Хорошая девочка. Версия 2.0 (СИ) - Шабанн Дора

Наша разношерстная группа наконец-то собралась вокруг Бенедикта, а тот с видом «Суворова Александра Васильевича в Альпах с ледянкой в руках», все же скомандовал выступать на взятие спорткомплекса.

Пока шли, я приглядывала не только за своими временными «цветами жизни», но и периодически вылавливала глазами Руса, неизменно рядом с Ладой. Несколько раз мне понимающе улыбался Олег — один из отцов-подвижников, что вызывало шумное обсуждение у моих подопечных.

Ладно, не пытаются идти, как слепцы Босха, держась друг за друга, а мордой в телефон, уже хорошо. Пусть болтают. Дети же. Что в Универе, что в школе: сплетни — первое и самое животрепещущее дело.

— То есть Вы не против того, что его симпатия несколько старше, — продолжал докапываться Игнат.

— Дорогой мой, ты слова такие откуда знаешь? «Симпатия» — это же надо придумать. Что с тобой и твоим лексиконом? — ну а как иначе? Им можно, а я терпи?

— Ой, тетя Рита, совсем пропал парень, — хмыкнул Иван, — как под каблучок Машенькин попал, все — отбегался. Теперь и школа, и этикет, и литературные чтения, и курсы грядут наверняка. Если Марья его не прибьет или сам он от нее не сбежит.

— Чего это я сбегу? Охренел в край, берега попутал? От своей Таньки нахватался, — от Игната дохнуло агрессией.

Осторожно ввинтилась между спорщиками и, руками разведя эти тучи, впихнула их в надежные ручки сопровождающих дам.

Те похихикали, но в локти своих парней вцепились, ей-ей, что твой бульдог.

Ну, какое-то время можно не переживать.

Вот и вход уже, хвала Пресвятым Просветителям. Пока кордон металлоискателей, пока фото у елки, пока гардероб.

А я вот подумала уволочь Ладу с девочками в туалет.

— Риточка, давайте Ваше пальто. Сдам его в гардероб, пока вы до дамской комнаты это веселье проводите, — Олег был на полторы головы выше и раза в два тяжелее. Суровый сибиряк, вот уже двадцать с лишним лет устанавливающий в Петербурге неплохие межкомнатные и входные двери. Так-то он нормальный отец-одиночка, что растит сына вместе со своей матерью. А вот Сергей Олегович несколько диковат у них получился. В принципе, понятно почему, но, после того как дружба у Сережи с Русом классе в третьем не заладилась до накладывания швов в районной травме, я старалась близко с этими милыми людьми не контактировать.

— В зале холодно, сказали не раздеваться. Маргарита Анатольевна, идите с девочками, я Ваше пальто подержу пока, — голос Марка прозвучал неожиданно громко и прямо в ухо, а несчастный пуховик-одеялко потянули с плеч уверенные руки лучшего друга моего сына.

Олег смотрел задумчиво и как-то выжидающе.

Да, что-то много для одной меня на сегодня сюрпризов, однако.

Призвав знакомых девиц класса, устремилась-таки в сортир.

После всего этого бешеного броуновского движения в коридорах сектора, на трибунах наступила наконец-то благодать. Не тишина. Нет, но дети хотя бы были пересчитаны и высажены рядками.

Осмотрев дело рук в том числе и своих, я только-только настроилась присесть с краю ряда. Дабы никуда мои пять цыпляточек не делись без ведома суровой тетки-наседки.

Увы, молодежь имела по этому поводу свое мнение.

В итоге после всей кутерьмы с воплями, ссорами, пересадками и передвижениями я оказалась на самом высоком ряду из занимаемых нашей компанией. Прямо у меня перед носом сидел Рус, а около него с краю, конечно же, Лада Юрьевна. На их ряду с другой стороны наших деток блокировал Бенедикт. На ряд ниже классного руководителя разместился Олег, а перед Ладой, на одном ряду с Олегом, скромно и молчаливо высился Ратмир, отчим самого буйного мальчика нашего класса — Андрея Егорова-Николича. Кстати, Андрюшина мама привезла себе этого Мира из отпуска в Сербии года три назад и на Андрюшу наконец-то, ко всеобщей радости, нашлась управа.

На нашем ряду из класса сидели только я и мои птенчики. Однако сесть замыкающей мне так и не дали.

