Брежнев. Генсек «золотого века» - Юрий Михайлович Чурбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наплевал Хрущев на все партийные обряды и отказался подчиниться сталинским старичкам, в том числе и «примкнувшему к ним Шепилову». Он через их голову прямо обратился к Пленуму ЦК, где его назначенцы уже составляли несомненное большинство.
В эти драматические дни Брежнев проявил лучшие свои качества. Оказавшись вместе с Хрущевым в меньшинстве, видя против себя знаменитых в партии и стране сталинских деятелей, он не переметнулся на их сторону, а остался верен тому, который его выдвинул и возвысил. Он деятельно помогал Хрущеву в созыве внеочередного Пленума. По-своему это был шаг вполне революционный. Пленум по докладу Хрущева снял с постов всю сталинскую верхушку, приличия ради оставили на некоторое время лишь престарелого Ворошилова на его декоративном посту Председателя Верховного Совета СССР.
Хрущев щедро вознаградил своих молодых сторонников: Брежнев, маршал Жуков, Фурцева и еще кое-кто сразу вошли в число полноправных членов Президиума ЦК КПСС. Так Леонид Ильич, которому недавно миновало пятьдесят лет, утвердился в высшем органе партии. И довелось пребывать ему там еще ровно четверть века. А вот о его дальнейшем взлете ни его сотоварищи, ни тем более он сам и помыслить в то время даже не могли…
Укрепив свое личное положение в руководстве партии, Брежнев, как всегда, озаботился окружить себя старыми, проверенными соратниками. Первым в Москве появился верный «Костя» — из Кишинева невзрачного Черненко перевели в Москву в аппарат Отдела пропаганды ЦК КПСС. Пару лет спустя непосредственно в Секретариат самого Брежнева был переведен Цуканов, он сделался помощником Брежнева в Бюро ЦК по РСФСР, должность не звонкая, зато определенная. И, наконец, тогда же начал столичную карьеру в качестве пока лишь инструктора ЦК КПСС молдавский сотоварищ Брежнева Трапезников.
Хрущев был не только деятелен, но и мелочно суетлив. Впавший в глубокую дряхлость Ворошилов на посту липового «президента» Советского Союза ужасно раздражал его, хотя, казалось бы, чего уж… Народ привык к нему еще с двадцатых годов. Но неуемный Никита скинул Ворошилова в мае 1960 года, а вместо него переставил на этот заметный, но пустой пост… Леонида Ильича, своего любимца.
…Западные «советологи», знавшие нашу страну по советским газетам и отчетам своих собственных газетных корреспондентов, которые обитали исключительно в столице, были в курсе московских сплетен, но ничего не видели далее Садового кольца. Ясно, чего все это стоило. Так вот, «советологи» непосредственно в 1960-м и позже дружно судачили, что новый пост есть серьезное понижение Брежнева. Разумеется, это полный вздор. В Советском Союзе значимость деятеля определялась не нарицательным должностным уровнем, а фактической близостью к принятию важнейших решений партийно-политическим руководством. Брежнев членство в Президиуме сохранил, близость к Хрущеву тоже. Следовательно, «рокировочка», как выражался один вполне ничтожный будущий наш руководитель, не означала ровным счетом ничего…
Четыре года, когда главой Президиума был Леонид Брежнев, известны как время, в которое развился и приобрел общегосударственную широту так называемый волюнтаризм Хрущева. Не моя задача подробно рассказывать о том, как произошло его смещение. Мы, работники аппарата, незримо присутствующие везде, видели и понимали, что это заговор, далекий от нормальной партийной процедуры. Да, начудил Никита Сергеевич немало, но и сделал много полезного с точки зрения той эпохи.
Однако дворцовый переворот пока еще только готовился, Брежнев-президент действовал. О его любви к зарубежным поездкам, к встречам иностранных гостей можно говорить долго. За три года он пятнадцать раз побывал за рубежом, используя все возможные поводы и приглашения. И повсюду — объятия, речи. В каждой из них примерно одно и то же. Пока был молодой, еще ничего не путал, а дальше — просто анекдот, но об этом немного погодя. Главное же то, что ни друзья, ни враги не придавали сколь-нибудь серьезного значения его речам и обещаниям.
Желание выступить, показаться на людях сочеталось в нем с некоторой неуверенностью. Видимо, чувствовал недостаточную компетентность, осторожничал, просил все до последнего слова готовить заранее. И едва ли не первым среди политиков стал читать даже крохотную речь по бумажке.
* * *
Тем не менее можно смело сказать, что пребывание в Президиуме явилось важным шагом в его политической карьере. Пост этот весьма соответствовал глубинным чертам брежневского характера: не отвечать, не решать, но зато почаще мелькать на экранах и в печати. Таким образом накапливалась известность, рос авторитет. И это при том, что не было у него ни выдающихся способностей, ни твердого характера, ни большого политического чутья.
Но именно это да еще доброжелательность помогли Брежневу вскоре шагнуть высоко вверх.
На сессии, которая произвела очередную смену государственного руководства страны (президент Брежнев был освобожден от своих обязанностей в связи с занятостью по работе в ЦК КПСС, а на его место избран Анастас Микоян), рассмотрели и еще один «судьбоносный» вопрос — «О мерах по выполнению Программы КПСС в области повышения благосостояния народа». Брежнев в стороне, в центре — Хрущев. Заметьте, пожалуйста, все Хрущев да Хрущев. Обстановка явно накалялась, и совсем недалеко было то время, когда он будет смещен…
Для всякого политического деятеля второстепенное, но значительное место имеет внешняя сторона дела — публичность. Трудно достичь, чтобы о ком-либо слышали, как говорится, все. Так вот, на новой своей должности Брежнев оказался в положении, когда его фамилия чуть ли не каждый день появлялась на страницах советских газет — или под Указами Президиума Верховного Совета СССР, или в приветствиях зарубежным государственным и общественным деятелям, или в «трудовых рапортах» республик и областей. Мелькает Брежнев все чаще и чаще и на фотографиях в газетах — вместе с Хрущевым или самолично Брежнев должен был принимать, пусть только для протокола, большинство зарубежных политиков и глав государств, приезжавших в СССР. Он и сам все чаще и чаще выезжал с такого рода визитами. Пусть они были пустыми, но имя опять мелькало — у нас и за рубежом. Так партия и народ постепенно привыкали к тому, что Брежнев — крупный государственный деятель.
Впрочем, в тех его делах отмечались и в самом деле положительные события. На них и закончим описание скромной судьбы «президента» Брежнева. Процитируем опять беседу писателя Карпова с вдовой:
«— Виктория Петровна, когда вы лично познакомились с Гагариным — до или после его полета?
— После. До того как он полетел, все связанное с этим полетом готовилось в строгой
