Искатели жребия - Николай Романецкий

Калинов почувствовал, как спина его покрылась холодным потом. Теперь утренний визит Аллы предстал перед ним совсем в ином свете.

Мисс миллионерша появилась ровно в половине десятого. Выглядела она явно невесело, и Калинов слегка затруднился в выборе подходящего тона. Молча пожал протянутую вялую руку, усадил в кресло.

— Ну привет, метелка! Что стряслось?

— Не знаю, Саша. Сама ничего не понимаю. Вижу только, что с Игорем происходит странное.

— С Зябликом странное?.. Он же звонил мне во вторник, в гости приглашал, да я так и не собрался… У вас же сейчас медовый месяц должен быть!

Она не приняла шутки, не улыбнулась, не стрельнула кокетливо глазками. Лишь протяжно вздохнула, и вздох сей Калинову совершенно не понравился. Этот вздох никак не мог принадлежать Аллочке Крыловой.

— Ну-ка, давай успокоимся, и расскажи все по порядку. Хорошо?

Наливая в стакан воду, он вспомнил, как семнадцать лет назад вот так же сидела перед ним женщина. Женщину ту звали Лидией, но она тоже говорила ему о Зяблике.

— Игорь вернулся в прошлый понедельник, — сказала Алла, судорожно выглотав воду.

— Куда он ходил?

— К Нептуну. Экспедиция продолжалась полгода.

Точно, — вспомнил Калинов. — Он ведь говорил мне, когда звонил. Мог бы и запомнить, пожалуй. Хорош друг!..

— Так он же тебя, метелка, сейчас на руках носить должен!

Она опять не приняла шутки.

— Он и носил. Целых три дня — вторник, среду и четверг. В пятницу я вдруг почувствовала: его что-то тревожит. Он старался скрыть свою тревогу, шутил, смеялся, но я чувствовала… А в субботу он сбежал. — Она грустно улыбнулась.

— Как это — сбежал?

— С утра мы поехали на монорельсе в Павловский парк. Все было хорошо. Потом он опять встревожился. Я спросила, что с ним. Ничего, говорит, все в порядке, хорошо-то как на Земле… А потом, когда мы переходили Чугунный мостик через Славянку, он вдруг закрутил головой, обернулся, посмотрел назад, потом на меня, да как бросится бежать. Я за ним, кричу: Игорь! Игорь! — но, конечно, не догнала. Видела, как он растолкал очередь у джамп-кабин и…

— А кто там был, сзади?

— Где?

— Ты сказала, на мостике он посмотрел назад.

— Да никого там не было. Ветер пыль крутил… Я тоже обернулась, когда у него лицо изменилось. Никого… А вечером он позвонил мне из Кочабамбы, пьяный…

— Откуда?

— Из Кочабамбы. Это где-то в Боливии… Сказал, чтобы я не беспокоилась, с ним все в порядке… Но мне показалось, он чего-то боится… Саша! Почему он так? Ты бы поговорил с ним. — Она судорожно схватила Калинова за руку. — Может, его кто-то преследует?

— Кто может его преследовать? — Калинов мягко пожал ей пальцы. — Кому он нужен? Он не террорист, не проповедник очередной религии, женат на одной… Чепуха!

— Что же он, по-твоему, сошел с ума? — Она с возмущением посмотрела на Калинова.

— Да ну! Я так не думаю. — Он положил ей руку на плечо. — Сделаем таким образом. Когда он появится дома, пусть мне позвонит… Впрочем, нет, пожалуй. Лучше ты позвони. Я с ним обязательно поговорю. Заодно и в гостях у вас наконец побываю. А то хороши друзья: уже три года не виделись, хоть и живем в одном городе… А всякие мысли, будто Зяблика кто-то преследует, выброси из головы. Это чушь!

Они поговорили еще немного, Алла поинтересовалась, как дети. Калинов поблагодарил, с удовольствием рассказал. Потом спохватился и спросил:

— А вы-то не сподобились за эти дни? Пора бы уж… Она поджала губы, высокомерно вскинула подбородок.

— Зачем нам? Дети портят фигуру!

— Ну-ну, — сказал Калинов и замолчал.

Говорить было больше не о чем. Он проводил ее до ближайшей общественной джамп-кабины и вернулся обратно.

Что могло произойти с Зябликом? — думал он. — Не сошел же он, в самом деле, с ума! У работающих во Внеземелье психика — будь здоров! Слабых в космонавты врачи не пропустят, да и сам Крылов медик… А может, все гораздо проще: нашел себе пассию в заоблачных высотах? Сказать правду — кишка тонка, вот и разыгрывает перед Аллой комедию… Давно надо было идиотам детей завести! Нет, вбили себе в голову, что потомства у внеземельщиков быть не должно, нечего, мол, мутантов плодить неизвестно в каком колене… Да, надо будет поговорить с парнем. Друг я ему или не друг? Сначала с ним, а потом и с Алькой. Фигура ей, видите ли, дороже… Пора бы и повзрослеть — десять лет уже женаты!

