Паломничество на Синай - Валерия Алфеева

Уже с IV века началось почитание святой. Служба в ее честь составлена в глубокой древности. В средние и близкие к нам века святая стала одной из самых почитаемых в Европе: об этом говорит и множество икон, храмов в честь мученицы и распространенность ее имени в христианских странах.

Паломники католического Запада совершали свой дальний путь исключительно для того, чтобы подняться на Синай и гору Святой Екатерины и поклониться ее мощам. Сам монастырь оставался им чуждым: до XVI века они останавливались в особых келлиях со своей часовней. Поток западных паломников со временем изменил даже название монастыря Неопалимой Купины, и только базилика Преображения сохранила древнее имя, соединяя времена закона, дарованного чрез Моисея, и благодати и истины, которые произошли чрез Иисуса Христа. В них продолжается житие святой Екатерины, как длятся жития всех святых после окончания земного срока их благодатного служения.

Через несколько дней после меня в монастырь прибыло около ста паломников из Греции. За литургией пели с хором, все причащались. Братия радовались:

«Сегодня у нас, как Пасха…» После богослужения вынесли столик, покрытый парчой; с амвона сошел архимандрит Адриан с серебряным ковчежцем, предшествуемый дьяконом с кадилом. Открыли тяжелую крышку; горело много свечей, благоухал ладан, дымок поднимался по солнечному лучу. Служили молебен и хором пели «Святая великомученица Екатерина, моли Бога о нас». Паломники совершали земные поклоны перед святыми останками и прикладывались к ним. И я благоговейно коснулась губами потемневшего от времени чела мученицы, и из руки старца Адриана получила колечко с ее именем — благословение монастыря.

Россия и Синай. Царские милости

В 1558 году царь Иоанн Васильевич, вошедший в историю под именем Грозного, отправил с посольством из Москвы Восточным патриархам — Иоакиму Александрийскому, Герману Иерусалимскому, Иоакиму Антиохийскому, — а также ко Гробу Господню и в Синайский монастырь несметные дары: на тысячи золотых «рухляди» — церковной утвари, облачений и соболей, собольи шубы на бархате, шелковый, золотом шитый покров на мощи святой Екатерины, — иконы и сотни золотых рублей. Дары посылались в ответ на прошение Александрийского патриарха и игумена Макария, доставленное тремя синайскими старцами, о милостыни на восстановление монастыря. Архидиакон новгородского Софийского собора Геннадий и купец Василий Позняков с сыном и свитой, снабженные царскими письмами к государям и предстоятелям церквей, отбыли через Смоленск в Литву, оттуда в Царьград и Александрию. Геннадий умер в Царьграде, а Позняков, претерпев многие мытарства, потеряв от лихоимства уже самых ближайших литовских соседей шесть сороков (двести сорок) соболей и много денег, ровно через год добрался до Александрии и был с почестями принят патриархом.

Почести эти были столь велики, что патриарх отправился с нашими паломниками сначала в Каир, а потом на Синай во исполнение просьбы русского царя:

«…Ты бы, отче, сам и во всем своем архиерействе и в Синайской горе велел молити Бога и Пречистую Его Матерь и всех святых о нашем здравии и о сохранении, и о моей царице Анастасии и о наших детях царевичех Иване и Феодоре и о всем православном християнстве».

Наняли они верблюдов, разместились по двое по сторонам горбов; возложили на верблюдов сто шестьдесят пудов царских даров, своей провизии и воды в кожаных мехах и через двенадцать дней перехода по пустыне прибыли в монастырь. Архиепископ Синайский, священноиноки и вся братия с крестом на блюде за полверсты встречали патриарха и послов, обнимали их со слезами радости. А Василий Позняков оставался там двадцать дней, отпраздновал день святой Екатерины, всем святыням поклонился, восходил на верх Синайской горы и горы Святой Екатерины, где на царские деньги позже должна была быть построена церковь, посетил пещеру Иоанна Лествичника и Раифу с пристанью индийских кораблей, все запомнил и описал.

Это на четверть века предварило путешествие купца Трифона Коробейникова: не вымолил патриарх у судьбы царевича Иоанна, и казнимый совестью Грозный царь снова послал на Синай богатую милостыню, но уже на помин души убиенного сына. «Хождение купца Василия Познякова по святым местам Востока» позже было приписано Коробейникову и под его именем распространялось до прошлого века, когда были опубликованы ранние списки и изданием Православного Палестинского общества восстановлено авторство.