Рус поднял голову, оторвавшись на мгновение от облизывания профиля Лады взглядом, и задорно мне подмигнул, когда на последнее место в ряду справа от меня приземлился Марк-Адриан.

И мне сразу стало как-то тесно.

А когда свет погас, и шоу стартовало мне, несмотря на близость огромного зеркала катка и работающие холодильные установки, стало резко горячо. Так как Марк взял мои ладони в свою правую, а левую руку забросил на спинку моего сидения.

Глава 26

Внезапные ответственность и обременение

' Мой меня любит кошмар

Как ядом, строчками чертит перо

Я снова на этом балу Дель-арте

Как будто безумный черный Пьеро…'

Asper X «Держись»

Что происходит, я не понимаю?

Как же я сейчас посочувствовала Сове из советского мультика про Винни-Пуха, когда она дарила Иа-Иа хвост.

Я так же ничего не понимала, однако, помнила: совы — не то, чем кажутся. А вот дети пока, видимо, еще не в курсе.

— Марк, руку у меня из-за спины тихонько убрал, — хотела бы сказать, что склонилась к его уху, но в моем случае вышло, что приподняла подбородок к его лицу.

Для меня, как назло, это самый удачный ракурс.

А когда мальчик собрался нечто то ли вякнуть, то ли гордо фыркнуть — сжала его руку двумя своими. Зря вы думаете, что играть на скрипке — это просто. Так, всего-то спина болит, да ноги ноют. Нет, еще и отличная чувствительность, и сила в пальцах появляются. А, совместив это с острозаточенным качественным маникюром, получаем очень-очень больно.

Марк зашипел, руку с кресла моего убрал, но вот ладони из крепкой хватки все равно не выпустил.

Хорошо же.

Я совершенно спокойно без показного негодования и суеты выдернула из его пострадавшей от моего дворового воспитания конечности левую ладонь. А затем просто прихватила его за целую пока кисть.

И столь же спокойно заявила:

— Грей нормально, раз уж взялся, — и сложила свои ладошки ему в руки.

Марк обалдело на меня вытаращился.

Что, я ждать буду, пока он в себя придет да слова найдет?

Нет.

Я вынужденно пришла за культурой и новыми впечатлениями.

Поэтому я буду любоваться шоу.

Так вышло, что во времена студенчества, мы с Нинком фанатели от фигурного катания очень сильно. Смотрели по нашему мини-телевизору в общаге все чемпионаты России, Европы и мира, Олимпийские игры, и, конечно же, Гран-При. Так как жили мы в Петербурге, то даже побывали два года подряд на турнирах международного класса, что принимал любимый город. Первый раз ходили в СКК на «Парке Победы», а на следующий год в только что открывшийся «Ледовый дворец» на «Проспекте Большевиков». В СКК случайно попали в фанатский сектор, откуда ни фига не было видно лед, а вот разминающихся фигуристов — сколько угодно.

Народ тогда, в начале двухтысячных, был простой, не особо пафосный и не сильно пуганый, поэтому у нас до сих пор где-то в потайных коробках времен юности хранятся билеты с тех соревнований и программки, потому как — с автографами. С некоторыми из тогдашней плеяды победителей мы не только сфотографировались на пленочный фотоаппарат, но и достаточно долго и довольно дружески поболтали. Наши кумиры и сопричастные оказались чудесными: Маша Петрова и Леша Тихонов, Анжелика Крылова и Олег Овсянников, Ксю Шен и Хонг Бо Джао, Ира Слуцкая, Джон Циммерман — так себе фигурист, но отличный парень. Эти воспоминания из разряда легких воздушных зефирок: всегда приносили с собой не сожаления о давно минувших днях, а наоборот — ощущение счастья, которое было там, в том удивительном моменте.

Оттого, увидев на льду Повиласа Ванагаса с тезкой, я бесконечно воодушевилась и словно бы провалилась туда, на двадцать лет назад. Исчезла утомленная научными достижениями, проблемами со здоровьем, жизнью, воспитанием и родственниками Маргарита Анатольевна. На мгновение как будто вернулась она — Ритка- маргаринка. Воспитанная мудрой бабушкой девчонка из глубинки: упертая и убежденная в том, что сможет все и со всеми сложностями справится сама.