Он вспомнил, как семнадцать лет назад в сказочном лесу Дримленда Зяблик наводил на него арбалет, и улыбнулся. Что-то я сегодня излишне сентиментален, — подумал он. — Скорее бы вернулась Вита… А что понесло Игоря в Боливию? Может быть, дело связано с наркомафией?.. Ерунда, конечно, Зяблик — и наркомафия, но надо будет проверить. Береженого бог бережет! Ведь каким-то образом наркотики во Внеземелье попадают…

Он вызвал Милбери и дал ему задание разыскать Крылова. Не спеша, не в ущерб другим заданиям.

Пятым, и последним, в списке стажеров был Тасиро Накаяма, Осака. Калинов откинулся на спинку кресла.

Итак, Зяблик находился в тридцать восьмом году на борту Нахтигаля. Кого же он увидел в Павловском парке? И почему скрылся от жены?

Калинов вскочил и выбежал из кабинета. Милбери по-прежнему сидел за своим тейлором. Отдыхал парень от суеты обычных дней.

— Рэн! Я просил тебя разыскать мне Крылова. Милбери сделал большие глаза:

— Но вы же сказали: по мере возможности, не в ущерб основной работе.

— Рэн! Я передумал, теперь это архисрочно!!! Обстоятельства изменились.

— Понял, шеф! — Милбери проникся. — Сейчас отыщем, шеф!

Калинов вернулся к себе, запросил адресные данные Джона Формена и Юргена Бойля. Ни тот, ни другой информации о себе не блокировали, и ГИБ выдал все, что нужно, в течение полуминуты.

Сначала Калинов связался с Гамбургом. Домашний робот доложил ему, что Бойль отсутствует. Извините, герр, информации о своем местонахождении хозяин не оставлял, может быть, желаете что-нибудь передать хозяину, и так далее… Калинов попросил передать хозяину, чтобы тот позвонил по такому-то номеру, дело крайне важное, заранее благодарю, герр Бойль, и тому подобное…

Как только экран погас, он связался с Молтой, штат Огайо. Там работал автоответчик. Формен оказался дома, но он спал и собирался проснуться в половине восьмого. Калинов поблагодарил за информацию и, ничего не попросив передать, откланялся. Связавшись со Службой времени ГИБа, он определил, что раньше пятнадцати часов Москвы беспокоить Формена не стоит. И оставшиеся до этого момента сто двадцать минут было бы неглупо потратить на обед.

Формен ответил не сразу. Только через полминуты с дисплея на Калинова взглянул мрачный брюнет с полотенцем на шее. Волосы его были пострижены, как у большинства космонавтов, ежиком и имели натуральный вид. Серые глаза ничего не выражали.

Похоже, невелик ростом, подумал Калинов. Этакий сморчок занюханный… С ними всегда разговаривать сложно.

— Здравствуйте!

Формен кивнул, снял с шеи полотенце.

— Мое имя Калинов. Мне бы хотелось побеседовать с вами. Дело весьма срочное…

— Я вас не знаю, — поспешно проговорил Формен. — И не представляю, о чем бы мы могли беседовать.

В глазах его мелькнуло нечто, похожее на страх. Впрочем, продолжалось это лишь мгновение. Калинов понял, что Формен сейчас отключится, и сказал:

— Мне бы хотелось поговорить с вами о Стефане Андерсоне и Тасиро Накаяме.

Лицо Формена окаменело.

— Кто вы такой? — спросил он тихо.

Калинов почувствовал, что надо говорить правду, а то этот сморчок занюханный насторожится еще больше.

— Я сотрудник отдела аномалий Социологической комиссии, занимаюсь расследованием смерти Андерсона и Накаямы.

Формен чуть ожил, заморгал.

— Я вряд ли буду вам полезен!

— И тем не менее…

Формен молчал, погрузившись в мрачные размышления.

— Я бы убедительно просил… — сказал Калинов.

— Ну хорошо, — ответил наконец Формен. — Согласен. Жду вас через два часа. В Колумбусе, в баре Корона.

Наяву Формен оказался совсем другим. Занюханный сморчок превратился в высоченного мужчину, широкоплечего, еле помещающегося за столиком. Рука Калинова просто утонула в его огромной лапе. Вот только потухшие глаза резко контрастировали с внушительной фигурой.

Калинов огляделся. Бар в этот час пустовал. Было занято лишь несколько столиков. За ними сидели пожилые парочки, кланялись друг другу седыми одуванчикоподобными головами. В окна рвалось утреннее солнце: здесь было всего десять часов.

— Так что вы хотели от меня услышать?

— Расскажите об Андерсоне и Накаяме. Формен оглянулся.

— Почему бы вам не воспользоваться анкетными материалами? — сказал он равнодушно.