Калинов мост. Змей Горыныч - Сергей Пациашвили

– Или так, или мы все погибнем, – отвечал Гарольд, – колдуны уже совсем близко, нужно действовать быстро и решительно. И ты и я понимаем, что то, что предлагает Всеволод – это не выход.

– Понимаю, – тяжело вздохнул Олег. Его ещё одолевали сомнения, он старался собраться с мыслями. Ратмиру казалось, что он даже слышит внутреннюю борьбу, происходящую в душе сотника.

– Найди Талмата и Госту, – проговорил, наконец, Олег, – пусть всё сделают как можно тише, утром мы всё закончим.

Гарольд почти бегом направился выполнят приказ. Ратмир замер в оцепенении, вот-вот из-за угла должен был появится скандинав. Он и Олег поняли бы, что юный богатырь всё слышал, что слышать не должен был. Но этого не случилось.

– Что это у тебя на шее? Кровь? – послышался за углом голос Олега. Ратмир медленно стал пробираться обратно в богатырскую избу. Позади ещё слышался голос Гарольда:

– Да, ерунда, девчонка одна покусала, вцепилась, как собака, еле оторвал. И вроде сама глазки мне строила, а как обнял её, так она – кусаться.

Дальнейший разговор Ратмир уже не слышал, поскольку, наконец-то вернулся в избу. Он был в безопасности и улёгся на лавку. Но услышанное не давало ему покоя. То, что замыслил Гарольд, казалось ему просто ужасным. Нужно было что-то делать, нельзя было допустить кровопролитья. «Клянусь, что никогда не отниму жизнь у христианина, не причиню ему тяжёлых увечий, не позволю ему страдать от нехристианской веры и погубить свою душу, перейдя в веру иную», – отдавались в голове слова богатырской клятвы. Ратмир должен был защитить крещёное население Змеиной Заставы, он не должен был позволить богатырям погубить свою душу. И он решил действовать. Когда богатырь снова вышел на улицу, здесь уже не было никого. Полночные тишины и безмолвие опустились на заставу. Мысли лихорадочно носились в голове. Ратмир должен был придумать, как спасти местное население, но не причинить вреда своим товарищам. Он шёл, ноги сами несли его, а мысли всё путались, не находя решения этой сложной головоломки. Неожиданно для себя Ратмир оказался возле дома Агнии. Он провожал её сюда пару раз, в том числе и сегодня. Да, если с кого-то нужно было начать, то первой нужно было спасать именно её. Ратмир подошёл к двери и постучал. Громкий стук эхом пронёсся по округе. Богатырь тревожно оглянулся, но никого кроме него здесь не было. Он с силой забарабанил в дверь, готовясь выбить её, если потребуется. И, наконец, в прихожей послышались какие-то шаги. Дверь открылась, и Ратмир увидел ещё не старую женщину зрелых лет, а заспанным лицом – мать Агнии.

– Ну, чего надо? – проговорила она.

– Мне нужна Агния. Она дома?

– Нешто бес в тебя вселился. Какая Агния, на дворе ночь. Ты пьяный что ли?

– Вам угрожает опасность, – не давал ей закрыть дверь Ратмир, – прошу, поверьте мне. Богатыри готовят… они хотят… Мне нужно поговорить с волхвами. Ты можешь это устроить, матушка?

– Сейчас?

– Утром будет уже поздно. Начнётся расправа.

– Ой, – встревожилась женщина, – ты один? Заходи.

Ратмир ещё раз оглянулся и вошёл в избу. Здесь было темно и почти ничего не видно, с трудом гость различил лавку и уселся на неё.

– Жди здесь, – говорила хозяйка, – я позову верховного волхва. И Всеволода – своего мужа.

– Ну нужно Всеволода, – подскочил с места Ратмир, – если он узнает, нападёт на богатырей и погубит себя, так как будет виноват. Нужны только волхвы.

– Да, может ты и прав, – согласилась женщина, – мужу пока говорить не буду

И вскоре она исчезла за дверью. Ратмир остался один в темноте. Время тянулось долго, ожидание было мучительней всего. С каждой секундой рассвет был всё ближе, а, значит, приближался печальный час для Змеиной Заставы. Мысленно Ратмир повторял слова данной им сегодня богатырской клятвы. Он не должен был её нарушить, во что бы то ни стало. Наконец, дверь открылась, и мать Агнии позвала Ратмира за собой. Он вышел и увидел несколько бородатых старцев. У некоторых из них бороды и длинные волосы были совсем седые, у иных лишь с редкой сединой, третьи были ещё совсем молоды, но они здесь были в меньшинстве.

– Я должен вас предупредить, – начал Ратмир. Но один из волхвов – самый высокий приложил палец к губам, приказав ему молчать, а потом жестом позвал за собой. Они шли по улице как можно тише и как можно ближе к городской стене и, наконец, добрались до избы, освещённой изнутри масляными лампами. Теперь Ратмир смог как следует разглядеть лица волхвов, разглядеть полки на стенах с разными порошками и флаконами, увидеть недоумевающие выражение их лиц.

