Приворожить врага - Эбби Грин

– Мама, это просто нелепо – приводить двадцать своих подруг на полуденный чай. Ты ведь знаешь, как они ведут себя после нескольких бокалов.

Ее мать неодобрительно посмотрела на нее:

– Это нонсенс, дорогая. Сегодня день рождения Тили, и, если бы твой отец был здесь, он никогда бы мне не отказал. В любом случае уже слишком поздно, они здесь.

Целая стайка надушенных дорогим парфюмом женщин толпилась в вестибюле, приветствуя друг друга и громко разговаривая. В ту же секунду он понял, кто являлся главой семейства Кеннеди.

Он видел, как Орла расстроилась, когда они нарушили безмятежный покой, царивший в холле. Она позвала одного из администраторов и что-то тихо сказала ему, но, как только миссис Кеннеди догадалась о его намерениях, не стала с ним даже разговаривать.

Остальные гости отеля поднимались со своих мест, бросая косые взгляды на эту группу. Если бы он сам не был свидетелем этого, он бы никогда ей не поверил.

При виде Антонио Орла еще сильнее растерялась, а на щеках появился румянец. Он не видел ее, после того как они проснулись на рассвете этим утром и занимались любовью. Пока она принимала душ, он ушел. В его мыслях царила сплошная неразбериха и путаница. Он никому не раскрывал свою душу, кроме своего психиатра.

Жестом он позвал Орлу, и вызов отразился в ее взгляде. Антонио проклинал ее способность делать из него возбужденного подростка. Сегодня на ней были кремовая шелковая рубашка и темная юбка-карандаш. Волосы были, как всегда, безукоризненно уложены.

Внезапно ему захотелось увидеть Орлу вне этого окружения, без этих деловых костюмов. Он мечтал увидеть ее обнаженной в его постели, которую они не покидали бы долгими часами… или даже дням. Сердце учащенно забилось, как только идея оформилась в его голове. Орла села в кресло напротив него.

В ту же секунду персонал деловито засуетился. Орла улыбнулась и попросила чай, Антонио предпочел кофе. Он услышал пронзительный смех, исходящий от компании подруг матери Орлы, и заметил, как она вздрогнула.

Она поймала его взгляд и заметила немного смущенно:

– Все было бы не так плохо, если я смогла бы убедить маму заселиться в отдельную комнату, но она не хочет слушать об этом. Ей нравится принимать здесь своих друзей.

Антонио старался не думать о том, как сильно это ранит ее.

Решение пришло мгновенно. Он сказал Орле, что вернется через несколько минут. Достав телефон, он направился прямо туда, где сидела мать Орлы. Дыхание Орлы остановилось, когда она увидела, как он наклоняется поговорить с ее матерью. Мэрианн Кеннеди знала, кто он. Когда сделка о слиянии только обсуждалась, она встречалась с ним вместе с отцом, поэтому неудивительно, что выражение ее лица казалось крайне недружелюбным.

Однако через несколько секунд она уже широко улыбнулась. Орла почти застонала вслух – неужели она ревновала к собственной матери?

Она встала, пораженная этим открытием. Антонио повернулся к Орле с загадочным выражением на лице. Он прошел мимо нее и направился ко входу в отель, где остановился роскошный автобус.

Мэрианн остановилась перед ней:

– Орла, дорогая, этот мистер Чатсфилд только что предложил нам великолепный прием в своем отеле по случаю дня рождения Тилли. Это меньшее, что он может сделать в данных обстоятельствах, – презрительно добавила Мэрианн.

Орла была настолько потрясена, что не оказалась в силах сказать хоть что-то и только наблюдала, как мать со своей веселой кампанией выходят из отеля и садятся в автобус. Как только они уехали, вновь воцарилось безмятежное спокойствие.

Орла сидела, ноги ее дрожали. Антонио опустился в кресло и продолжил пить кофе как ни в чем не бывало. Она уставилась на него, словно у него выросла вторая голова. Он вопросительно поднял бровь:

– Что-то не так? Твоя мать заставила тебя нервничать, так что я избавился от этого стресса.

Глаза Орлы расширились от удивления. Никто и никогда не делал для нее ничего подобного. Она совсем не знала, как реагировать на это. Правда, она была уверена, что должна сердиться, но по какой именно причине, точно не знала.

– Пей свой чай. Он скоро остынет.

Орла медленно покачала головой, шок уже начал потихоньку проходить.

– Я не могу поверить, что ты сделал это.

– Когда твой отец должен вернуться?

Орла сделала небольшой глоток чая, чтобы вернуть себя к реальности. Она нахмурилась:

– Еще не скоро. Переговоры в Бангкоке оказались сложнее, чем мы предполагали, но он не хочет даже слушать, чтобы я приехала к нему.

– Потому что ты отговаривала его от этой затеи, не так ли? – Антонио внимательно посмотрел на нее.

Орла побледнела и увидела, как помрачнело лицо Антонио.

– Что это было? – спросил он. – Отели на Дальнем Востоке нужны, чтобы произвести впечатление на друзей твоей матери?

Орла избегала его взгляда, ее раздражала неожиданная поддержка с его стороны.

– Тебя не касается, почему мы приняли такое решение.

– Твоей отец находился под влиянием матери. Я говорил с ней сейчас, Орла. У нее в голове нет ничего, кроме…

Она резко оборвала его, вновь занимая оборонительную позицию.

– Моя мать – не пустышка. – Она покраснела. – Это… не то, что ты думаешь. Когда мы только начинали бизнес, у нас ничего не было. Она помогала моему отцу поднимать все с нуля, но она выросла в обеспеченной семье, поэтому не привыкла в чем-либо себе отказывать. Она любит моего отца, а он боготворит ее.

Орла остановилась, тяжело дыша, шум в вестибюле перестал ее волновать. Единственное, чего ей сейчас хотелось, – стереть самоуверенное выражение с лица Антонио.

– Мой отец знал, что она привыкла жить в роскоши. Поэтому, как только мы начали зарабатывать деньги, он настоял на том, чтобы она больше не работала.

Орла вдруг что-то поняла и сказала скорее для себя, чем для Антонио:

– Они оба ответственны за то, какой женщиной она стала сейчас. Ее испортило богатство и роскошь. Она знала, какое влияние имеет на отца. Но я знаю, что она напугана до смерти тем, что сейчас происходит, хотя никогда не признает этого. Поэтому она пытается сохранить невозмутимость и ведет себя так, словно ничего не произошло…

– И ты заняла ее место? Ты хочешь спасти бизнес, хотя бы частично, ведь так? – мягко поинтересовался Антонио.

Орла долго смотрела на него, тревожное чувство нарастало, и ей пришлось признаться:

– Конечно, хочу. Это наследие моей семьи. Мой отец так упорно над этим работал. Когда я думаю, что все это может быть потеряно, мне становится невыносимо грустно. Даже отели будут носить наше имя, мы все равно будем знать, что они нам больше по-настоящему не принадлежат.

Губы Орлы сжались в тонкую линию. Она винила Антонио в том, что он сделал ее такой чувствительной и уязвимой, и у нее не осталось сил защищать себя. Он заставил ее понять то, о чем она раньше никогда не задумывалась.