогда еще не встречал такого смелого щенка…– Сильф на заплетающихся ногах доковылял до кровати и рухнул на жалобно заскрипевшую конструкцию. – Уверен, мальчишка далеко пойдет! – И Генрих дружелюбно подмигнул растерянному Тиму.

– Тим, – устало произнесла я, падая на вторую кровать, – это барон де Грей, благородный дворянин, а вовсе не мерзкий разбойник! А теперь помоги мне снять эти проклятые сапоги, – и я протянула ногу, рассчитывая на помощь юноши.

Генрих насмешливо прищурился и тоже протянул ногу в сторону Тима.

Мой оруженосец продолжал стоять у дверей комнаты, настороженно не выпуская из рук подобранного кинжала.

– Может быть, он "и благородный дворянин, но, – тут Тим показал пальцем на черный плащ барона, небрежно сброшенный им на пол, – он носит знак безбожника!

Я заинтересованно протянула руку и, подняв плащ Генриха, действительно увидела на нем серебряный знак маски, не замеченный мной ранее. Точно такой же знак красовался на клинках рода де Грей.

– Ну и что это может означать? – полюбопытствовала я.

– Знак безбожника, воевавшего против Пресветлых богов! – Тим обличающе ткнул кинжалом в сторону барона. – Сомневаюсь, чтобы такой человек заслуживал доверия!

– Какого доказательства происков лжебогов тебе еще нужно, Ульрика? – Генрих приподнялся на локте и саркастически рассмеялся. – Видишь, как жестоко наказан мой род и как глубоко укоренилась неправда в сознании людей! Мальчик, – он переключил свое внимание на Тима, – откуда ты знаешь о великой войне богов?

Оруженосец задумчиво почесал в затылке, вложил кинжал в ножны и уселся у меня в ногах. Я, конечно, была чрезвычайно признательна Тиму за ту заботу, что он проявил, печась о моем благополучии, но любопытство превыше всего, поэтому я довольно невежливо пихнула юношу, предлагая выложить все, что ему известно. Причем выложить как можно быстрее, потому что глаза насторожившегося Генриха выдавали охватившее его нетерпение.

Тим нерешительно помялся, но потом все же заговорил:

– Госпожа моя, я безмерно благодарен за спасение моей жалкой жизни, поэтому считаю своим долгом помогать вам во всех делах. Я никогда еще не рассказывал кому-либо о том, что хочу поведать сейчас, но думаю, что именно вы сумеете распорядиться этими знаниями лучше, чем кто-то другой. Два года назад, охотясь в лесу на кроликов, я нашел странное существо. Это оказался, конечно, человек, но человек удивительной наружности, высоченного роста, с черной кожей и красными вертикальными зрачками…

– Черный ингв! – Казалось, что выпученные глаза Генриха сейчас вылезут из орбит. Весь его хмель как рукой сняло. – Давай, мальчик, рассказывай, что произошло дальше!