Остров русалок - Лиза Си
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Теперь, глядя на мать, я видела, как измучили ее тревога, физическая боль от работы под водой и усталость от заботы о таком количестве человек. И отдыхать ей было некогда — после возвращения с работы в полях, подводных или наземных, нужно было переделать еще кучу дел, в том числе покормить моего четвертого брата, здорового младенца месяцев восьми. Солнце все так же вставало по утрам, семью все так же приходилось содержать, жизнь продолжалась, но работа от рассвета до заката стала выматывать.
Когда мы дошли до бультока, мать вернулась к роли главы кооператива. Поставив свою корзину рядом с остальными, она заняла почетное место у огня, после чего объявила, где мы будем нырять и как поделимся на группы. Когда все переоделись, старшие ныряльщицы с матерью во главе поплыли на участок далеко от берега, младшие отправились с теваками на точку в полукилометре от берега, а старые отставные ныряльщицы и начинающие вроде нас с Ми Чжа пошли наводить порядок в ближайшей бухте. Каждой хэнё следовало заботиться о подводных полях: мы чистили их и ухаживали за ними ради будущих сезонов и следующих поколений. Эта несложная работа мне нравилась, и пообщаться с бабушкой тоже было приятно.
Когда наша группа вернулась на обед в бульток, там уже ждали мой отец и еще один мужчина. Оба они держали младенцев, а за ноги им цеплялись малыши постарше. Вопли младенцев напоминали визг поросят, когда их поднимешь за одно копытце вниз головой. Отец передал мне на руки четвертого брата. Тот потыкался в мои отсутствующие груди, но не нашел искомого, и из его розового ротика вырвался обиженный рев обманутых ожиданий. Когда лодка причалила к берегу, матери обоих младенцев ловко спрыгнули с палубы и побежали к нам по камням. Они унесли плачущих детей в бульток, и вскоре вокруг слышались только плеск о берег мелких волн и смех остальных хэнё, которые тоже вернулись на обед. Отец с другом отошли в сторону, остальные дети поплелись за ними. Мужчины сели на камни, закурив трубки, и стали тихо беседовать.
— Пошли поедим! — ткнула меня в бок Ми Чжа.
Когда мы вошли в бульток, там вкусно пахло. Хотя мы занимались в основном уборкой, бабушка заметила трепанга. Она его сварила со специями и нарезала на куски, чтобы досталось всем. Еще одна бывшая ныряльщица собрала песчаных крабов и потушила с бобами. Солнце стояло высоко в небе, и в бультоке, где не было крыши, нас прогревали солнечные лучи.
После обеда мы вернулись к прежним занятиям. Через три часа все группы снова встретились в бультоке. Отцы опять ждали нашего прихода, держа плачущих младенцев на руках. Детей передали матерям, а остальные ныряльщицы переоделись в обычную одежду, согрелись у огня и поели вареного кальмара. Но на этом наша работа не закончилась. Мы принялись разбирать улов из сетей, отделяя морские ушки от брюхоногих моллюсков, трепангов от морских ежей, крабов от улиток, асцидии от морских огурцов.
Потом мы стали готовить улов к продаже: вскрывать морских ежей и вынимать икру, развешивать кальмаров на просушку, а некоторых тварей сажать в ведра с водой, чтобы покупатели видели: товар такой свежий, что до сих пор живой. Иногда процесс занимал всего минут двадцать, а иногда мы задерживались часа на два-три. Поэтому утром в бультоке все были серьезны, а вот конец дня обычно проходил весело. Все радовались, что вернулись живыми, и хвастались уловом. Хоть у нас и был кооператив, но не всю добычу делили поровну. Водоросли и морскую траву взвешивали вместе и выручку делили на всех. А вот деньги за собранных моллюсков принадлежали тем ныряльщицам, которые их достали. Сколько килограммов брюхоногих наберет одна женщина? А уж та, что добыла морское ушко, — просто счастливица!
По традиции женщинам в этот момент полагалось жаловаться на жизнь, и они вовсю жаловались. Разговаривали громко: у нас до сих пор были заложены уши от давления под водой.
— Муж пропивает мои заработки!
— А мой играет на те деньги, что я ему даю!
— А мой вообще ничего не делает, знай сидит под деревом на площади и обсуждает идеалы конфуцианства, будто он успешный фермер. Ха!
— Ох уж эти мужчины, — фыркнула еще одна ныряльщица. — Ничего тут не поделаешь, у них слабый и ленивый ум. Вечно все откладывают…
— Точно. У них крошечные мысли, вот почему им нужны мы.
Жалобы на супругов были так популярны, что женщины чуть ли не соревновались, у кого муж хуже.
— Пришлось разрешить ему привести домой младшую жену, — сказала одна ныряльщица, — а то я никак ему сына не могу родить. Она вдова — молоденькая, хорошенькая и с двумя сыновьями, но теперь постоянно ноет.
Мы с Ми Чжа это все давно обсудили и решили, что не позволим будущим мужьям заводить младших жен — вдов или разведенок, которые уговаривали чужих супругов обустроить им отдельный дом. Бывало и еще хуже: муж мог насовсем уйти жить к младшей жене. Такая система больше была рассчитана на удовольствие мужей, чем на благо их первой и главной семьи. Но одна женщина в кооперативе считала по-другому.
— Две жены — два кошелька, — заявила она, напомнив, в чем польза от второй жены.
— Ну да, младшая жена может принести в семью деньги, если она хэнё, — неохотно согласилась та, что подняла тему. — Иногда она даже выгоднее дочери. Но у меня не тот случай. Она даже не дает нашему мужу карманных денег!
— Единственный способ не допустить, чтобы муж взял младшую жену, — это родить ему сына. Если у тебя нет сына, который когда-нибудь станет выполнять для тебя ритуалы почитания предков, то ты ничем не лучше какой-нибудь прислуги.
Все вздохнули, соглашаясь с общеизвестной истиной.
— Но какая же женщина захочет, чтобы муж привел домой жену моложе и красивее ее самой? — усмехнулась одна из старших хэнё, стремясь поднять всем настроение.
— Я работаю, а ей достается все веселье.
— Веселье? Какое еще веселье?
Женщины закатили глаза от одной только мысли об этом.
— Мы все знаем пословицу: лучше родиться коровой, чем женщиной, — сказала моя бабушка.
— Кому нужно больше есть, мужчине или женщине? — спросила До Сэн, намереваясь сменить тему.
Весь бульток хором воскликнул:
— Женщине!
— Конечно, женщине! — заулыбалась До Сэн. — Потому что она больше работает. Вот посмотрите на меня! Я работаю в море, работаю в поле. Забочусь о сыне и о дочери. А где мой муж? Уж