– Я – верховный волхв Доброслав, – заговорил самый высокий старик, – говори, что хотел, мы слушаем тебя.

– Вам грозит опасность, – продолжил Ратмир, – сегодня днём богатыри хотят заново крестить заставу. И чтобы местные могли доказать свою преданность Богу, прикажут убить вас.

– Безумие, зачем им это?

– Вы разве не слышали? Колдуны идут к нам. Мы дадим им бой.

– Мы слышали, – отвечал Доброслав.

– Почему ты нам помогаешь? – спросил вдруг старый волхв с огромной родинкой возле носа.

– Я не помогаю ни вам, – отвечал Ратмир, – я помогаю богатырям не погубить свои души. И Агнии, она дорога мне

– Вот как, и почему мы должны тебе верить?

– Мы можем ему верить, – вымолвил Доброслав, – в нём есть чародейская кровь. Он чувствует это, хоть и боится признать. Поэтому он и пришёл к нам. Что ж, Ратмир, ты указал нам на опасность. И как же мы должны поступить по-твоему?

– Бежать, конечно, – отвечал богатырь, – иначе будет худо.

– Бежать со своей земли, оставлять свою заставу на поругание?

– Опасность угрожает только вам, – настаивал Ратмир, – потому как вы откажитесь креститься. Другие и так уже христиане. Уходите, не навсегда, на время. Мы одолеем колдунов и уйдём. Или я попытаюсь уговорить своих товарищей позволить вам вернуться.

– Но как быть с Всеволодом и Агнией? – упрямился старик, – воевода попадёт в немилость, а, значит, и вся его большая семья.

– Я защищу Агнию, – произнёс Ратмир, удивляясь уверенности в своём голосе, – и уговорю её креститься. Сегодня же, пока всё не началось.

– Что ж, братцы, – заговорил Доброслав с другими волхвами, – я никого неволить не хочу, но сам я остаюсь. Будь, что будет, это мой дом. Тебя же, Ратмир, я благодарю. Но я должен доложить обо всём воеводе.

– Нет, – пытался остановить его богатырь, но волхвы схватили его. Ратмир пытался сопротивляться, но его отвели в дом Агнии и оставили там под присмотром молодого волхва. Отсюда богатырь и наблюдал за происходящим. Как выяснилось, всё это было напрасно, волхвы опоздали. Талмат и Госта уже схватили Всеволода, проникнув к нему в дом. Многие волхвы действительно убежали, а те, кто остались, смогли хорошо спрятаться. Ближе к обеду вышел по нужде и волхв, стороживший Ратмира, и тоже пропал. Когда богатырь выбрался из избы, он увидел, что почти всё население заставы гнали через задние ворота к реке. Здесь на небольшом помосте стоял отец Афанасий и по очереди заново крестил всех в христианскую веру. В эту ночь Ратмир так и не спал, но это уже никого не удивляло, все знали, как он мучается от бессонницы. Лишь одно беспокоило его теперь. Волхв сказал, что в нём есть чародейская кровь. Неужели Ратмир и впрямь чародей? Но он уже принёс клятву, в конце концов, Вольга тоже в прошлом был чародеем. И всё же, эта мысль не давала покоя Ратмиру, он чувствовал, что волхвы знают о нём больше, чем он сам, могут помочь ему исцелиться и обрести себя, и эти мысли захватывали и в то же время пугали юного богатыря.

Глава 14.

Схватка.

Купец Садко любил одеваться дорого и красиво, любил золотые украшения. В ухе он всегда носил большое серебряное кольцо, на шее висела золотая цепь, на пальцах были дорогие перстни. Камзол его был сшит ромейскими мастерами и так же расшит золотом. Но родом богатый купец был из Людина Конца, когда-то был таким же оборванцем, как сыновья местных рыбаков и охотников, и когда этот богач появлялся в родном конце города, местные едва ли не боготворили его. Так было и в тот печальный день, когда хоронили отца Ратмира. Мальчику тогда было 15 лет. Он смотрел на холодное тело Вышеслава, и почему-то ему казалось странным, что его отца положили в какой-то деревянный ящик и собираются закопать в землю. Ратмир помнил, что когда-то, когда был ещё совсем мал, жил не в Людином Конце, а в месте куда лучшем. Тогда с ним и матерью жил и отец, они ни в чём не нуждались, а рядом была большая гора, на которой жили рослые мужчины в белых мантиях, которые представлялись ребёнку богами. В том селе было принято сжигать покойников, здесь же, в Новгороде, их хоронили в землю. Возможно, Вышеслав по традиции своих соплеменников хотел бы после смерти быть сожжённым, но этого теперь никто не мог узнать. К тому же, незадолго до смерти он принял христианство. Гроб, накрытый крышкой, опустили в могилу.