Агитбригада 3 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец, переходы-лабиринты закончились, и я оказался в большом помещении, судя по всему это был склад.
— Сюда! — велел Моня.
Я пересек склад и попал в коридор. Рядом находилась открытая дверь, по всей видимости на кухню, где видно было, как дородная тётка вымешивала квашню в большом корыте. Её мощные руки с такой слой вымешивали, что тесто аж квакало, а стол ходил ходуном.
Вот и чудненько, зато моих шагов не было слышно.
Перебежками, я преодолел и этот отрезок пути и очутился, наконец, в смежной комнате с закрытым вип-залом, куда уже перенесли трупы Зубатова, Ирины и безымянного официанта (его имя я так и не удосужился узнать. Что ж, бедняге не повезло).
В помещении находился усатый дядька в форме, судя по всему — главный дознаватель. Кроме него был наш Гудков, а также ещё один мужичок, я помнил его, это был чиновник, от местных властей. Врач в белом халате что-то объяснял толстяку в форме. Тот записывал. Очевидно, протокол, или ещё-то-то подобное.
— Я вам человеческим голосом, в который раз объясняю! — раздражённо говорил Гудков мужику, — не мог Зубатов иметь претензий к официанту. Он вообще в Хляпове никого не знал.
— А как же гражданка Курочкина?
— С Курочкиной он познакомился тогда же, как и все мы! — возмущённо ответил Гудков, — мы репетировали постановку на праздник, а Ирина делала стенгазету и некоторые плакаты для нас.
— Вот бедняга, — сочувственно прокомментировал беседу Енох, — нет, Генка, хоть ты Гудкова и не любишь, но что ни говори, а это собачья роль — прикрывать задницы всем агитбригадовцам. Вот ваши все сейчас сладко спят, а он вынужден тут распинаться. И всё почему? Потому что этот придурок Зубатов, господи прости, решил перед бабой перья распустить.
— Всё зло от баб! — подтвердил Моня, который внимательно следил за обстановкой в зале.
— Ы! — Мими появилась за спиной так внезапно, что я от неожиданности чуть куклу не уронил.
— Давай! — перевёл Моня.
Я положил куклу на пол и сделал два шага назад. Мими наоборот, подошла к самой кукле и потрясла её. Когда появился Епифан, она сказала:
— Ы!
— Вон тот, в синем кителе, — пояснил Моня, показывая призрачным пальцем на труп Зубатова.
— И имей в виду, что самодеятельности мы не потерпим!
— Да понял я, понял! — нетерпеливо сказал Епифан, — я всё сделаю, как вы хотите!
С этими словами он подлетел к трупу Зубатова, немного покружил над ним и вдруг резко влетел прямо в его грудь.
— А я вам говорю, Виктор Зубатов у нас заведовал всей политической жизнью в агитбигаде. Его работой был именно культпросвет безбожников и идеологическая пропаганда. Он был идейный. Вы понимаете? Идейный! А не какой-то там мещанский элемент!
Мужик в сюртуке кивнул и что-то записал в блокнот.
— И если он решил встречаться с этой Ириной, то это свидетельствует только о её высоких нравственно-моральных качествах! И великих человеческих достоинствах. С обычной барышней он бы никогда проводить время не стал бы.
— Угу, великие человеческие достоинства! — хмыкнул второй дознаватель, — сиськи у неё великие, вот и все её достоинства!
— Да что вы себе… — вызверился Гудков, вне себя от ярости.
И тут, в этот момент, труп Зубатова с Епифаном внутри сел на полу и спросил глуховатым удивлённым голосом:
— Товарищи! А собственно говоря, что здесь происходит?
Глава 8
В помещении моментально воцарилась такая тишина, что было слышно, как стучат о паркет капли воды из перевёрнутого на столе стакана.
Епифан-Зубатов продолжал сидеть на полу с негодованием глядя на собравшихся.
— Пожалуй, повторю вопрос — что здесь происходит?
Какая-то дамочка в платье с пышными оборками, явно из понятых, грохнулась в обморок. Дознаватель икнул, а директор ресторана испуганно перекрестился.
— Зубатов! — воскликнул Гудков. По сути он был единственный, кто не растерялся. — Ты жив! Что здесь произошло? Рассказывай!
— А ты что здесь делаешь? — сориентировался Епифан-Зубатов и вопросительно посмотрел в ту сторону, где прятался я.
— Он же тебя сейчас спалит! — возмутился Моня и, подлетев к нему, грозно зашипел, — ты что творишь, додик? Забыл, кому жизнью обязан? Так я сейчас быстро Мими на тебя напущу.
Епифан-Зубатов побледнел и охнул.
— Виктор, что с тобой? — встревожился Гудков и крикнул, — Воды! И доктора!
— Да, где доктор? — и себе завопил дознаватель.
Доктор был в соседнем, общем зале, но на крики прибежал довольно быстро.
— Вот, полюбуйтесь, голубчик, — язвительно сказал ему дознаватель, указывая на сидящего на полу Епифана-Зубатова, — воскрес ваш покойничек.
— Не может этого быть… — растерянно протянул доктор, — я точно проверил. Отсутствие сердцебиения, дыхания и трупное окоченение.
— Плохо, значит, проверили, — недовольно рявкнул дознаватель, — а, может, у вас сейчас половина трупарни с живыми людьми? Вот потеха будет, если там все жмурики проснуться, как этот, и будут вопрошать, что случилось!
Мелкий чиновник, который всё это время старался особо не отсвечивать, подобострастно и явно с облегчением хохотнул. Он был доволен, что член агитбригады из соседней губернии, к тому же идейный, оказался жив. Официант и местная библиотекарша его заботили гораздо меньше.
— Да вы с ума сошли! — возмутился Гудков и резко прервал перепалку. — Товарищи! Тут человеку плохо, а вы балаган устроили! Чёрте что!
Пока они переругивались, Епифан-Зубатов постоянно посматривал в мою сторону с странным выражением лица.
— Нет, таки он тебя решил спалить! — не унимался Моня.
— Погоди, Моня, — вдруг сообразил я, — Епифан же не знает ничего, даже имен наших. И не знает, что делать и что говорить. Потому и ждёт от меня указаний.
— И как ты собираешься ему суфлировать? — спросил Енох.
— Да! Ты же спалишься сразу, — добавил Моня.
— Вы правы, — кивнул я, — но Епифана надо выручать, а то он сейчас такого нагородит, вовек не отделаешься.
— И что же делать? — спросил Енох.
— Да я и сам не знаю, — раздраженно пожал плечами я.
— Всё просто! — просиял Моня, — я-то могу ему суфлировать. Меня никто не услышит.
— И я могу! — возмутился Енох.
— Я первый сказал! — сварливо воскликнул