С XVI до XIX века все значительные средства на содержание монастыря поступали из Молдавии и Валахии, где были огромные земельные владения, завещанные государями и частными лицами Синайскому монастырю, а также из России. Жалованная грамота великого Государя царя Михаила Феодоровича от 1630 года, данная синайскому архимандриту Исайе, позволяет синаитам сбор милостыни в Московском Государстве каждый четвертый год. Грамота великого Государя Алексия Михайловича от 1649 года, тоже данная в Москве синаитам, разрешает посылать иноков за милостыней на Русь в каждый шестой год. В другие времена они собирали деньги и в каждый третий год, и ежегодно.

А жалованная и милостивая грамота Великих Государей Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича и царевны Софьи Алексеевны от 1689 года свидетельствует, что «в прошлом году архиепископ Иоанникий присылал к их Царским Величествам архимандрита Кирилла бити челом, дабы мы. Великие Государи и Наше царское Величество изволили тое святыя Синайский горы и всем в ней обретающимся монахом, а наипаче монастыря Пресвятыя Богородицы Неопалимые Купины быти строителями и обладателями, яко новии и блаженнии вместо царя Иустиниана ктиторы, и приняли бы в наше Государское защищение то великое и Божественное сокровище… и дабы от нас Великих Государей присылать в ту святую обитель иеромонахов и монахов, да будут с ними вкупе Бога молити. И мы… по их челобитью в призрение свое Государское тое святую гору и монастырь Пресвятыя Богородицы Неопалимыя Купины для единые благочестивые христианские веры принять изволили… и указали им по сей нашей царского величества жалованной грамоте в Московское государство присылати к нам бити челом о милостыне в другой год».

Монастырь, за обладание которым веками боролись Александрийский и Иерусалимский патриархи, предлагал русским Государям быть его «строителями и обладателями»! Но почему-то ничего не последовало за этим, кроме милостивой грамоты и новых даров…

Во второе путешествие в Синайский монастырь епископ Порфирий списывает дарственные тексты на кованой раке, пожалованной для мощей святой Екатерины Петром Великим; перечисляет вывезенные московские иконы, серебряные дароносицы.

В середине XVIII века в Киеве было даже подворье монастыря Святой Екатерины, позже сгоревшее.

В XIX веке правители дунайских княжеств постепенно захватили монастырские земли, леса и строения. Богатый монастырь пришел в такой упадок, что едва хватало средств на содержании братии, обветшали стены крепости и келий. Но никогда монахи не обращали в деньги драгоценные дары, церковные сосуды, кресты, паникадила, лампады, оклады или облачения, присланные в святое место на помин христианских душ, — в давние века во время нашествий иноверцев их отнимали вместе с жизнями монахов.

Потом Бог хранил синаитов и посвященные Ему, освященные Им сокровища, — после сарацинов всеобщее ограбление церквей, сопровождавшееся массовыми казнями священства, монашества и народа Божьего, повторил только вождь мировой революции, но уже в нашем веке и в наших пределах.

С тех пор русской церкви нечего было подарить монастырю на Синае. Но монастырь по-прежнему принимает русских паломников, утоляя их жажду из колодцев величайших пророков Моисея и Илии, одаривая любовью и животворной силой всех сохраненных за два тысячелетия священных ценностей.

Таинство жизни и смерти

С вечнозеленым садом граничит монастырское кладбище, самое необычное из тех, какие мне приводилось видеть. Огражденное сплошной стеной, оно вмещает всего три могилы с простыми деревянными крестами: на пересечении перекладин — имя и дата. Эти скромные могилы высечены в камне, не слишком ухожены, едва обсажены кустиками зелени, словно полузабыты. От них по ступеням можно подняться на террасу кладбищенской часовни, войти в помещение нижнего ее этажа. И тут взору предстанет нечто невиданное, чего душа не сможет сразу воспринять…

Сотни черепов обращают к тебе пустые темные глазницы из-за сетчатого ограждения. Черепа поставлены один на другой в гигантскую прямоугольную груду — от пола метра на два — в углу между побеленными стенами, а с двух других сторон обведены проволочной сеткой. Несколько сотен в переднем неровном ряду, десятки рядов за ним в глубину, в незримую толщу, слой за слоем уходящую к стене и в ней обретающую опору. Высокие гладкие пожелтевшие лбы, округлые провалы глазниц, черные треугольные вздернутые провалы носов… Черепа не могут стоять один на другом ровно, — хотя заметны старания так их поставить, — и смотрят часто вкривь и вкось, потупившись или запрокинувшись к беленому потолку. У большинства из них нет нижней челюсти, только разреженные, щербатые остатки верхних зубов; но иногда и вся будто преувеличенная челюсть сохранена и обнажена. И в этой обнаженности всего, что у живого человека прикрыто волосами, кожей, губами, явлена печальная незащищенность мертвого перед живыми.